Корица на лепестках жасмина (СИ)
Когда нежный сосок паучка обдало горячим дыханием, он, словно не помня себя, несильно прикусил пальцы альфы, тут же начиная вновь их посасывать, извиняясь за проступок. Старк убрал руку от столь манящих губ омеги, пальцы которой с пошлым хлюпаньем покинули его рот, и принялся медленно размазывать слюну по правому соску. Он перекатывал розоватую бусинку между двумя пальцами, слегка надавливая на тёмный ореол вокруг. Подросток сдавленно стонал, прикрывая глаза в обрамлении густых ресниц, закусывая пухлую губу и сминая бежевого цвета простынь. Альфа вновь слегка подул на левый сосок, наслаждаясь ответной реакцией моментально затвердевшей горошины, и начал чередовать неспешные ласки. Он проводил по нему влажным языком, то аккуратно покусывая, то снова играя лишь с кончиком, лаская собственный слух всё более громкими стонами.
Питер изнемогал от накатывающего волнами желания, скапливающегося в районе паха и отдающего покалывающими импульсами в анусе, из которого не переставая сочилась пахучая смазка. Парень выгибался, когда чужой рот завладевал его грудью, вытворяя с ней нечто невообразимое, и разочарованно мычал, когда ласки вот-вот норовили прекратиться. Теперь альфа сидел на коленях, подтянув податливое тело поближе к себе за длинные стройные ноги, к которым всегда желал прикоснуться. Хотелось оставить бордовые синяки там, где даже сам Паркер не сможет себя увидеть, только он, только Тони. Но и одновременно, мужчина норовил оставить их на каждом сантиметре тела, чтобы омега, смотря на себя в зеркало, каждый раз краснел до кончиков ушей, вспоминая их дикую ночь. Миллиардер выводил на слегка рельефном животе парня незамысловатые узоры, иногда приостанавливаясь в районе пупка, наблюдая, как от его собственных движений меняется лицо подростка. Было в этом что-то особенное для альфы: он изучал полностью раскрытое для него одного тело, узнавая его самые сладкие места. Омега нетерпеливо двинул бёдрами навстречу мужчине, почти соприкасаясь ягодицами с его налитым пульсирующим членом, требующим немедленной разрядки.
- Мистер Старк, - простонал в голос Питер, и мужчина, загадочно усмехнувшись, опустился к нему, вовлекая его неумолимый язык в новую жаркую игру.
Паркер почувствовал, как в него плавно проник один палец, перед этим немного подразнив чувствительный вход, и подростку только и оставалось, что трепетно обнимать мужчину за плечи, невнятно вымаливая более настойчивой ласки сквозь поцелуй. Через некоторое время его разрабатывали уже три пальца, то входя на всю возможную длину, то лишь массируя узкое колечко мышц, едва входя в пульсирующую дырочку. Омега судорожно сжимал коленями бёдра мужчины, каждый раз пытаясь прильнуть как можно ближе, чтобы потереться истекающей смазкой плотью о плоть мужчины. И когда Тони нашёл самое сладкое место в теле парня, Питера выгнуло дугой, и он, запрокинув как можно сильнее назад голову, забился в экстазе, познав наслаждение от чужих напористых пальцев, кончив первый раз за их только начавшуюся ночь. Альфа приподнял обессиленного омегу за аппетитные полушария, выбрав миссионерскую позицию, и начал тереться багровой головкой о раскрасневшийся вход, имитируя слабые толчки.
- Мистер Старк, пожалуйста, я больше не могу, - чуть ли не хныча умолял омега, протягивая подрагивающие руки, чтобы заключить мужчину в полный разврата и похоти поцелуй. Подросток извивался, просил, обняв мужчину всё ещё немного подрагивающими ногами за талию, желая быть ближе.
- Чёрт, я совсем забыл про презервативы.
- Нет, - вскрикнул омега, до боли вцепившись в руку альфы, - я хочу без. – Питер был весь красный, но не переставал смотреть на Старка полным желания взглядом, хотя и безумно хотел его сейчас отвести, испытав мимолётное смущение.
И миллиардеру сорвало крышу: он плавным толчком погрузился в парня, терзая молочную кожу неосторожными укусами. Омега выгибался в плавящих его руках, казалось, что его сейчас вот-вот согнёт пополам. В его карамельных глазах зажёгся ярко-бордовый огонь похоти, и он с протяжным хрипом подался бёдрами навстречу, расцарапывая до крови широкие плечи мужчины. От звуков резких ударов кожи о кожу хотелось кричать, а разрывающее ощущение долгожданной наполненности дарило наслаждение, которое смешалось с пронизывающей тело болью, заставляя забыть о существовании всего мира. Они целовались, жарко, обжигая прерывистым дыханием губы друг друга. Их языки сплетались в такт ритмичным толчкам Старка, который всё больше терял контроль, держась из последних сил, чтобы не начать вдалбливаться в хрупкое податливое тело. Паркер подмахивал мужчине, уже совсем не чувствуя пульсирующей боли, и настырно надавливал Старку ступнёй на поясницу, заставляя последнего при каждом резком толчке проходиться по простате.
- Мистер Старк, пожалуйста, я хочу глубже, - стонал в перерывах между судорожными полными страсти поцелуями омега, полностью отдавшись инстинктам.
Тони до боли сжал обвитые вокруг его тела ноги и, ненадолго выйдя из раскрытого нутра под недовольный стон, запрокинул их так, что колени Питера находились по обе стороны от его же головы. Альфа довольно улыбнулся, отметив про себя шикарную гибкость подростка, которую он так жаждал проверить. Миллиардер надавил на подколенные ямки ног парня, сильнее вжимая его в мягкий матрас, и одним движением вновь погрузился в трепещущее нутро, возобновляя рваные движения. Они смотрели друг другу в затуманенные от похоти глаза, считывая чувства каждого, будто сливаясь в одно целое не только телесной оболочкой, но и душой, ощущая каждое мимолётное движение. Омега цеплялся за напряжённые руки мужчины, чтобы хоть как-то удержаться в неудобной позе, но именно это удобство сейчас волновало меньше всего. Он ощущал, как большой член входит в него, растягивая тугое колечко мышц, и Питер плотно сжимал его внутри себя, вслушиваясь в редкие судорожные выдохи и томное рычание голодного зверя откуда-то сверху. Омега заворожённо наблюдал, как налитый орган альфы выходит из него, и как багровая головка вновь прижимается к раскрытому для неё входу, он чувствовал, что вот-вот готов вновь кончить.
Старк всё сильнее сжимал дрожащие ноги парня, впиваясь в бархатную кожу и оставляя розоватые следы. Омега смотрел чувственно, со всей страстью, на которую был только способен, и видел в глазах напротив всё то же самое, распаляясь ещё больше. Питер стонал, вскрикивал, метался по смятой простыни, наблюдая за невероятно сексуальным мужчиной, яростно вдалбливающим его в матрас. И когда Старк, запрокинув голову, громко гортанно простонал, омега крепко схватил его, не отпуская, и ощутил, как нечто тёплое разливается внутри, даря небывалое наслаждение. Подросток излился следом, запачкав лицо в собственном белёсом семени, тщетно пытаясь привести дыхание в норму.
Альфа, с какой-то умиротворённой улыбкой, подтянул омегу к себе, удерживая на руках за мягкие ягодицы, которые совершенно бесцеремонно мял в собственническом жесте. Они ещё долго терзали губы друг друга, смакуя горьковатое семя самого Питера на языках, предаваясь ненавязчивым ласкам, пока подросток не провалился в долгий безмятежный сон. Ему снилось, как крепкие руки обнимают его за стройную талию, а на ухо ему тихо игриво шепчет до боли знакомый голос: «Малыш, я тебя люблю».
***
Питер проснулся от негромкого скрежета, сразу распознав в тихом звуке закрывшуюся дверь. Через несколько минут спокойного пребывания в полусне, омега резко распахнул глаза. Он будто утопал в приятной к телу ткани, и это явно не могло быть его постельное бельё, купленное тётей, кажется, за двадцать пять долларов на какой-то распродаже. И в голове мгновенно всплыли события минувшей ночи, о которых совершенно не хотелось вспоминать. Подросток был словно в бреду, повторяя снова и снова похабные фразочки, как последняя шлюха, умолял, стонал, извивался… Омега закрыл лицо руками, и что же теперь? Парень осуществил свою мечту, переспав с самым завидным альфой, наверное, всей планеты, но что это ему дало, разве то, чего он хотел? Наверняка, Тони просто как обычно отмахнётся, суматошно бросив «Это было ошибкой», и исчезнет из его жизни. Мучительнее всего будет наблюдать за любимым человеком и осознавать, что он тебя презирает, не иметь возможности ощутить жёсткую щетину на своих ладонях, больше никогда не увидеть пожирающего его целиком взгляда коньячных глаз. Питер боялся именно этого.