Двенадцать часов по полудни (СИ)

 — Нет, не забыл. А еще раз попробовать.
 — Я не могу так. У него копии где-то есть. Даже если я найду Дениса, то до копий я добраться не успею.
 — Почему?
 — Он непрозрачно намекнул, что тогда они окажутся в совсем ненужном нам месте.
 — В полиции? — делаю большой глоток из кружки. А Денис не такой беззащитный, каким казался. Но тварью от этого стал еще большей. Я здесь сижу и трясусь уже сколько дней, а он свою шкурку бережет.
 — И там тоже.
 — Кузя. — Качаю головой. — Кое в чем он толк знал. Так из-за чего вся паника? Что Денис натворил?
 — Оно тебе надо?
 — Хочу знать, за что пострадал.
 — Украл он много чего. Подобраться к нему не получается, ты тоже не сильно большой козырь, Кузе те файлики с документами важнее. А мне тут с тобой нянчится. — Герман допивает махом свой кофе, резко ставит кружку на стол. — Вот такие дела.
 — Я тебя не заставляю тут сидеть. Отпусти меня и все.
Он наклоняется чуть-чуть вперед, снова странно ухмыляясь.
 — На тот свет я тебя отпущу.
Берет кружку, забирает и мою. Моет в раковине, стоя ко мне спиной, но стоит мне немного поменять позу, как он слегка оборачивается и смотрит на меня. Тогда просто подпираю голову руками и смотрю в пол.
— Сегодня все закончится. — Неожиданно говорит он. — Но нужно снова съездить в одно место.
Уже не задаю глупых вопросов, уже не спрашиваю, убьют ли меня или нет? Сдержат ли свое слово?
Вздрагиваю, когда чувствую у себя в волосах чужую холодную руку. Втягиваю резко воздух, как при приступе, но лишь от испуга. Герман перебирает мои волосы, а я терплю, стараясь не давать волю чувствам.
— Будет немного страшно, но так надо. — Он еще больше меня запутал. И испугал. Чертовски испугал, до замирания сердца.
— Что… — пытаюсь что-то сказать.
Приступ. Все тело скручивает, а воздух застывает в легких и как будто тяжелеет разом. Уже не чувствуется рука Германа и мысли обо всем отходят на второй план. Просто пытаюсь снова начать дышать. Как меня учили в девстве? По считалочке, спокойно, вдох — выдох, вдох… Горький привкус ингалятора оседает во рту. Стою на коленях, а передо мной в такой же позе Герман. Упираюсь ладонями в пол прямо возле его бедер, справа на боку у него кобура с пистолетом.
Я не умею стрелять.
Герман тянет меня за руки вверх, усаживает на табурет и вливает в горло воду. Пять минут — все прошло.
— Поехали. — Говорит Герман, когда мое тело перестает дрожать.
— Все будет хорошо? — пытаюсь спросить я.
Герман хватает меня за плечо и поднимает на ноги.
— Ответь! — требую я.
Успокоится. Два приступа подряд очень тяжело вынести даже мне.
Он толкает меня к стене. Грубо и резко. С трудом успеваю выставить руки перед собой, но все равно целуюсь с неровной вагонкой.
— Не мешай мне. — Шипит Герман. Снова его руки на моей шее. Пальцы гладят. — Не мешай мне тебя не убить.
***
Мы снова куда-то едем. Все как и вчера. Зря Герман завязывает мне глаза. У моего друга по институту была дача неподалеку от города. Весь дачный поселок был застроен однотипными домами. Абсолютно весь. Особенностью их планировки были косые потолки и одинаковое расположение маленьких комнат.
Я вряд ли ошибался. Думаю, что несложно будет найти в небольшом поселке дом с заложенными кирпичами окнами.
— У тебя такое лицо задумчивое? — замечает Герман.
— А что, должно быть веселым? Мы скоро?
Сильно уж я боюсь, что конечной точкой нашего маршрута станет опять то заброшенное здание.
— Скоро. — Отвечает Герман.
Ну что за пытка, ждать в неизвестности? Гадать, останешься жив или нет? Скоро совсем потеряю рассудок от такого напряжения.
Черт, почему я ничего не вижу? Где мы?
Мы въезжаем в город. Я теперь знаю, с какой стороны мы приехали, и могу даже угадать некоторые повороты и перекрестки. Но я слишком быстро путаюсь.
Внезапно Герман тормозит. Меня бросает вперед, сжимаю руки в кулаки. Только не нервничать. Открывается дверь, Герман мрачно приглашает кого-то сесть в автомобиль. На переднее пассажирское сидение кто-то садится. Что-то мне страшно.
 
— Не трону, обещаю. — Слышу голос Германа.
Хлопает дверь, повисает молчание. И я чувствую, что все уставились на меня.
— Сашка… — очень знакомый голос, до боли знакомый. Прикусываю губу. Хочется плакать. Все хорошо? Он меня заберет отсюда? Я все прощу ему, если только заберет.
— Ты в порядке? — взволнованно спрашивает Денис.
Тишина, резкое дыхание и снова работающий двигатель. Мы едем. Я замираю, около лица улавливаю движение воздуха.
— С ним все в порядке. Пока! — произносит голос Германа. — Убери от него руки.
Денис тянулся ко мне.
— Сними эту тряпку с меня! — взрываюсь. — Я хочу видеть!
— Нет. — Говорит Герман.
— Пожалуйста.
 — Нет.
Я больше так не могу. Я больше не могу существовать так, в таком страхе и с такими чувствами.
— Я любил тебя… — еле слышно шепчу. — Как…
Отворачиваюсь в ту сторону, где должно быть окно.
— Куда мы едем? — спрашивает Денис.
— Ты знаешь. — Отвечает Герман.
— Зачем?
— Ты тоже это знаешь, но еще есть время подумать.
***
Остановились. Никто не шевелится. Молчим. Опять тишина на улице. Молюсь, чтобы это была дача, а не лес. Хлопает дверь, со стороны водителя. Распахивается моя. Я сижу и не двигаюсь. Денис тоже.
— Скажи, где мы? — шепчу я тихо, пока мы в машине одни.
Но чувствую, что Герман уже стоит рядом. Денис снова начинает его уговаривать, но из всего его потока слов непонятно ничего. Но Герман не отвечает, он вытаскивает меня из машины и ставит на ноги.
— Что происходит? — с замиранием сердца спрашиваю я.
Я стою на траве. Это точно. Слышен тот же шум высокой травы. Руки Германа исчезаю, а через секунду снимают и повязку. Яркое солнце слепит, и я не сразу могу разглядеть серые блоки стен и заросли вокруг. Денис стоит прямо передо мной. С кругами под глазами. Бледный.
Я не сдерживаюсь, делаю шаг к нему и подаю в его объятья. Он обнимает меня, покачивает и гладит по голове. Пускаю слезы ему на рубашку и впервые за столько дней чувствую что-то хорошее в душе.
— Что будет с тобой? — спрашиваю у Дениса, поднимая голову. Он стирает мне слезу со щеки. — Тебя он не тронет, да?
— Да.
 — Тогда сделай, что он просит! Я не хочу умирать здесь!
— Саш, саш, послушай….
— Что слушать?
Хочу его ударить, но руки скованы. Ногами…
Вчера, сегодня или завтра — они уже решили. Мой конец ясен и даже сопротивляться уже нет сил. Моя жизнь закончится в этом подвале, где грязь, пяль и сквозняки, а над всем этим шелест травы.
Герману надоело ждать, он хватает меня, тащит подальше от машины. Иду добровольно, но вскоре понимаю, что иду навстречу смерти. Это последние минуты моей жизни. Начинаю дергаться, пытаясь вырваться. Денис стоит на месте и смотрит.
Герман держит меня крепче, останавливается.
— Передумал? — спрашивает он.
Денис молчит. Герман тащит меня дальше — в здание. Вот и бетонный пол, и сквозняк.
— Стой! — к нам подбегает Денис. Толкает Германа и кидается ко мне, но тот делает шаг назад, вскидывает руку с пистолетом и целится в Дениса.
— Отойди. — Приказывает он.
— Отпусти его!
 — Одно твое слово.
Денис мнется. Неуютно стоять под дулом. Это я понял еще вчера.
— Я не могу.
— Что ж.
Все случается как-то быстро: ногу пронзает болью, и я уже лежу на полу. Вижу кровь на бедре, чувствую адский огонь в нем. Лежу в этой пыли и даже не замечаю очередного приступа. Как же больно. Воздуха нет.
Как через сильную дымку вижу Дениса. Он опускается на колени передо мной. Приподнимает голову.
— Саш… — у него ингалятор.
Нога болит, дергаю руками, хочу прикрыть рану, но не получается. Они тоже болят в запястьях.
Денис делает что-то с ногой. Зажимает рану, но от этого только больнее раз в сто. Чувствую, что я уже не здесь. Совсем где-то не здесь.