Свидание с миллионером

Я понятия не имею, кому его отправить. Тем людям, чьи номера телефонов я помню наизусть, ни звонить, ни писать не хочется. Подумав немного, решаю опубликовать его на своей странице в социальной сети. Если со мной что-то случится, кому надо, найдут.
Сделав это, с чувством выполненного долга возвращаю Даниилу его телефон.
– Ты молодец, – говорит мой спутник.
– Почему?
– Никому в этой жизни нельзя доверять.
– Мне можно, – самоуверенно заявляю я.
Он на мгновение отрывается от дороги и смотрит на меня с усмешкой на губах.
– А тебе можно? – спрашиваю я, когда Даниил отворачивается обратно к лобовому стеклу, так ничего и не ответив.
– Мне – нельзя.
– Эй! – возмущенно шлепаю его по плечу. – Тогда останавливай давай машину, я с тобой никуда не поеду!
– Да пошутил я, – мягко смеется он, откинув голову на подголовник сидения. – Обещания свои я держу, не переживай. Лялька.
Его бархатный смех – и то, как Даниил меня сейчас назвал, – приятно резонирует в груди. Губы сами собой расплываются в довольной улыбке.
Я почему-то безоговорочно ему верю.
Откидываюсь на спинку своего сидения, прикрываю глаза. И предвкушаю чудесный день, что мы проведем с этим классным парнем вместе.
    
4 глава
Лицо что-то щекочет, и я вздрагиваю, открываю глаза. Даниил очень близко, гладит меня пальцами по щеке, улыбается одними уголками губ.
Это что же получается, я задремала? Выходит, что так.
– Просыпайся, соня. Приехали, – негромко произносит он, подтверждая мою догадку. – Кстати, без макияжа ты еще красивее.
Господи, как же приятно слышать от него такое.
– Врешь, – смущенно отвечаю я, отстраняясь от его руки, и смотрю по сторонам.
Мы и правда находимся на какой-то проселочной дороге в глухом лесу. И совершенно неожиданно за окнами автомобиля идет дождь. Небо серое, разноцветная листва на многочисленных деревьях вокруг вымокла, и даже в теплом салоне нашего транспорта от этой картины становится зябко. Сколько же я проспала, что погода успела так кардинально поменяться?
– Зачем мне врать, – усмехается Даниил, накидывая себе на голову капюшон. – Посиди здесь, я сейчас вернусь. – И выходит из машины.
Я с тоской смотрю в лобовое стекло, по которому туда-сюда скользят черные дворники. И думаю о том, что одета совершенно не по случаю. Мои изящные ботильоны на шпильке хороши для романтичных прогулок по твердым и ровным поверхностям. А на пальто нет даже капюшона, чтобы защитить голову от дождя. Сейчас я выйду из машины, промокну насквозь, замерзну, как Маугли, поскользнусь на мокрой траве и подверну ногу. Чудесная перспективка.
От грустных мыслей отрывает Даниил. Не знаю, куда он там ходил, но вернулся с зонтом. Прежде чем распахнуть дверь с моей стороны, глушит машину, а потом раскрывает зонт, чтобы защитить меня от дождя. От такой трогательной заботы в груди предательски щемит. Кажется, мне очень повезло с этим парнем.
Даниил уже привычно подает мне руку, помогая выбраться из автомобиля, и каблуки тут же проваливаются, увязая в сырой земле.
– Куда мы… – хочу я поинтересоваться, куда по такой погоде идти, но не успеваю договорить.
Оборачиваюсь и вижу позади нашей машины избушку на курьих ножках. То есть ножек у нее, конечно, нет, но в остальном – очень похоже. Ветхий домишко из сруба, обнесенный забором из хвороста, соломенная крыша. Причем домик явно обжитый – из забора кое-где торчат палки, на которых висят какие-то тряпки, перевернутые ведра. Из небольшой трубы на крыше идет дымок. А неподалеку припаркован старый уазик.
– Ой, а что это за прелесть? – с умилением спрашиваю я, обернувшись к Даниилу.
– Сторожка егеря.
– Ух ты!
– Идем, – усмехается он, беря меня за руку.
Крепко держась за его ладонь, я кое-как ковыляю на своих каблуках к сторожке.
Внутри нас встречает сурового вида небритый дядька. В такой же одежде, как у Даниила. Только вместо огромных черных ботинок у него сапоги.
Мужчины молча жмут друг другу руки, и дядька скользит равнодушным взглядом по мне, задерживаясь на секунду на обуви.
– Здравствуйте! – приветливо улыбаюсь я.
– Здоровее видали, – хмуро отвечает он и переводит взгляд на Даниила: – Ты зачем девчонку притащил?
– Потому что с тобой вдвоем от тоски сдохнуть можно, – заявляет Даниил, проходя вглубь сторожки прямо в обуви, не дожидаясь приглашения. – Ты же молчишь все время.
К стене прислонены два ружья, он берет одно из них, вскидывает вверх, придирчиво разглядывает.
– И далеко она уйдет на своих копытах? – недовольным голосом интересуется егерь (или кто он там).
Застывшая на моих губах улыбка медленно сползает с лица. Да уж, приятный дядечка, ничего не скажешь.
– Ну у тебя же есть запасная одежда и ботинки? Вот и подбери ей что-нибудь, – невозмутимо отзывается Даниил, продолжая заниматься оружием.
– Ну пойдем, – с тяжелым вздохом бросает мне дядька. – Ты размер-то какой носишь?
– Эску, – не задумываясь, выдаю я.
– Чего?
– То есть сорок второй.
Егерь неопределенно хмыкает.
– А обувь?
– Тридцать седьмой.
– Пх, золушка, – кривится мужик. – И как ты себе это представляешь, Даня? У меня сапоги самые маленькие – сорок второй!
– Ну носки ей шерстяные дай. Две пары. Или три.
– Пх, – снова фыркает мужик, но больше ничего не говорит.
Я послушно иду за ним вглубь сторожки. Помимо довольно просторной комнаты, куда попадаешь сразу с улицы, в ней есть еще одна маленькая, судя по всему, спаленка, и крошечная кухня с печкой. А возле кухни что-то вроде кладовой, куда меня и заводит мужик. Мы едва помещаемся в этом тесном помещении вдвоем. Стены все увешаны полками, ломящимися от разнообразных вещей. Часть из них валяется даже на полу, так, что не развернуться.
– Меня Ляля зовут, а вас как? – спрашиваю я, пока егерь усердно роется на полках.
Не то чтобы я хочу ему понравиться, просто пытаюсь быть вежливой.
– Федор Михайлович, – с неохотой отвечает он.
– Спасибо вам за хлопоты, Федор Михайлович. Если бы у меня была возможность, я обязательно оделась бы по-другому. Но обстоятельства сложились так.
– Угу, – мычит егерь и сует мне в руки огромный ком из одежды. Ногой подпинывает стоящие у стены необъятные резиновые сапоги. – Переодевайся.
И тут же ретируется, оставляя меня в этой каморке одну.
Я разглядываю врученные мне вещи и тихо злюсь на Даниила. Неужели нельзя было выбрать менее экстремальное место для свидания?