Дисперсия (СИ)

Я жил самостоятельно уже с тех пор, как начал легально работать у дяди в магазине. Прибыль была не такая, чтобы я жил как миллиардер и не нуждался в материальной помощи от родителей, но на подарки самому себе хватало. А еще я умею экономить. В отличие от Мэри. Вот она любит тратиться на подарки друзьям. Даже мне и Дрейку. А у нее помимо нас их много: она с каждым годом знакомится с новыми людьми, и на любые праздники покупает или делает хотя бы маленькие подарки. По ее мнению, люди любят внимание и ценят его. А еще ей нравится смотреть на их реакцию, когда она дарит им эти самые подарки. И поэтому Мэри, наверное, так забеспокоилась, когда я заявил, что спустя пару дней уеду с Гордоном в другой город в парк аттракционов. Она же не сможет их долго у себя хранить, ей нужно увидеть мою реакцию!
— Мы пойдем с вами, вы от нас не отделаетесь!
— Что значит «мы»?! — я уставился на подругу, как на чокнутую. Если она решила притащить с собой Дрейка, то вряд ли у нее получится. Гордон и Дрейк не переносят друг друга с самой первой встречи. Собственно, они виделись в последний раз только под строгим наблюдением лучшего друга Гордона, Нейтана, который словно был ингибитором возможной перепалки между ними. Дрейк всегда был виноват, он не сдерживался и мог нести любую чушь, оскорбляя людей направо и налево, а Гордон это явно не одобрял.
— Мы — это ваши друзья. Или вы собрались на свидание? Так бы сразу и сказал!
— Какое к черту свидание?
Она меня дразнила уже лет пять, с того самого проклятого дня, когда меня угораздило так опозориться на всю школу. Ко всему прочему ее горе-брат разломал мое сердце на маленькие кусочки. На свое счастье, я быстро реабилитировался.
***
Дело было под конец года. Гордон учился на четыре класса старше меня с Мэри. Ему было семнадцать. Мне тринадцать. Приближался май. Отвратительное время, когда на улице цветет, пахнет, а кругом еще и обострение особо агрессивных романтиков в придачу с запоздавшими к месяцу спаривания мартовскими котами. К таким романтикам относилась и Мэри. Она была как тополиный пух, который просачивается к тебе в легкие через нос и заставляет страдать при каждом вдохе. И дико раздражает. Ее словно укусила муха любви, или может Амур сложил свои погоны и отдал ей лук со стрелами. Но в тот день Мэри вцепилась в меня и не отпускала, пока не вынудила признаться, что мне нравился ее брат. Ей просто нужна была новая жертва для теорий, а я к тому времени вел себя уж слишком очевидно. Старший брат был полной её противоположностью — его всегда было мало. Мэри была громкая, Гордон — тихий. У подруги все было написано на лице, и она была не против поделиться тем, что творилось у нее на душе. Что было на душе у Гордона, знал только он сам. И существовала ли у него она вообще? Наверное, единственное, с чем повезло им обоим — рост и внешность. Мэри была не на много ниже меня, а Гордон был выше на целую голову. Он был почти под два метра. Еще бы, ведь в свободное время они с друзьями любили играть в баскетбол. Даже мой брат к ним иногда присоединялся. А еще у Гордона к старшим классам появилась гитара, и он быстро научился на ней играть. И однажды мне удалось даже услышать это. Как и то, как Гордон поет. Но я не говорил Мэри все это, иначе она стала бы дразнить меня, не со злости, конечно. Ей просто это могло показаться забавным и… милым.
— А то я смотрю, ты на него такими щенячьими глазами смотришь, когда вы болтаете. И восхищаешься. Не по-дружески, совсем. Я знала!
Я старался не реагировать на ее слова. Мэри в этот день было слишком много. А в придачу к ней прибавился Дрейк, которому она в первую же минуту все выболтала. Ему осталось только добавить в весь этот план «как вывести Эрика из себя» только какую-нибудь гадкую фразу, которая бы задела меня за живое.
— А я-то думал, почему Эрик стал вести себя как сопливая девчонка!
Все, готово. Берите и распишитесь — приказ о полном уничтожении Дрейка. Весь мой день ушел на словесную перепалку с ним, потому что при учителях разобраться обычной дракой было нельзя, а на переменах он исчезал из поля зрения. В итоге я так истратил свою энергию, что к концу информатики еле держался, чтобы не упасть лицом на парту и проспать оставшиеся пятнадцать минут. И мой старый товарищ, с которым мы пережили всю начальную школу, пару раз чуть не сломав друг другу носы, запер меня в классе. У меня было только два выхода — переночевать в школе или что-то сделать. Сначала я с разбегу попытался выломать дверь. Но, врезавшись со всей силы в нее в третий раз, понял, что ее сделали достаточно крепкой, чтобы она выдержала вес обычного тринадцатилетнего подростка. Даже такого упертого, как я. Затем мимо кабинета прошел Гордон. Я заметил его, потому что он прошел именно в этот момент, когда мое тело с грохотом врезалось в дверь. Очевидно, такое нельзя проигнорировать, даже когда находишься в наушниках.
 
— Кто там? — я постарался как можно выше подпрыгнуть и выглянул в маленькое окошко, которое находилось сверху, над дверью. — Гордон! Выпусти меня отсюда, пожалуйста!
— Эрик?
Будто в этой школе так много рыжих идиотов, как я!
— Подожди, я сейчас, — голос у него был какой-то вялый. Это его «сейчас» словно растянулось на несколько лет. Гордон не спешил. Я это определил по шагам. У него походка всегда была спокойная, твердая. Когда шум от его спортивной обуви стих, я машинально сдвинулся к окну. Класс располагался на втором этаже. Я это учел мысленно еще тогда, когда думал о способах выбраться из помещения. Все ключи хранились у охраны. А она находилась в корпусе напротив того места, где был я. Поэтому я увидел, как мимо Гордона пробежала Мэри и остановила его. Что она ему говорила — я не смог услышать. Что-то в тот момент подсказывало мне, что она ему все выболтала. И еще что-то неизвестное потянуло меня вниз, прыгнуть из окна, как я это делал, сбегая из родного дома, когда родители запирали меня на домашний арест. Мне удавалось проворачивать эту рисковую операцию, не сломав себе ничего. Но, видимо, в тот момент мой тринадцатилетний мозг не рассчитал, что здания бывают разной высоты. Ко всему прочему я напрочь забыл, что верным помощником побегов из дома было дерево, которое росло напротив моего окна. А здесь не было ровным счетом ничего между школьным зданием и пустотой. Только воздух. И асфальт внизу, который ждал, когда я свалюсь на него. Поначалу я даже не понял, что сломал себе стопу. Зато смог отвлечь внимание всех, кто находился во дворе школы. Люди обернулись посмотреть на источник шума. Я, конечно, не был роялем, чтобы свалиться музыкально и громко, но кое-какой шум поднял. Конечно, не каждый же день ученики из окна летят. Наверное, все подумали, что я решил попрощаться с этой жизнью. Хотя это было бы слишком глупо — высота маловата. К тому же, в нашем здании было три этажа. Если бы я хотел прикончить себя, прыгал бы с крыши. Да и то, сомневаюсь, что убился бы насмерть. Только если бы сиганул головой вниз.
В больнице мне пришлось проторчать месяц, прежде чем меня выписали домой, а там я лежал еще месяц. В общем, лето я себе порядочно испортил. В больнице меня навещали все, даже проклятый Дрейк, который притащил свою вредную задницу просто чтобы пожелать скорейшего выздоровления, но не поскупился на колкость и добавил:
— Надеюсь, тебе еще сделают операцию по пересадке мозга, чтобы больше не прыгал с такой маленькой высоты!
Жаль, я тогда не смог врезать ему со всей силы костылем по его наглой морде. Родители навещали меня почти каждый день. Именно разговоры с ними без возможности встать и уйти были сущей пыткой, которая была растянута на целый час.
— Зачем ты прыгал? — жалобно вопрошала мама каждый раз, когда навещала меня. Она ужасно перепугалась, когда узнала, что со мной стряслось.
— Потому что летать захотелось!
— Ты со мной так не шути, — при этих словах она сильно хмурилась, наклонялась к моему лицу, глядя мне прямо в глаза, и добавляла: — И следи за языком, молодой человек!
Дальше — хуже: шутки отца. И, конечно, вишенкой на торте — Гордон. Вот уж кого я реально боялся видеть после этого инцидента. Я надеялся, что он не будет меня навещать. Кажется, своим поступком я разозлил и напугал больше даже не родителей, а именно его. Наверное, он чувствовал передо мной какую-то особую вину, потому что не побежал со скоростью Флэша за ключами. Но навестил он меня с какой-то подозрительно улыбкой. Даже притащил что-то с собой в подарок. Он протянул мне пакет с несколькими томами свежих выпусков комиксов. Выяснилось, что он разузнал у моего брата, какие я читаю, и решил обрадовать меня таким “скромным” подарком. Позже выяснилось, что Гордон сам когда-то побывал в больнице, и знал, как скучно мне придется ближайшие несколько недель. Мне было интересно, что он себе ломал, но я не стал его спрашивать об этом.