Я всё ещё...

— За нелестные слова при упоминании твоего имени. Я крайне была остра на язык. Не могла свыкнуться, что тебя нет со мной рядом.
Я не знаю сколько мы пробыли в объятиях с Кендрой, но для нас обеих Земля остановилась. Прежде, чем зайти в дом, подруга прощупывала меня с ног до головы не один раз, убеждаясь, что перед ней не 3D проекция. И грудь нэчурал и попа текчурал.
Когда мы с подругой всё же перекрыли свои слёзные каналы и изменили траекторию движения своих тел в сторону дома, я вспомнила, что кое-что я упустила в описанной мною цепи развёрнутой встречи с подругой — родителей Дэвида и Кендры. Несомненно, они сегодня здесь, а мне им нечего сказать. Я всё детство оттаптывала порог их дома и была желанным для них гостем. Но это было до тех пор, пока я втихомолочку не совершила побег.
И я была ошеломлена тем, что миссис Лесли и мистер Генри встретили меня как родную дочь, которую они много лет назад потеряли и её возвращения ждали всем сердцем. Они верили, что, оступившись семь лет назад, она одумается и когда-то вернётся в их дом. Слёзы лишь тому подтверждение.
После прошумевшего ливня взошло солнце. Мы делились недостающими кусочками мозаики и восстанавливали её целостность. Смеялись. Удивлялись. Я обретала внутреннее счастье и покой. Но иногда откуда не возьмись на небе появляется тучка и солнце заходит за неё.
— Как твои родители Амели, не соскучились по Сан-Франциско? — с теплом и добродушием спрашивает мистер Уокер.
Вопрос этот был неизбежен. Я свыклась с мыслью, что их никогда не будет рядом. Только вот, говорить это в слух невероятно тяжело. Вдохнув больше воздуха в легкие, я произношу то, что никто и не предвидел услышать.
— Два года назад они попали в страшную аварию со смертельным исходом. Их больше нет с нами, ни мамы, ни папы. — Все с печалью в глазах выразили своё соболезнование о случившемся, кроме Дэвида. Он также, как и я в тот злополучный день, когда только узнала о ДТП, молча вышел из комнаты. Ему надо время. И я как никто иной прекрасно его понимаю.
Приняв сказанное мною за правду и осознав всё это, Дэвид вскоре присоединился к нам. Наша беседа тихо перешла в другое русло. Никто не стал расспрашивать подробности, и я за это благодарна им.
Чуть позднее Кендра спустилась к нам со сладким спящим комочком. Мы официально познакомились. Он такой крошечный — мои руки целое королевское двухспальное ложе для него. Когда-то и Оливия была такой: веки медленно поднимаются и опускаются; малюсенькие пальчики цепкие как у котёнка. А запах — запах, словно на него вылита тонна молока. Оно глубоко просочилось в его кожу.
Держа в руках маленького Дэвида, ты невольно начинаешь осознавать, что время не стояло на одном месте. Жизнь протекала сквозь меня, через дыры боли, обид и страха. Кто-то рождается, кто-то уходит от нас, а кто-то в один миг просто теряет самого себя.
И да, Кендра всё-таки назвала сына в честь своего брата. И муж её не был против. Кендра вышла замуж за школьного друга Дэвида — Тони. Моя Кендра: девчонка, для которой серьёзность была скукой смертной — стала женой и мамой. Я столько всего пропустила. Ума не приложу, каким образом Тони смог оккупировать мозги моей подруги, превратив роковую красавицу школы в покладистую женщину, конечно, со своими изюминками. Но так и вкуснее получилось.
Помощь Кендре на кухне обернулась допросом. Сколько бы лет ни прошло, подруга она и в Африке подруга — тема парней на повестке дня.
— Ни одних серьёзных отношений? Вау, ты превзошла саму мать Терезу. Но почему? — Кендра сообразительная. А ещё она меня хорошо знает, и этого достаточно, чтобы в её голове выстроилась цепочка из нужных звеньев. — Да ладно! До сих пор?
Возможно, и до сих пор. До смерти родителей я не переставала думать о нём. Легкий флирт, несколько скромных свиданий, не более того. Слишком основательно засел его образ. А после их ухода оставшуюся часть себя я отдала Оливии.
Кендра посчитала, что она должна оставаться как моей подругой, так и его сестрой.
— После тебя у братца только одни были отношения. Четыре года с Дилан прожили. Девчонка она отличная. Не ты, конечно, но тоже ничего. Вот только когда вопрос встал, что пора двигаться им дальше: ну типо свадьба, дети — Дэвид отпустил её. Он признался мне, что желание сделать кого-то своей женой у него возникло в жизни только раз. Как думаешь, о ком это он, Амели?
— Кендра, не стоит ворошить старое.
— Так оно старое или всё же…
Размышления Кендры были прерваны появлением Дэвида на кухне. Слышал ли он весь наш разговор или нет, виду он не подал. Лишь поторопил наши болтливые задницы.
Посиделки наши плавно переместились на задний двор. Мужчины о мужском, женщины обо всем. Расстояние в несколько метров не помешало нам общаться на языке, который понимаем лишь мы вдвоём. Интересно, так было бы всегда беззаботно, если бы не…?
Уговоры остаться на ночь не увенчались успехом. Мы с Дэвидом выбрали поехать домой. К нему домой.
 
 
Глава 21. Амели
Управление автомобилем в исполнении Дэвида возжигает во мне редкие переживания. Что-то палящее, вызывающее ощущение жгучего наслаждения. Любоваться им, когда он сосредоточен, когда изредка напрягаются его мышцы и набухают вены на кистях рук при совершении небезопасных манёвров — нечто исключительное. Тебя будоражит внутри от предстающей взору картины. В кровь не выбрасывается адреналин. Нет, здесь совсем иное. Ты просто полностью доверяешь свою жизнь одному человеку. Вновь ему — человеку, который когда-то был твоим.
В дороге меня не покидают сказанные Кендрой при прощании слова о том, что Дэвид не изменял и никогда не изменил бы мне, и о том, что она в курсе этого убогого недоразумения. Кендра из тех людей, которая не прикрывает своих перед своими. Она не лжёт. Но тогда свидетелем чего я стала. Я в замешательстве. Странное чувство — сомневаться. Ведь всё доказано, как дважды два. Неужели у Дэвида найдутся весомые доводы, опровергаемые мою правоту?
Внезапно мой мыслительный процесс приостанавливают.
— Так почему гонки? — задавая вопросы, Дэвид продолжает держать контроль и не сводит глаза с дороги. — Не припомню, чтоб ты проявляла личный интерес к ним. Или кое-что я всё же не усмотрел в тебе?
Кое-что? Возможно, даже самое важное — сильную привязанность к нему.
Я медлю с ответом. Если ситуация на дороге подконтрольна Дэвиду, то моя власть над самой собой начинает утрачиваться.
Я ослушалась и вышла из повиновения своего разума, и делаю то, что велит моё сердце. Впервые признаюсь кому-то в том, где я была поистине живой и где сейчас закопаны последние осколки, когда-то стучавшегося сердца.
— Это всё ты.
Дэвид круто съезжает на обочину. Заглушив мотор, он разворачивает свой корпус ко мне и вопросительно наклоняет голову. Я не собиралась увиливать и вертеться как уж на сковородке. Если уж повернулся язык сказать букву «А», то пускай и остальные буквы озвучивает в алфавитном порядке.