Украсть ведьму

Допорхала. Остановилась в полушаге, изогнула кроваво-красные губы, доброй улыбкой встречая мой враждебный взгляд, и как сказала:
– Хозяин леса использовал воронят, теперь та, кто ходит по зеркалам, помогает ему найти родник.
Я дышать перестала, чувствуя, как верно седеют волосы и от ужаса округляются глаза.
– Что? – подал голос Норс. – О чём ты говоришь, Селина?
Она не ответила, продолжая с доброжелательной улыбкой смотреть мне в глаза. Она не отреагировала… а меня затрясло.
– Как давно? – прошептала на выдохе.
– Сейчас, – пропела та, кто была не просто жестоко нарушившей законы Природы ведьмой – она являлась Видящей.
Видящая… надо же, не знала, что выжила хоть одна.
– Селина! – Норс, не смотря на дурман, верно заподозрил неладное.
– Мне нужен павший воин, – зашептала быстро, – он приведёт меня к тому, кто над пламенем. Иначе лес не погубить.
Красавица склонила голову, признавая мою правоту, и шелестом трав прозвучало:
– Поэтому я привела тебя сюда, Олеся.
Гибкий поворот на месте, плавно вскинутая тонкая ладонь и звон падающих оков!
 
Освобождённый Сагар времени терять не стал. Рывок! И, позабыв о боли, позабыв об усталости и бессилии, позабыв о том, что его проклятье убивает, бывший правитель Донгрефа рванул и мгновенно оказался стоящим на ногах, а уже через секунду на пол летел сражённый одним чётким сильным ударом демон!
Всего удар, вот, что понадобилось Сагару для победы!
Но демонов, к нашему всеобщему несчастью, здесь было куда больше, чем один, и ещё восемь рванули к моему безрогому. Девятый почему-то вмешиваться не стал, он, наоборот, назад отскочил, избегая битвы.
И это всё, конечно, хорошо… хотя чего уж тут хорошего? Хорошего чего?! Один обессиленный, но гордый и упрямый Сагар, и восемь демонов против него!
– Эфемер! – выругалась рыжая ведьма, которая вот ни разу не боевая.
Но иногда соображает быстро.
Зажмурилась, без труда мгновенно отыскала ведьминым чутьём Сагара, мысленно подскочила к нему и магии из собственного источника как влила! Так влила, что аж пошатнулась!
Устояла. Не тот сейчас момент, когда можно сознание терять.
Сагар приток магии ощутил мгновенно.
И использовал без промедления.
Взметнулось пламя! Горячее, ревущее, гудящее! Заглушающее крики всех тех, кто, вообще-то, по природе гореть не способен, но почему-то горел!
Вдох-выдох, и я, встав поустойчивее, влила в Сагара ещё порцию собственной магии, которая в озёрном источнике не полностью, но восстановиться успела.
Демону и этого оказалось достаточно. Он не стал перенаправлять энергию на заклинание, Сагар поступил куда умнее – взял и прямо из воздухе вытянул меч! И это я подумала: «какой меч против демонов?», а рогатые содрогнулись.
И было отчего!
Сагар будто не просто меч в ладони сжал – он словно глотнул силы, уверенности, непобедимости разом из одного флакона.
– Смотри, – ничуть не певуче, а очень даже сплетнически шепнула луноволосая красавица, – в прошлый раз у него меча не было, только это Ансиира и спасло.
Я не поверила, и не верила секунд пять, пока восемь демонов в ужасе отступали.
– Убейте его! – заорал Норс, в драку не вмешивающийся, он вообще старательно пытался свалить, но за ним одни окна были.
Демоны переглянулись и шагнули к Сагару.
Безрогий улыбнулся, рогатые вздрогнули и призвали пламя. Улыбка бывшего правителя самым издевательским образом стала шире. Пламя загудело сильнее и злее, демоны, пытаясь скрываться за его языками, рванули вперёд, надеясь на эффект внезапности.
И… зря надеялись.
У Сагара словно выросли крылья за спиной, он не двигался – он летал! Быстро, неумолимо, не раздумывая! Атака за атакой, выпад за выпадом, удар, уклон, рывок! Он летел, оставляя за спиной одного поверженного демона за другим. Громадные, мощные, наделённые магией… они не имели ни шанса против вооружённого одним лишь мечом, ни разу не призвавшего магию Сагара.
И когда боеспособных монстров не осталось, все они теперь лежали на полу с разной степенью покалеченности и старательно изображали предсмертные муки, угасло и пламя, на зал опустилась тишина, и в ней отчётливо прозвучал одинокий обречённый вой.
– Селина! – позвал Норс, на миг схватившись руками за голову, но быстро вспомнил о достоинстве и гордости и продолжил отступать уже с прямой спиной и высоко поднятым подбородком, не сводя напряжённого взгляда с медленно оборачивающегося к нему Сагара. – Селина, помоги мне!
Я знала, кто она такая и что сделала… наверно, я была единственной, кто это знал, но самое главное, что знание во мне было, а потому я тихо, только для неё, велела:
– Не вмешивайся.
– Селина! – истошный вой того, кому или в окно прыгать и бежать, или достойно принимать свою судьбу.
– Простите, мой повелитель! – а вот ведьма говорить тихо не пыталась, как не стремилась и скрыть охватившей её радости. – Мой королева запретила мне вмешиваться!
Брошенный на меня Сагаром взгляд мне не понравился совершенно, но то был лишь один короткий взгляд, а в следующее мгновение демон в человеческом облике опустил руку, но не отпустил меч, поднял и вытянул вперёд вторую ладонь… Норса обступило горячее пламя. Точно такая же участь ожидала всех лежащих на полу демонов.
А уже через секунду не было ни их, ни пламени, одна звенящая тишина и демон, только что вернувший себе Донгреф, а теперь пугающе-плавно поворачивающийся всем телом в сторону двух ведьм.
Селина пошатнулась и отступила, в ужасе бледнея и зажимая рот тонкой изящной ладонью.
Сагар на неё и не взглянул. Его тяжёлый, немигающий взгляд был направлен исключительно на меня.
Сердце болезненно сжалось. Против всё ещё вооружённого, черпнувшего у меня ощутимо много моих сил демона у едва стоящей на ногах ведьмы не было и шанса. Просто ни шанса. И если он сейчас нападёт…
Но Сагар оставался на месте, как оставался и его взгляд прикован ко мне, а меч уверенно сжат в ладони.
– «Моя королева»? – тихо, со звоном в каждом звуке переспросил правитель Донгрефа.
– Она оговорилась, – соврала я ровно, не моргнув и глазом.
– Я оговорилась, – подтвердила Селина честно.
– Я почти поверил, – собственно, вообще ни разу не поверил Сагар.
И вдруг вздохнул устало, немного опустил плечи и совсем другим, утомлённым тоном спросил:
– Как мне помогать, если ты ничего не рассказываешь?
И весь страх, что до этого тяжестью переваливался в душе, вдруг куда-то испарился.