С Красным Крестом

В глубине зала под балдахином, на возвышении, к которому вели пять ступеней, стоял трон, богато позолоченный и украшенный красными лаковыми рисунками. Над троном возвышался громадный красный шелковый зонтик — эмблема королевской власти.
Фрикетта уже несколько оправилась и сообразила:
— Да, это тронная зала… Я, стало быть, во дворце своего друга-короля.
Вооруженные часовые стояли у всех входов и выходов. Но никто из них не мог узнать Фрикетты в ее костюме гвардейского офицера, тем более, что волосы почти скрывали ее лицо. Фрикетта, очутившись на свободе, не стала терять времени на решение вопроса, каким образом все произошло, не стала вспоминать о грозившей ей опасности, но сказала себе только:
— Надо постараться уйти отсюда поскорее да подальше!
У нее вдруг блеснула совершенно неожиданная, странная, но очень практическая мысль. Постоянно зарождавшиеся в ее уме гениальные выдумки явно указывали, что Фрикетта самой природой была назначена для приключений.
В Корее эмблема власти — зонтик. Незначительному чиновнику дается маленький зонтичек, достигающий затем мало-помалу размеров обыкновенного зонтика. Чем сан становится выше, тем более увеличивается зонтик, и тем большим почетом пользуется его обладатель. Зонтик короля громадных размеров и напоминает те зонты, под которыми укрываются мелкие торговцы на ярмарках.
Фрикетта знала это и решила воспользоваться обстоятельством. Бесцеремонно она взошла на возвышение перед троном, сняла зонт короля, сложила, положила на плечо и гордо, держа пику наперевес, подошла к дверям.
При виде королевского знака стража сделала «на-караул» и отдала честь, будто шел сам король. Фрикетта невозмутимо вышла. Стража последовала за ней. Один из больших королевских паланкинов с двумя десятками носильщиков всегда находился на дворе.
Так как зонт сам не умел ходить, то Фрикетта поместила его в паланкин и, естественно, сама села рядом.
— Куда же теперь направиться? — спрашивала себя молодая девушка. — Конечно, к отцу Шарпантье.
Она сказала начальнику стражи китайское имя миссионера, и кортеж быстро направился к городу.
Миссионер, смертельно встревоженный исчезновением Фрикетты, только что вернулся и намеревался снова отправиться на розыски, когда королевский кортеж с зонтом впереди остановился у двери миссионерского дома.
— Здравствуйте! Видите, все обстоит благополучно… А неправда ли, ловко я придумала?
Невозможно описать изумления миссионера.
— Мадемуазель Фрикетта!.. Это вы… вы живы и в таком костюме… Господи, как я за вас беспокоился… Слава Богу, вы спаслись!
Тронутая этим выражением приязни, Фрикетта пожимала руки старика, рассказывая ему в коротких словах все.
Он прервал ее.
— Бегите, дитя мое, бегите, не теряя ни одной минуты. Спасайтесь в Чемульпо… Только там вы будете в безопасности.
— Я увезу вас с собой.
— Нет, я останусь… У меня здесь духовные дети, которых я не могу бросить.
— Даже того Иуду, который предал вас и чуть было меня не отправил на тот свет?
— Я ему прощаю.
— Но они убьют вас!
— Ну, Бог даст, нет.
— Еще одно слово: что король?
— Его намеревались убить сегодня ночью, но он догадался положить в свою постель другого, одетого в его платье. Беднягу задушили вместо короля.
— А мой маленький друг Ли?
— Здрав и невредим.
— Поцелуйте его от меня.
— Хорошо!.. Только спешите, бегите, пока ваша хитрость не обнаружилась.
Старик и молодая девушка обменялись последним рукопожатием, и Фрикетта вернулась в своем военном костюме в паланкин. Она велела нести себя к Южным воротам. Запрещение выходить из города еще не было отменено и соблюдалось строго: никто не мог выйти из Сеула. Но королевский знак помог Фрикетте преодолеть все трудности.
Конечно, король без зонта могуществен, но зонт без короля не менее того.
Итак, Фрикетта, благодаря драгоценному значку, пользовалась всевозможными преимуществами.
Она приказывала чиновникам, распоряжалась солдатами, требовала себе носильщиков. И всюду на ее пути народ преклонял колени.
Таким образом без дальнейших приключений и чрезвычайно быстро она добралась до Чемульпо, который находился во власти японцев. Она была спасена.
 
ГЛАВА XI
Изумление. — Опять зонтик. — Назначение фетиша. — Перед Порт-Артуром. — Битва. — Новые успехи японцев. — Капитуляция. — Газеты из Франции. — Война на Мадагаскаре. — Телеграмма. — Отъезд.
Прибытие мадемуазель Фрикетты в подобном костюме не прошло незамеченным и обратило на себя внимание некоторых японцев. Сначала ее приняли за настоящего офицера, а присутствие зонтика заставляло предполагать, что она прислана с каким-нибудь поручением от Ли-Хуна. Так как низшие офицеры не знали по-французски, то ее отвели к генералу, отправлявшемуся на военном корабле в Порт-Артур.
Генерал говорил свободно по-французски, так как пробыл два года вольнослушателем в военной Сен-Сирской школе. Здесь недоразумение объяснилось. Узнав, кто была молодая девушка, генерал очень любезно предложил ей свои услуги и спросил, чем может быть ей полезен.
— Мне хотелось бы отправиться в Порт-Артур и снова приняться за свои занятия фельдшерицы и корреспондентки.
— Это нетрудно исполнить. Корабль отходит завтра с войсками; я буду очень рад принять вас пассажиркой.
— Благодарю от души. А пока позвольте мне поискать в городе костюм, более соответствующий моей национальности, моему занятию и полу.
— Это как вам будет угодно, — улыбаясь, отвечал генерал. — Я только напомню вам, что в Чемульпо много всякого сброду; вы — моя гостья, поэтому я отвечаю за вашу безопасность и дам вам конвой из нескольких солдат.
Очень довольная этим приемом, Фрикетта поблагодарила, откланялась и отправилась за покупками все еще с знаменитым зонтом, который уже начал надоедать ей.
А между тем ему суждено было еще раз оказать ей услугу. Видя, что Фрикетту сопровождает конвой из японских солдат, купцы делали кислую мину и не торопились показывать свои товары. Но появление зонта производило магическое действие. В одну минуту магазины открывались, и проворные руки перевертывали вверх дном витрины и полки.
Появились груды белья, полились волны кружев, раскрылись тюки обуви, и перед молодой девушкой образовалась целая выставка китайских платьев с оригинальными грациозными рисунками.
Не имея времени рыться в этом богатстве, Фрикетта велела уложить все самое необходимое в сундучок из пахучего, негниющего камфорного дерева, где никогда не заводится моль.
Затем она хотела расплатиться, но — о удивление! — купцы с бесконечными любезностями и выразительными жестами отказывались от золота, серебра, меди — от всего. Фрикетта поняла: с восточной бесцеремонностью король смотрит на все, что нравится ему, как на свою собственность. Требовать уплаты считается оскорблением его величества, которое влечет за собой смертную казнь.
Между тем молодую девушку все более и более смущала эмблема королевской власти, ставшая теперь бесполезной. Фрикетта подумала было вернуть зонтик королю, но в конце концов решила оставить его у себя.
Она обернула его в шелковую бумагу, тщательно уложила в нарочно выбранный по его величине ящик и отправила на борт корабля вместе со своим сундуком из камфорного дерева.
Генерал очень любезно отдал в ее распоряжение офицерскую каюту, где она могла, наконец, снять свое военное одеяние и одеться в женское платье. Здесь опять зонтик стеснил ее. На военных судах место отводится скупо. Каюта, немногим больше телефонной будочки, была так заставлена, что в ней нельзя было пошевельнуться.
— И куда мне девать этот проклятый зонтик! — воскликнула Фрикетта, потеряв терпение.
Подумав минуту, она весело ударила себя по лбу и начала смеяться:
— Придумала!.. Придумала!.. Богатая мысль!
Она попросила дать ей кисть с тушью и написала большими буквами на крышке ящика: