Безвременье страсти (СИ)

Охотница долго искала источники опасностей, грозящие Темному Пастырю. Она чувствовала, как что-то неясное и мутное, готовое посягнуть на его власть, возрастает в своей силе и мощи где-то рядом, и нужно сделать все, чтобы сокрушить это. Она выследила, узнала: есть некие оплоты сопротивления, незримые для демонов, более того, обитатели их не просто скрываются там, внутри, но совершают рейды на города, ныне лежащие под властью Пастыря, с неизвестной целью. Но цель эта несомненно связана с желанием врага свергнуть законную власть ее властелина. Охотники и ворономонстры были оповещены об опасностях, они нападали на одиночных повстанцев и уничтожали их. На большее они не были способны, но этого было мало. Охотница должна была полностью раскрыть планы врага и нейтрализовать так, чтобы никаких попыток сокрушить законную власть зла не было впредь.
Одной из догадок охотницы стало понимание, что у повстанцев есть союзники. Демоны легко видели тех, кто скрывался в таинственных оплотах, за пределами их убежищ, ибо то, что скрывало их от глаз зла, пока они были внутри, делало их яркими звездами на фоне серой массы, как только те выбирались наружу, что и позволяло их обнаруживать быстро. Те учились маскироваться, охотники их настигали. Но союзник ополченцев, который жил среди обычных людей и скрывал свои мысли (обычные люди этого не умели), был практически невидимым и для охотников, и для нее – тоже.
Лишь однажды она сумела обнаружить такого резидента. Он жил в маленькой деревеньке, скрывая свою принадлежность от всех, даже от жены и маленьких сыновей. Да и то, обнаружила охотница его совершенно случайно. Тот отправился в город, далеко от своего жилья. Город для сельского жителя – стресс, а в стрессе люди быстрее обнажают и свою натуру, и свои мысли. Вот мысли его и выдали. Оказалось, что повстанцы не хотят сами идти на разведку и используют своих агентов, таких, как этот человек.
Она почуяла и вышла на его след. Сумела изобразить человека, знающего то, что он хочет разведать. Человек искал древние карты и интересовался обителями секьюб, которые есть в каждых городах. Охотница предложила воспользоваться услугами оных, но тот отказался, сославшись что женат.
Тогда охотница назначила ему сама несколько встреч, и чувствуя его усталость от опасной охоты, одиночество и жажду несколько иной жизни, чем у него была, соблазнила его. Они встретились в маленькой комнатке, где тот покрыл ее чередой поцелуев. Охотница отвечала тем же. Ей не нужна была страсть, но она умело могла ее изображать. Она усадила его на стул, связала и усладила ртом. Так здорово играть с человеком, который думает, что он связан по игре, а он – ещещ и пленник на самом деле, только пока не подозревает. Да, она отпустит его на этот раз, но знала, в отличие от охотников, что есть путы сильнее, чем веревки и стальные прутья решетки.
В следующую встречу она уложила его на кровать и скакала на нем наездницей, пока тот не изошелся воплями неконтролируемой вспышки. Да, Охотница умела к себе привязать. И этот аркан, похлеще, чем охотничий, был одним из ее инструментов, далеко не единственный и далеко не самый страшный.
Конечно, в деле любовного соития, Охотница была не так хороша, как секьюбы. Да, она могла изобразить страсти, усыпать тело тысячей поцелуев, сделать все, чтобы мужчина испытал оргазм. Одного она не могла: испытать оргазм сама. Зато это прекрасно умели секьюбы. Те состояли из страсти и были одной страстью. А Охотница – нет. Она была злом. Расчетливым, чувствительным, жестоким. Впрочем, при особой надобности она могла бы изобразить оргазм, хотя большинству мужчин не понадобилось и этого. Но попадались и такие, соблазнить которых было не в ее власти. Которых не обманешь даже симуляцией оргазма. Таких можно было бы подкупить разве, что подложив им секьюбу, да и то, если те сумеют влюбиться. Благо, таких было не просто не много, а катастрофически не много, и с ее точки зрения, это все равно, что их и вовсе не было.
Несколько раз она видела с ним. Почему с ним? Потому что не знала его имени, как и он – ее. Наверное, он сам находил эту страсть странной, неожиданной и привлекательной. Да, там, в деревне осталась Джайна и двое детей, а его отправили сюда, в Хувал. Узнать, есть ли где, сохранились ли карты Орбуса. Причем задание-то дали, разыскать. А вот как – иди туда, не знаю куда! Он обошел все музеи, все библиотеки и ничего не нашел. Может быть в храмах и капищах что-то есть? Но как туда пробраться. Хорошо еще, он повстречал эту странную женщину. Он не говорил с ней о задании, но чувствовал, что та сумеет помочь ему. Она так его понимала! Казалось, не будь Джайны, влюбился бы в нее и готов был разделить с ней жизнь. И  к черту бы орден! К черту двойную жизнь!
 
– Я знаю, ты от меня что-то скрываешь, – говорила Охотница. – Расскажи, легче станет.
– Да, я действительно от тебя кое-что скрывал, – сломался, наконец, любовник ее и жертва. – Я так и не сказал тебе, но есть то, что стоит между нами. У меня есть жена и дети. – Выдал он свою “тайну”.
– Ты очень честен, – погладила Охотница его по голове. – Ты такой нравишься.
На самом деле Охотница знала, что это далеко не та тайна, которую хотела бы услышать.
Это были странные встречи. В результате он врал жене, что по заданию ему нужно отправиться в Хувал еще и еще. Он не нашел то, что искал и уже понимал, что не найдет. А ей – нужна была его тайна.
– Как тебя зовут? – наконец, она спросила его, когда решила, что созданного ей антуража инкогнито уже более чем достаточно, и он не будет ее бояться. Теперь нужно было, наоборот, создать доверительные отношения.
– Антон, – назвал разведчик свое настоящее имя. – А тебя?
– Иудифь, – соврала Охотница. Ибо имени у нее не было.
– Редкое, красивое имя, – признал Антон. “Иудифь” с ним согласилась.
Охотница долго расспрашивала Антона, не превышая допустимого, чтобы не разрушить и без того хрупкое доверие.
Только однажды он сознался, что интересуется историей. Впрочем, и это было уже подозрительно. Иудифь не стала вытягивать большее, но посоветовала поискать материалы по старьевщикам, может что и найдется.
Отношения между Антоном и Джайной портились все сильнее. Иудифь показала ему, как долго он уже испытывал однообразие, как ему хотелось свежих чувств, новых открытий, новых эмоций. Всего того, чего ему не могла дать жена, поглощенная серой обыденностью и заботой о детях.
И Антон вновь наведался в Хувал. Стояли предпраздничные зимние дни. Близился прошлогодний Йултад. Снега не было, но почва замерзла. Все было в ожидании снегопада.  Они опять поругались с женой. Джайна сетовала, что даже в праздник он не может остаться с ней.
– У тебя там появилась другая? – спрашивала она в робком предчувствии.
– Ну что ты, нет! – всеми силами отнекивался он.
– А зачем тогда в канун, туда?
– Самый раз на распродажах старьевщиков я найду карту на Орбус. Ты же знаешь, Орден давно ее трясет.
– Только не раскрой нас. – Пожелала Джайна. Она не знала, что Антон уже давно разоблачил себя и их местожительство.
В Хувале Антон встретился с Иудифью. В городе тоже не было снега, но в свете фонарей раннего вечера они отправились на Мичуринский спуск и вместе нашли у старьевщиков пару карт. Иудифь не задавала лишних вопросов. Затем отправились к ней, где и переночевали. Иудифь была к нему равнодушна, как никогда. Ни поцелуя, ни доброго слова. Просто холодная дружба. Как она переменилась! Утром Иудифь призналась, что не любит его, и что их отношения зашли слишком далеко. Антон не ожидал такого. Но что делать.
Он грустил. А Охотница знала, что новый стресс обнажит его слабые стороны, и теперь она сумеет вычислить, кому тот попытается передать карту.
Антон возвращался домой. Добрался до деревни и хлюпал по лужам к своему дому. Сегодня ночью – праздник. Настроение было совсем не предйултадское. Моросил дождь. Антон подумал, а там, в Хувале, наверняка, уже с новым ухажером гуляет его возлюбленная, как точно так же гуляли они. И там идет снег. А здесь – нет. У него рождались в голове строки. Да, он иногда любил побаловаться стихами.