Железная рука

Перед ширмой из зеленых растений, украшенной яркими цветами, появилась элегантная женщина.
Публика, ставшая вдруг внимательной, почтительной, очарованной, пришла в восхищение:
— О, Мадьяна!..
Вновь раздались громкие, восторженные крики «браво». Да, это была она.
Осанка королевы, лицо — как из мрамора, зубы — словно из жемчуга, глаза сверкают, будто два черных алмаза, и — шестнадцать лет! Возраст полного расцвета чудесной креольской  [18] красоты.
И это красивое имя, такое звучное и нежное одновременно даже в устах диких авантюристов: Мадьяна!.. В нем чувствовалась караибская  [19] гармония  [20], происхождением своим обязанная Мартинике тех времен, когда испанские конкистадоры  [21] открыли Новый Свет!  [22]
Одетая в красное платье, подобие античного  [23] пеплума  [24], окутывавшее ее от плеч до пят, она была похожа на пурпурный  [25] цветок, расцветший среди гигантских орхидей  [26], любимых дочерей солнца, что выросли подле нее в окружении пышной зелени и поклонялись своей королеве.
Ее роскошные, цвета красного дерева, волосы светились удивительными огоньками, очень нежными и живыми — то вспыхивали fulgores  [27], спрятавшиеся в благоухающих косах. Мраморную шею обвивала маленькая ярко-красная змейка с выразительными, злыми глазами, чей раздвоенный гибкий язык непрерывно трепетал. Это единственное украшение необыкновенного, прекрасного существа было коралловой змеей! Ужасное создание, чей яд несет с собой смерть.
Порой возникало впечатление, что девушка страдает каким-то недугом. Иногда она пошатывалась, и алмазный свет ее прекрасных глаз время от времени затухал. Однако Мадьяна призывала на помощь всю свою энергию и выпрямлялась, стараясь угодить грубой, требовательной публике.
Красавица пела одна, без аккомпанемента, и великолепный, кристально чистый голос пробивался через завесу густого дыма и алкогольные пары. Толпа слушала, опустив глаза, взволнованная, очарованная, укрощенная, восторженная.
Я люблю его безумно,
Я люблю, как никто никогда не любил…
Я сказала ему это по-французски
И повторяю сейчас по-креольски.
Слова — посредственные, музыка тоже. Невозможно вообразить, как прозвучало бы все это в исполнении виртуоза. Однако девушка пела, как соловей, без школы, но искренне ей помогала интуиция  [28]. Это впечатляло и умиляло слушателей.
Она продолжала с видимым усилием:
Я люблю тебя!
Я никогда тебя не покину…
Ты — свеча,
А я — птица,
Птица, птица… о!
Я обожгла свое крыло!
О, любовь к тебе!
Как я люблю тебя, коко.
Дорогой, дорогой… о!..
Тут Мадьяна остановилась, чтобы перевести дух, прежде чем перейти ко второму куплету. На время воцарилась тишина. Потом она взорвалась криками «браво». Одним, десятью, сотней. Слушатели, наэлектризованные и разгоряченные, аплодировали что есть сил.
Хлопали руками, стучали рукоятками клинков, били посуду. Несколько неистовствующих посетителей разрядили в воздух свои револьверы; пули свистели, пробивали листья крыши, где ползали, охотясь за насекомыми, жирные змеи.
Равнодушная к этой вспышке восторга, девушка покачнулась, отступила на шаг и, протягивая руки, стала инстинктивно искать опору.
Незнакомец, пожиравший певицу глазами, перестал хлопать и выкрикнул:
— Да она сейчас упадет!
Как тигр он бросился к ней, перепрыгнул через стол, протаранил двойной ряд зрителей, затем упал на самую середину другого стола, отпихнул слитки золота, посуду, разбросал людей и, наконец, вспрыгнул на эстраду.
Однако его уже опередили.
Юноша, скорее даже мальчишка лет тринадцати — четырнадцати с обнаженной взлохмаченной головой, босыми ногами, вздернутым носом, глазами-буравчиками, белым фартуком на животе и огромным револьвером, протянул руки к падающей Мадьяне.
Девушка заметила его и слабым голосом прошептала:
— Ко мне, Мустик, ко мне… я… я умираю!
— Не пугайся! Я с тобой. — Подросток постарался придать своему задрожавшему голосу твердость.
Незнакомец тоже приблизился к девушке и тоже протянул руки, чтобы подхватить ее. Но мальчик остановил смельчака:
— Берегитесь змеи, месье!
— Что? Какой змеи?
— Коралловой… На шее Мадьяны.
Рептилия, разбуженная резкими движениями, зашипела и раскрыла пасть, готовясь укусить.
Молодой человек, безумный в своем бесстрашии, не обращая внимания на опасность, обнял готовую упасть девушку.
Змея снова зашипела и потянулась к его руке.
— Минутку… подождите! — крикнул мальчик с забавным именем Мустик  [29].
Быстрый как мысль, ловкий как обезьяна, которая перехватывает на лету гадов с ужасным жалом, он поймал змею за хвост, повертел ею, как пращой  [30], потом отбросил в сторону и сказал:
— Не бойтесь! Теперь вам ничто не грозит. Однако и смелы же вы!
— Благодарю тебя. Я в долгу не останусь.
Все, что так долго пришлось описывать, длилось не более пяти-шести секунд.
Мадьяна глубоко вздохнула и потеряла сознание. Мужчина заволновался:
— Надо положить ее на пол. Быстро найди одеяло. И принеси свежей воды.
— Нет, месье, ничего этого не надо. Не нужно здесь сней возиться.
— Однако и медлить нельзя.
— Возможно. Но тут столько каналий, по которым плачет каторга. Отнесем ее домой. Скорее! Скорее!
Во время этого короткого разговора на помосте, образующем сцену, вокруг собралась толпа зевак. Раздались вопросы:
— Что случилось? Обморок? Может, серьезное что-нибудь?
— Ей помогут? Хорошо!
— Пошли снова пить и играть… В конце концов песня не сравнится ни со стаканом водки, ни с игрой в карты.
А незнакомец тем временем взял больную на руки — она весила не больше малого ребенка — и, ускорив шаг, понес домой, сопровождаемый Мустиком.
Идя во тьме, прорезаемой мириадами  [31] светлячков, мальчик вдруг достал из-за пояса револьвер и сказал:
— Я ничего не имею против вас… Но все же — кто вы?
— Друг.
— Вот как? Я вас не знаю.
— Понимаю и прощаю тебе твою недоверчивость. Но когда я говорю, что друг, это означает: всеми силами готов помочь бедняжке, пораженной в расцвете сил какой-то непонятной болезнью. Кроме того, у меня нет ничего общего с подозрительными завсегдатаями увеселительного заведения, где ты служишь.
— Да, месье! Я — мойщик посуды, поваренок… Бой  [32], как говорят англичане. То есть мастер на все руки. Ведь всякая служба хороша. Надо только быть честным, не так ли? И жить праведно, пока не нападешь на корзину с апельсинами!  [33]