Дважды благословенная
Присев на камень, Тори массировала затекшие руки, пока ее похититель расседлывал лошадей.
— Как тебя зовут? — спросила она через некоторое время.
— Кантрелл, — ответил он, не оборачиваясь. — Итан Кантрелл.
Тори пристально рассматривала его в лучах заходящего солнца, следила за точными, спокойными движениями, которыми он расседлывал лошадь, за тем, как ходили мускулы его сильных плеч под кожаным жилетом. Ей казалось, будто что-то в нем изменилось, хотя она и не могла сказать, что именно.
Сейчас, когда последние лучи заходящего солнца бросали тени на его лицо, оно почему-то казалось моложе. И хотя Итан не был и вполовину так красив, как Диего, Тори должна была признать, что его можно было назвать по-своему привлекательным — при условии, что вам нравятся густые темно-рыжие волосы и несколько резкие черты лица. Тори поймала себя на том, что от Итана веет какой-то чистотой, несмотря па то что он — как, впрочем, и она сейчас — с ног до головы был покрыт дорожной пылью, а на его подбородке уже успела проступить рыжая щетина. Мужчины, с которыми Тори общалась на ранчо и в городке, обычно казались ей грязными и какими-то незаметными, даже если они были двухметрового роста. Если не считать Дока Джонса, который, как он говорил, одно время обучался в Гарварде и в подтверждение этого любил иногда вставить в свою речь парочку латинских фраз, ни один из них не был способен даже написать свое имя. Тори привыкла ощущать на себе их всегдашние похотливые взгляды, лица их были невыразительными, движения грубыми. Даже когда они в честь праздника облачались в свои лучшие костюмы, те казались на них взятыми напрокат.
Итан же держался гордо и непринужденно. Взгляд его был прямым и открытым, движения — решительными. То, что отличало его от других, было почти неуловимым, и, однако, этого нельзя было не заметить.
— Где же мой отец нашел тебя? — спросила Тори, стараясь не показать своей заинтересованности.
— Я сам его нашел.
— Зачем?
— Мне нужна была работа, — просто объяснил Итан. — Эта оказалась единственной, которую мне удалось найти.
— Нет, как вам это нравится? — Тори сбросила шляпу и распустила волосы. — А ты не подумал о том, что, если ты не привезешь меня к отцу, за тобой будет охотиться не только Диего, но и он? Мой тебе совет: впредь не будь так неразборчив при поисках работы!
Итан посмотрел на нее, и Тори на миг показалось, что в его зеленых глазах мелькнул лукавый огонек.
— Я этого не боялся, — усмехнулся он. — Если уж я берусь за дело, то, будь уверена, всегда довожу его до конца. Не ради денег из принципа.
Итан развел костер, и Тори отправилась к расположенному неподалеку водоему за водой. Что ж, может быть, этот Итан действительно такой принципиальный, хотя ее отец уверяет, что нет на свете человека, который не был бы готов за определенную плату послать к черту любые принципы.
— И сколько же мой отец пообещал тебе? — поинтересовалась она, вернувшись.
— Это наш секрет, — усмехнулся он, высыпая в кофейник щепотку кофе и ставя его на огонь.
— Диего заплатит тебе больше, — пообещала она.
— Насколько я помню, — усмехнулся он, — ты утверждала, что Диего убьет меня!
— Он не станет этого делать, если я не захочу.
Итан снова рассмеялся и отошел от костра. Тори застыла на месте, глотая обиду. Никто не должен себе позволять смеяться над ней! Тем более этот придурок, который даже не имеет нормальной работы, а вынужден перебиваться крохами со стола ее отца.
— Я не буду просить Диего пощадить тебя, даже если ты станешь на коленях умолять его об этом! — выпалила она, сама понимая, что это глупо, но не в силах ничего с собой поделать. — Более того, я помогу ему пристрелить тебя!
Итан с невозмутимым видом высыпал в котелок горсть бобов и залил их водой. Казалось, все, что говорила Тори, его очень забавляло.
— А как же твой отец? — усмехнулся он. — Сколько усилий он приложил, чтобы вернуть тебя домой! Не кажется ли тебе, что ты могла бы быть и поблагодарнее?
— С чего ты взял, что я не испытываю к нему благодарности? — огрызнулась Тори, но вопрос этот заставил ее задуматься. Несмотря на то что ей не хотелось признаваться в этом Диего — а еще более самой себе, — Тори знала, как скучает она по отцу и как волнует ее то, что он беспокоится о ней. Тори любила отца и совсем не хотела его огорчать. Но должна же она когда-нибудь, в конце концов, перестать быть ребенком и начать жить своей жизнью!
— Отец не понимает, — начала она, пытаясь уверить не столько Итана, сколько себя, — что, когда я выйду замуж за Диего, сразу разрешатся все проблемы. Эта бессмысленная война из-за какого-то ручейка длится между ними уже много лет, и я боюсь, что когда-нибудь один из них убьет другого. Не думаю, что отец станет продолжать воевать с собственным зятем. Мы объединим наши плантации в одну, и все проблемы будут решены.
— Значит, — снова усмехнулся Итан, — ты идешь на этот брак ради того, чтобы примирить отца с Диего? Тоже мне Джульетта!
— Кто такая эта Джульетта? — не поняла Тори.
— Одна глупая девчонка, которая решила выйти замуж, чтобы примирить две враждующие семьи. В результате и она, и ее жених погибли.
— С чего ты взял, что я должна погибнуть? Если кто-то и должен здесь погибнуть, так это ты! И этот брак для меня не жертва! Я люблю Диего!
Итан фыркнул, переворачивая ножом мясо на сковороде.
— Послушай, — наклонилась вдруг к нему Тори, — пойми же наконец, что ты совершаешь большую ошибку! Отец думает, что Диего меня похитил, но я же сказала тебе, что убежала с ним по своей воле. Если бы папа знал это, он повел бы себя совсем по-другому. Отпусти меня! Если ты вернешь меня в Каса-Верде, за мной приедет Диего и начнется настоящая война, как ты не понимаешь! Это не нужно ни отцу, ни Диего, но именно так и произойдет, если ты меня сейчас же не отпустишь!
Итан посмотрел на нее. Блики от пламени костра делали его лицо задумчивым. Сейчас он выглядел сосредоточенным, казалось, что судьба девушки действительно заботит его, и Тори вдруг почувствовала симпатию к этому человеку. Но тут он, словно отогнав от себя ненужную сентиментальность, произнес:
— Мне нет дела ни до твоего отца, ни до Диего, ни до тебя. Я всего лишь выполняю работу, за которую мне платят.
Тори готова была застонать от отчаяния, но это означало бы выказать слабость. И она лишь молча сжала кулаки.
Пока готовился ужин, Тори молчала. Итан был рад этому. Слишком разговорчивые женщины действовали ему на нервы.
Итан абсолютно не знал, чего можно ожидать от дочери Кэмпа Мередита, но кое-что в ней его удивило. Например, вся эта романтическая ерунда — влюбиться в мексиканца по уши, убежать с ним… Да она просто еще ребенок! Неглупая, может быть, даже хитрая, но, в сущности, еще совсем ребенок. Итан не без разочарования отметил, что ожидал от нее другого.
Дочь Кэмпа Мередита. Итан смотрел на нее поверх пламени костра, горько усмехаясь про себя. У Кэмпа была хотя бы дочь. У Итана не было на этом свете никого. У Кэмпа была земля, деньги, власть, а что у Итана? Был значок рейнджера, и тот теперь валяется в пыли где-то в техасской пустыне. Но главным для Кэмпа все-таки была дочь. И вот теперь Итан один на один с нею… Казалось бы, более подходящего случая для мести и не представить…
Итан вспомнил, с какой болью Мередит говорил о дочери тогда, в салуне, и внутри у него похолодело. Что будет чувствовать Кэмп, если его дочь не вернется? Сколько дней будет страдать, сколько ночей будет просыпаться в холодном поту и рыдать в подушку от бессилия? Итану была хорошо знакома подобная боль… Такое наказание было бы в сто раз ужаснее, чем мгновенная смерть.
Но Мередит не будет просыпаться по ночам и плакать в подушку. Итан вернет ему дочь. Не потому, что тот этого ждет. И не потому, что это было бы справедливым. Просто Итан по-прежнему считал себя служителем закона и смотрел на то, что он делает, как на свою работу.
Принятое решение не принесло Итану облегчения.