Рывок к будущему (СИ)

  Внезапно, музыканты заиграли "марш авиаторов"! Матвей чуть не поперхнулся.
  Спустя пару минут, к столику, где сидел Бронштейн, подошёл улыбающийся Островский.
  - Как тебе понравился марш? Ты его всё время насвистывал, на стройке. Особенно часто, когда ребята принялись делать аэропланы. Вот Дима Скворцов и решил, тебе сюрприз приготовить. Переложил мелодию на ноты, для оркестра.
  - Раз есть марш, то тогда к нему нужны стихи! - отреагировал Матвей. Как тебе эти:
  - Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!
  - Преодолеть Советии простор!
  - У нас теперь стальные руки-крылья,
  - И вместо сердца - пламенный мотор!
  - Всё выше, выше и выше, стремим мы полёт наших птиц!
  - И в каждом орудии дышит спокойствие наших границ...
  - Бросая в высь, свой аппарат воздушный, наш лётчик весь отвагою горит!
  - И пусть природа ставит ультиматум, он знает, что её он победит!
  Макаров, который частенько напевал для бодрого настроения этот марш, слова стихов помнил не все, поэтому Бронштейн сочинил их заново.
  Николай, услышав стихи, быстро достал блокнот и записал их. Затем сорвался с места и бегом куда-то направился.
  Прошло ещё полчаса. Оркестр несколько раз менял репертуар.
  Внезапно, когда разговорившийся с поэтами Матвей уже и думать забыл о своём творчестве, увлечённый рассказом Есенина о его охотничьих похождениях, что кстати, злило Маяковского, грянул марш. И тотчас же раздался хор голосов, чётко, как солдаты во время парада маршируют на плацу, декламировавший стихи, сочинённые Матвеем!
   ***
  - Я могу вас подвести до дома. Длинный праздничный день наконец закончился, и приглашённые стали расходиться по домам. Матвей, решил "идти на абордаж" и посетить квартиру Чуковских. Судя по признакам, о которых ему рассказывал более опытный в амурных делах Макаров, Лидия была к Матвею неравнодушна.
  - Спасибо, очень кстати, - не стал отказываться Николай Васильевич.
  Галантно открыв перед девушкой дверь электромобиля, Бронштейн подождал, пока она усядется на заднее кресло, после чего, закрыл дверь и сел на место водителя. Рядом, на правое кресло сел Чуковский.
  - А разве не нужно заводить мотор? - удивился он, глядя за манипуляциями Матвея на приборной доске.
  - Это электромобиль. По образу и подобию американских нью-йоркских такси. Правда, думаю, что совершеннее их. Мощный воздушно-цинковый аккумулятор, на двести пятьдесят киловатт-часов емкостью, сто вольт напряжением и полторы тысячи ампер максимально допустимого отдаваемого тока. Каждое колесо - электромотор, закончил лекцию, трогаясь с места, Матвей.
  - Кстати, заметил он, выруливая на дорогу. Видете ремень справа от вас висит? Пристегнитесь! Это моя придумка, должна защищать водителя и пассажиров от травм, в случае аварии.
  С этими словами Матвей показал, как пристёгиваться.
  - Машина новая, мало ли что.
  Чуковский пристегнулся, согласившись с доводами.
  Выкатив на ровный участок дороги, свободный от транспорта и пешеходов, Матвей "втопил" педаль акселератора. Четыре колеса-мотора резко рванули дорогу "на себя". Меньше чем за десяток секунд скорость перевалила за сотню километров в час.
  Впечатление немного портила жестковатая подвеска, автомобиль чувствительно встряхивало на каждой кочке дороги.
  Относительно ровный участок дороги закончился, и Матвей не менее резко затормозил.
  - Тормоза кстати, на этом авто - рекуперационные, с системой против скольжения колёс!
  - Матвей, не нужно больше так гнать, у меня сердце "в пятки ушло"! - пожаловался Чуковский. И Лида наверно испугалась!
  - Ничего подобного, папа! - бойко возразила девушка. Так здорово!
  Поездка до дома Чуковских заняла полчаса. Пришлось попетлять по узким улочкам, вдобавок часто приходилось подстраиваться под скорость гужевого транспорта.
  Наконец, показался дом. Матвей подкатил к подъезду, остановился, и дождавшись, когда Чуковские выйдут, что-то нажал на приборной доске, после чего закрыл дверцу.
 
  В квартире Лида пошла на кухню, готовить чай с булочками. Матвей разговорился с её отцом, "за жизнь". Затем, разговор как-то сам собой перешёл на литературу, и Николай Васильевич показал Бронштейну рукопись "Тараканища". Продиктовал некоторые части.
  Затем обсуждение перешло на книги Матвея. Особенно заинтересовала Чуковского книга "Адские Звёзды". Оказалось, что эту книжку любопытный детский писатель приобрёл неделю назад, и читал вечерами.
  - Очень впечатляет. Я, например, не верю, что может быть небесное тело, размером с Москву, и весом полтора-два Солнца. Это ведь, как вы написали тут, в полмиллиона раз больше веса Земли! А чайная ложка "ядерного вещества", как вы назвали материю этого небесного тела, весит миллиард тонн! Как гора!
  - Николай Васильевич, нет здесь ничего невозможного. Плотность атомных ядер легко рассчитывается из результатов опыта Резерфорда, по определению строения атома. Кстати, ядерная звезда настолько тяжела, что пространство вокруг неё будет "продавлено", и его риманова геометрия будет видна невооружённым глазом. Кстати, я сделал иллюстрации, но их, из-за экономии, не включили в книгу. Вот смотрите, Бронштейн взял лист бумаги и быстро набросал карандашом рисунок.
  - Вот так выглядит это небесное тело вблизи.
  Вернулась Лида, неся на подносе три чашки чая и булочки.
  Подкрепившись, продолжили разговор.
  Внезапно, на улице раздался мощный рёв сирены.
  Матвей вскочил с кресла, и подбежал к окну.
  - Что там?
  - Мальчишки, - с видимым облегчением ответил Бронштейн. Рассматривали авто, и видно, включили сигнализацию.
  - А зачем она?
  - Чтобы знать, если кто посторонний в машину залезет. Против угонщиков.
  Возвращался в общежитие Матвей в хорошем расположении духа. Удалось произвести впечатление на Лиду, и их отношения явно будут развиваться...
  В комнате Матвей достал из письменного стола "вопросник", в который трудившиеся на стройке НПО свежеиспечённые инженера разных участков, заносили описания возникавших проблем.
  Вот например, результаты опыта по "фигурному" выращиванию. Попытка на базе техники 20х реализовать 3D принтер с "мануальным" управлением.
  Отчёт об испытании "цельнорасчёного" цилиндра двухтактного двигателя. Хромовый цилиндр, вставляемый в алюминиевую рубашку охлаждения, судя по результатам испытаний, явно удался.
  Глава 10. Нам песня строить и жить помогает!
  Алексей Толстой откинулся на потёртую спинку пролётки с недовольным видом.
  Эффект от издания романа "Аэлита" оказался смазан шедевром "красных аниматоров".
  Фильм, который показывали раз в неделю во многих кинотеатрах Москвы, Петрограда и ряда других городов, произвёл среди публики настоящий фурор. Да и сам Алексей Николаевич, чего таить, был ошарашен прорывом, совершённым группой Дзиги Вертова. Да что, он, Толстой! Знакомые в эммиграции зарубежные деятели кино прислали телеграмму, мол, правда ли то, что в СССР сумели решить основную проблему кинематографа - проблему звука и цвета.
  Поэтому сейчас Алексей Николаевич ехал на Воробъевы горы, для сбора материала очерка о ведущемся там строительстве научного полигона, "советского Менло-Парка". Именно там расположились мастерские, где и был произведён прорыв в исскустве кинематографии.
  Проехали КПП, шлагбаум был поднят, и по дороге неторопливо катили крестьянские телеги. Движение было довольно оживлённое.
  - Что везёшь, отец? - спросил крестьянина на подводе, загруженной мешками, Толстой.
  - Зерно. Обещали за него тележных колёс и лопат американских. Подковы из стали.
  Дорога поднялась на пригорок, с которого открылась картина обширной и в чём-то даже величественной стройки.