Сон в красном тереме. Т. 3. Гл. LXXXI — СХХ.

От услышанного Дайюй покрылась холодным потом, но, взяв себя в руки, решительно заявила:
— Все это выдумки сестры Фэнцзе!
Госпожи Син и Ван переглянулись:
— Ну, раз она не верит, пойдем!..
— Не уходите, — сдерживая слезы, взмолилась Дайюй. Но женщины, будто не слыша, холодно усмехнулись и пошли к выходу.
У Дайюй комок подступил к горлу. «Надо бежать к старой госпоже, — подумала девушка, — просить, умолять. Некому больше меня спасти».
Она помчалась к матушке Цзя, пала перед ней на колени, взмолилась:
— Бабушка, спасите меня! Я лучше умру, чем уеду отсюда! Позвольте мне быть всегда возле вас!
— Мне нет до этого никакого дела, — ответила матушка Цзя равнодушно.
— Как же быть, бабушка! — Дайюй разрыдалась.
— Ты выходишь за вдовца? И прекрасно! — произнесла матушка Цзя. — По крайней мере, у тебя будет два туалетных ящика — один твой, другой — первой жены!
— Бабушка! — молила Дайюй. — Мне ничего не нужно, спасите меня!
— Глупости! — отвечала матушка Цзя. — Ты как малый ребенок. Девушка рано или поздно должна выйти замуж. Не вековать же тебе у нас!
— Не гоните меня! Я готова быть вашей рабыней, чтобы заработать на пропитание! Заступитесь же за меня! — Дайюй еще крепче прижалась к коленям старой госпожи. — Ведь вы любили и жалели меня! А в такой тяжелый момент хотите покинуть? Я — ваша внучка, дочь вашей дочери! Хоть ради нее спасите меня!
— Юаньян, отведи барышню, — промолвила матушка Цзя. — Я устала от ее нытья!
Поняв, что мольбы тщетны и остается лишь покончить с собой, Дайюй вышла. Значит, все это время бабушка и сестры лишь притворялись добрыми, лицемерили! Да и зачем, кому нужна сирота?
Может быть, Баоюй поможет? Что-то его не видно? В тот же миг появился Баоюй.
— Поздравляю, сестрица! — захихикал он.
Дайюй не выдержала и прямо при посторонних напустилась на него:
— Теперь я вижу, какой ты безжалостный!
— Безжалостный? — удивился Баоюй. — Но у тебя есть жених, и отныне каждый из нас пойдет своей дорогой.
Гнев душил Дайюй, но она не знала, что делать. Схватила за руку Баоюя и воскликнула:
— Дорогой брат! И ты гонишь меня.
— Я тебя не гоню! Живи здесь, если хочешь, — ответил Баоюй. — Ты приехала к нам потому, что мы с тобой были помолвлены. Вспомни, как я относился к тебе!
Может быть, их и в самом деле в детстве помолвили, — подумала Дайюй, и печаль ее сменилась радостью.
— Я поклялась хранить верность тебе всю жизнь! — воскликнула девушка. — Ты не отвергнешь меня?
— Я же сказал, оставайся! Не веришь словам — загляни в мое сердце.
Он схватил нож, ударил себя в грудь, хлынула кровь. Дайюй подбежала, зажала рану рукой, зарыдала:
— Зачем ты это сделал? Лучше меня убил бы!
— Не плачь! — стал успокаивать ее Баоюй. — Я просто хотел показать тебе свое сердце!
Дайюй, плача, обняла его.
— Да, плохо дело! — вздохнул Баоюй. — Как же мне теперь жить без сердца?
Глаза его закатились, и он со стоном рухнул на пол. Дайюй закричала и тут же услышала голос Цзыцзюань:
— Барышня, барышня! Вам что-то страшное приснилось? Проснитесь же! Разденьтесь и снова ляжете!
Дайюй открыла глаза. Это был дурной сон. В горле пересохло, сердце неровно билось, все тело было в поту, даже подушка намокла.
«Родители не успели помолвить нас с Баоюем. Что же это мне вдруг приснилось?»
Она вспомнила, какой одинокой и бесприютной видела себя во сне, и представила, что было бы с нею, не стань Баоюя. С трудом заставила она себя раздеться, легла и велела Цзыцзюань накрыть ее одеялом. Однако уснуть не могла и ворочалась с боку на бок. Ей чудились чьи-то жалобные стоны — не то дождь шумел, не то завывал ветер. С этими звуками смешивалось мерное похрапывание Цзыцзюань.
Из окна потянуло холодом, Дайюй стало знобить, она приподнялась, натянула одеяло на плечи. Снова легла и задремала было, но в это время в ветвях бамбука защебетали птицы. За окном посветлело.
Сон как рукой сняло. Дайюй закашлялась и позвала Цзыцзюань.
— Вы не спите, барышня? — удивилась Цзыцзюань. — Опять кашляете? Может, простудились? Уже светает. Скоро солнце взойдет. Поспите хоть немного, не думайте ни о чем. Сон придаст вам сил!
— Неужели ты думаешь, что я не хочу уснуть? — усмехнулась Дайюй. — Просто не могу. Это ты спишь себе да похрапываешь.
Дайюй снова закашлялась, а потом спросила:
— С чего это вдруг ты проснулась?
— Так ведь утро уже, — ответила Цзыцзюань.
— Раз проснулась, дай мне другую плевательницу, — попросила Дайюй.
Цзыцзюань взяла плевательницу, чтобы сменить, и заметила в ней кровь.
— Вот беда! — не сдержала она испуганного возгласа.
— Что случилось? — спросила Дайюй.
— Ничего особенного, — спохватившись, ответила Цзыцзюань. — Я чуть не уронила плевательницу.
— Только-то? — с сомнением произнесла Дайюй.
— Конечно! — быстро ответила Цзыцзюань.
Голос ее дрогнул, комок подступил к горлу, из глаз покатились слезы. Дайюй не раз чувствовала во рту сладковатый привкус крови, и сейчас, по взволнованному голосу Цзыцзюань, все поняла.
— Иди в комнату, а то простудишься!
Цзыцзюань поддакнула, голос ее прозвучал еще печальнее — казалось, девушка всхлипывает. Дайюй похолодела от страха.
— Почему ты плачешь? — спросила она Цзыцзюань, когда та подошла, утирая слезы.
— А я не плачу, — с притворным изумлением произнесла девушка. — Что-то в глаз попало. — И добавила: — Сегодня, барышня, вы полночи кашляли и проснулись раньше обычного!
— Мне очень хотелось спать, — ответила Дайюй. — Но, как нарочно, сон бежал от меня.
— Вы нездоровы, барышня! — встревожилась Цзыцзюань. — Постарайтесь не думать о печальном. Главное — здоровье. Недаром пословица гласит: «Хочешь, чтобы всегда был огонь в очаге, береги деревья!» Кто здоровье бережет, тот долго проживет. Уж если о себе не думаете, пожалейте старую госпожу и госпожу, они вас так любят!
Тут на память Дайюй пришел недавний сон, в глазах потемнело, словно от сильного удара…
Цзыцзюань быстро поднесла Дайюй плевательницу, а Сюэянь стала хлопать ее по спине. Дайюй выплюнула кровь. Заметив в плевательнице кровь, служанки побледнели от страха и едва успели подхватить под руки лишившуюся сознания Дайюй.
Цзыцзюань сделала знак Сюэянь позвать кого-нибудь на помощь.
Сюэянь бросилась из комнаты и столкнулась с Цуйлюй и Цуймо, которые весело хихикали.
— Что это барышни Линь Дайюй не видно? — спросила Цуйлюй. — Наша барышня Сянъюнь с третьей барышней Таньчунь пошли к четвертой барышне Сичунь посмотреть, как она нарисовала сад.
Сюэянь замахала руками.
— В чем дело? — в один голос спросили Цуйлюй и Цуймо. Сюэянь рассказала о том, что только что произошло.
— Ну и глупы же вы! — воскликнули Цуйлюй и Цуймо. — Разве можно такое скрывать? Бегите скорее к старой госпоже!
— Я к ней как раз и направлялась, — ответила Сюэянь. — И вот встретила вас!
— О чем вы там разговариваете? — послышался голос Цзыцзюань. — Барышня спрашивает…
Цуйлюй, Цуймо и Сюэянь поспешили в комнату. Дайюй лежала в кровати.
— Кто вам обо мне рассказал? — спросила Дайюй. — Не надо поднимать шум!
— Барышня Сянъюнь и барышня Таньчунь пошли к барышне Сичунь смотреть, как она нарисовала сад, — принялась рассказывать Цуймо. — И велели мне пригласить вас, — они не знают, что вам нездоровится.
— Ничего страшного, просто слабость, — улыбнулась Дайюй. — Полежу немного, и пройдет. Так и передайте барышням. И попросите после завтрака прийти, если будет свободное время. Второй господин Баоюй у вас не был?
— Не был.
— Второму господину Баоюю теперь некогда, он ходит в школу, и отец каждый день проверяет, как он занимается.
Дайюй молчала. Девушки-служанки постояли немного и потихоньку вышли.
Незадолго до этого Таньчунь и Сянъюнь обсуждали картину «Сад Роскошных зрелищ». Не все им нравилось.
Когда же речь зашла о стихотворной надписи к картине, девушки решили посоветоваться с Дайюй и послали за нею Цуйлюй и Цуймо. Служанки вернулись озабоченные.