Неизменный (ЛП)

Что мне очень нравилось.
Мне нравилось контролировать каждую мелочь. Я жила в рутине и повторяющемся однообразии. Пока всё было обыденно и предсказуемо я чувствовала себя лучше.
Франческа ворвалась в нашу маленькую квартиру со всей живостью и энергией, которые были присущи этой женщине. В какой-нибудь альтернативной реальности Фрэнки была бы из тех девушек, которые быстро карабкаются по служебной лестнице. В ней была сосредоточенность и стремление командовать огромными компаниями. И безжалостный инстинкт идти по головам.
Но в нашей реальности она воспитывалась для того, чтобы возглавить иную бизнес-империю. И если бы мы остались в Вашингтоне, она бы преуспела в той роли, которую предназначили ей дяди. Она бы надрала этому миру задницу.
Это была лишь одна из многих причин, по которым мы должны были оттуда выбраться. Ради Фрэнки.
Но, если говорить откровенно, здесь она подрастерялась. Ей нравилась её руководящая должность в Лодже, но я точно знала, что там ей было скучно. Ей надоела наша жизнь в целом. Не так сильно, чтобы захотеть вернуться в Вашингтон, но достаточно, для того, чтобы я начала за неё волноваться.
Она привыкла к постоянной активности и высокому уровню авторитета. Здесь она была менеджером низкого уровня, без друзей, без социальной жизни, без цели. Она пыталась быть счастливой. Она пыталась быть благодарной. Но я видела её борьбу. И я всё понимала. Не будь у меня Джульетты, я бы чувствовала себя так же, боялась бы пробовать что-то новое, потому что это грозит потенциальным разоблачением, боялась бы заводить друзей, потому что никому не доверяла бы. Боялась бы быть счастливой, каждую секунду ощущая себя, как на иголках. Бесцельной, вялой, неуправляемой.
Но она старалась. Ради нас.
— Эй, мамуля! — Франческа присвистнула, увидев мой вечерний наряд. — Ты выглядишь… ты выглядишь так…
— Так, словно слишком старалась?
Ее темные глаза сузились.
— Я хотела сказать, женственно. Как настоящая, живая женщина.
Я снова повернулась к микроволновке, раздумывая, не стереть ли мне красную помаду.
— Как по мне, так слишком. Он подумает, что я… что я…
— Сделала это для него? — она игриво улыбнулась, но мою грудь сжала паника.
— Я не могу это сделать.
Франческа подхватила Джульетту и усадила её на высокий стул.
— Всё ты сможешь! — пропела она мне.
— Лучше я останусь дома, — решила я. — Побуду с вами.
Фрэнки и Джульетта впились в меня взглядами, полными нетерпеливого осуждения.
— Ты не останешься здесь с нами, — настаивала Франческа. — В течение следующих четырех часов мы планируем дурачиться, съесть слишком много конфет и не спать допоздна. Ты испортишь нам всё веселье.
Джульетта посмотрела на Фрэнки, как на ангела, посланного с небес.
Я повернулась и оперлась на руки, прижимая их к прохладной гранитной стойке.
— Фрэнки, я серьезно. Я не могу.
Она пригладила рукой косы Джульетты, прежде чем серьёзно взглянуть на меня.
— Каро, ты можешь. Ты пряталась слишком долго. Ты не можешь запереть себя в этой квартире на вечно.
Я смотрела на свою маленькую девочку и понимала, что могу. Понимала, что, вообще-то, должна. Мир был коварным и тёмным. Я лучше других знала, сколько опасностей таится в его темных закоулках. Я могла бы с легкостью замуровать нас в этой квартире, чтобы обеспечить её безопасность… Чтобы защитить её.
Чтобы и себя защитить.
Фрэнки приблизилась ко мне, намеренно скрывая Джульетту от моих глаз. Она уперлась бедром в кухонный островок и снизила голос, чтобы Джулс не слышала всего.
— Это всего лишь одно свидание, — рассудительно заявила она. — Это не предложение руки и сердца. Он даже не ждёт, что ты займёшься с ним сексом. Ты просто идешь на мероприятие, на которое в любом случае хочешь пойти. Вот и всё.
— Я с ума схожу, — прошептала я ей. — Я даже лица своего не чувствую.
Ее губы дрогнули в нежной улыбке.
— Ты ведь не взяла что-нибудь для защиты?
Я уставилась на неё.
— Нет конечно!
Она наклонилась вперед.
— Я бы не стала тебя винить. Джесси такой… — она замолчала, чтобы обмахнуть лицо рукой.
 
Её энтузиазм по поводу моего свидания не помог мне успокоиться. Я уже забыла, когда я в последний раз была на свидании. И даже тогда… это было не так…
Но дело было не в этом.
— Я слишком стара для свиданий. Разве я не должна заниматься троллингом в интернете или примириться с тем, что лежит в моей прикроватной тумбочке? Это же смешно!
— Господи, Каро, — прорычала она в тоже время смеясь. — Тебе двадцать пять! Едва ли у тебя мог начаться кризис среднего возраста. Большинство девушек нашего возраста тусуются каждую ночь.
Мой взгляд снова метнулся к Джульетте. Решимость смешалась с истерическим безумием внутри меня. Не существовало такой вещи, какую я бы не сделала для своей малышки.
И я не знала, правильно ли я поступала по отношению к ней, соглашаясь на свидание.
— Да, но я не такая, как большинство девушек.
— Ты права, — серьезно согласилась Фрэнки. — Ты намного лучше.
Я снова сосредоточилась на своей лучшей подруге и улыбнулась ей. Кроме Джульетты, она была единственной семьей, которая у меня осталась. Я бы пропала без неё.
— Вот почему я держусь за тебя, — сказала я. — Мне нужно, чтобы ты повышала мою самооценку, прежде чем я выйду из дома.
Она закатила глаза и вытащила сотовый.
— Ты держишься за меня рядом, потому что я безвозмездно нянчусь с твоей дочерью и заказываю достаточно пиццы, чтобы ты могла поесть, когда придешь домой.
— Все это тоже правда, — моя улыбка погасла в момент, по комнате вновь пронёсся звонок. — О Боже, это он.
— Ты выглядишь потрясающе, Кэролайн. Иди и проведи, черт возьми, лучший вечер в своей жизни.
Она шлепнула меня по заднице, когда я подошла к Джульетте. Я пискнула, а Джулс расхохоталась над нашими выходками.
— Я люблю тебя, крошка. Будь добра к тете Франческе, или она съест всю твою пиццу.
— Я всегда хорошо веду себя с тетей Франческой! — настоятельно заявила Джульетта.
— Значит, плохо ты себя ведёшь только при мне?
Она улыбнулась такой улыбкой, которая напомнила мне моего отца, и мне сразу же захотелось запереть её в комнате на всю оставшуюся жизнь, чтобы избавить нас от всех неприятностей.
— Только при тебе, мамочка. Я знаю, что ты любишь меня больше всех.
— Это правда. — Я поцеловала её в нос и крепко обняла.
Когда звонок завизжал снова, я неохотно её отпустила и схватила клатч, который купила сегодня утром и который идеально подходил к моему платью. Кроме старой сумки из Таргета и походного рюкзака, который валялся в неопределенной части нашей квартиры, у меня ничего и не было. Я знала, что Джесси не будет возражать, если я предстану перед ним в джинсах, старой футболке и с бумажником из клейкой ленты, но раз уж я собиралась сделать это, нужно было выглядеть хорошо. Хватит прятаться за образом матери-одиночки. Или пытаться слиться со стенкой. За эти годы Джесси узнал меня, быть может, не до конца, но достаточно, чтобы у него появилось желание пригласить меня на свидание. Поэтому из уважения к нему, нашей дружбе и этим реальным, но ужасающим чувствам, которые я испытывала к нему, я перестала прятаться.
По крайней мере, в экзистенциальном смысле этого слова.
Все остальные области моей жизни я всё ещё очень, очень сильно прятала.
Я ткнула в кнопку свежевыкрашенным ногтем и сказала:
— Сейчас спущусь.
Я не дала ему возможности ответить, прежде чем несколько раз крикнуть Джульетте «Люблю тебя», а затем поспешила выйти.
Спускаясь на лифте, я проклинала свои каблуки. До Джульетты каблуки были моей второй натурой. Я жила в них. Теперь я была похожа на олененка, который только учился ходить, как будто бы Бэмби и Топотун, которые катаются в паре на коньках. Мое прежнее «Я» нависло надо мной дамокловым мечом, молча меня оценивая.
Когда двери лифта открылись мне пришлось сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться при виде ожидающего меня Джесси. Он стоял снаружи под навесом, прячась от легкого дождя, падающего в эту осеннюю ночь Колорадо.