Вместе вопреки (СИ)
— Можешь уточнить этот вопрос у моего юриста, — холодно отвечаю. — Все оставшиеся после закрытия компании деньги будут направлены в благотворительный фонд.
— Дай угадаю, — хитро усмехается Скалаев, — в ТимКрейт? Который на бумагах будет принадлежать твоему сыну, а на деле управлять им будешь ты как его опекун…
— Управлять им, как и последние пять лет, будет Лев Игоревич Торопов. Я понимаю, что тебе в это сложно поверить, но я, действительно, не хочу денег отца. Представь себе, за эти шесть лет я успела привыкнуть к скромной жизни.
Марат протяжно вздыхает, будто ему сложно представить подобное, но тему решает не развивать.
— Я посмотрю бумаги. Возможно выберу что-то из предприятий. У твоего отца вроде был завод на Дальнем Востоке, так? Чего добру пропадать… Лишним не будет.
— Действительно, — соглашаюсь без доли иронии. Если все, что я прочла в прессе правда, то за те годы, что мы не виделись, Марат развил в себе невероятную бизнес хватку. Раньше я никогда не замечала за ним тягу к богатству, к деньгам он всегда относился ровно. А сейчас, надо же… завод ему приглянулся. Но за эти шесть лет изменился не только он. Я тоже уже не та. И мне, действительно, все равно.
— Что ж, цену мы обговорили. Можем переходить к главному.
Марат замолкает, а я чувствую как внутри у меня все непроизвольно сжимается. Лед, покрывающий мои органы толстым слоев вот-вот треснет от внутреннего напряжения. Я смотрю в его глаза и вижу не успешного предпринимателя, а дикого зверя. Есть что-то в его взгляде, что пугает меня. Я запоздало понимаю, что его новый образ, этот цивилизованный бизнесмен — это всего лишь маска. Маска, которую он надевает ради своих работников, бизнес-партнеров, журналистов, но не ради меня… Со мной ему можно не притворяться. Потому что я знаю его, знаю его сущность, знаю его темный секрет.
— Говори уже, — тороплю, чувствуя себя словно подсудимый, который ждет приговора, — Какую лазейку ты нашел?
— Брак, — Как ни в чем ни бывало заявляет Марат и видя мое выражение лица, с усмешкой добавляет: — Фиктивный, разумеется.
— Ты шутишь? — спрашиваю с надеждой и недоумением пополам. — Я не выйду за тебя замуж.
— Думаешь, мне хочется жениться на тебе? — с нескрываемым отвращением выплевывает Скалаев. — Поверь мне, если бы был другой вариант, я бы его использовал.
— Надо еще подумать, — упрямо возражаю. — Уверена, вместе мы найдем решение. Другое решение.
— Алиса, — раздраженно перебивает он, — Я проработал все возможные варианты. Этот единственный. Я не могу ни продать, ни подарить свои акции тебе. Просто так проголосовать против я тоже не могу. Это угробит мой бизнес. Ты не можешь продать мне немецкий офис. Если мы будем в браке, ты сможешь проголосовать от моего имени. Если кто-то и заподозрит, что я был в курсе твоих планов, с учетом того, что я получу при разводе, это будет выглядеть как будто я пожертвовал пешкой ради королевы.
Пешка, надо полагать, это его доля в МиКрейт, а королева — немецкая фирма и все остальное мое наследство… Вау… кто бы сомневался, что еще до того как у Скалаева зародилась идея о нашем браке, он уже обдумал детали развода. Ничего удивительного. Я бы тоже с удовольствием перешла сразу к заключительной части.
— Не боишься, что я тоже отсужу у тебя половину твоей компании? — Не знаю зачем я задаю этот вопрос, уверена, что Марат заранее все продумал и такой опции наша “сделка” не предусматривает.
— За кого ты меня принимаешь? — смотрит на меня как на глупую школьницу, — Мы подпишем брачный договор.
Чего-то такого я и ожидала, поэтому лишь устало машу в его сторону и обреченно соглашаюсь:
— Хорошо, я согласна. Я подпишу все, что скажешь. Мне бы хотелось поскорее закончить со всем этим и вернуться к своей прежней жизни.
“К жизни, в которой нет тебя,” — добавляю уже мысленно.
— Принцесска, — протягивает Марат. — Возможно, ты не поняла, но наш фиктивный брак — это не только формальность. Мне нужно, чтобы бизнес мир поверил в то, что я не имею отношения к закрытию МиКрейта,
Мне кажется, я физически ощущаю как моя нижняя челюсть устремляется куда-то вниз, а глаза расширяются до неимоверных размеров. Изображать любовь? С Маратом? Нет, абсолютно нет. Это очень плохая идея. Худшая в моей жизни. Даже хуже чем начать встречаться с ним, хуже, чем пустить его в свое сердце. Хуже, чем полюбить его.
Вдоволь насладившись непередаваемой гаммой эмоций на моем лице, Марат с усмешкой заявляет:
— Я тебя уверяю, принцесска, нам обоим будет сложно изображать любовь. Но если мы хотим получить желаемое, придется постараться. Даю тебе последний шанс отказаться. Подумай хорошенько: так ли сильно ты хочешь угробить отцовскую империю?
В его голосе слышится издевка, но на самом деле, мы оба знаем, что я согласна. Я бы не пришла к нему, если бы не была уверена в своем решении. И теперь уже поздно отступать. Больше всего я боялась, что он узнает мой секрет. А оказалось, что он и так все знал. Но ему было плевать. Что может быть хуже? Уже, к сожалению, ничего…
— Я согласна, — в который раз за встречу произношу я, — но желательно закончить этот спектакль до сентября. Сейчас я в отпуске, а потом мне будет не до игр в любовь.
— Договорились, — кивает Марат. — Я, как ты понимаешь, тоже не хочу растягивать это удовольствие… Пару встреч на публике, потом на радость журналистам переедешь ко мне. В отдельную комнату, разумеется, — раздраженно вздыхает Марат неверно истолковав мое выражение лица. — Интим в наш договор не входит.
— И мыслей не было, — в тон ему отвечаю я. — Но тем не менее, я не могу к тебе переехать. У меня есть сын, Марат. И я не хочу его втягивать в эти игры.
Скалаев произносит короткое ругательство, будто уже успел забыть о существовании сына. “Нашего сына,” — мысленно добавляю, и предлагает:
— Сейчас же лето, можно отправить его в детский лагерь. Я даже проспонсирую путевку, — благодушно предлагает он. — Ну или как насчет дальних родственников? Неужели не найдется какая-нибудь тетушка или бабуля где-нибудь на Севере?
Я всеми силами пытаюсь разглядеть хоть какие-то эмоции за этим равнодушным тоном. Пожалуйста, пусть он притворяется! Пусть вот эта небрежность, с которой он говорит о собственном сыне будет лишь игрой… Но нет, чем больше я смотрю на него, тем больше я убеждаюсь, что он не соврал — ему действительно наплевать.
Что я там говорила по поводу того, что хуже быть уже не может? Кажется, я ошибалась. Я хотела бы сказать, что чувствую ужас, отчаяние… но на деле я не чувствую ничего.
* * *Ну что, неделю глав без выходных официально объявляю закрытой))) завтра проды не будет. Дальше скорее всего по графику выходные в среду и субботу, но на этой неделе сдвинем, автор немного притомился в таком режиме))
Всех люблю, Элина
Глава 10
Меня трясет. Дикая неконтролируемая дрожь проходит вдоль всего тела, так что даже иду я, кажется, вприпрыжку. Он знал. Все это время Марат знал, что у него есть сын. И ему было наплевать! Вчера я вся извелась мыслями о том, что почти пять лет скрывала от него ребёнка. Его ребёнка. А он, оказывается, знал. И сейчас, вместо того чтобы задать мне хоть один вопрос Тимуре, он просто предложил отправить его в летний лагерь, чтобы не мешал…
В себя я прихожу только уже в такси. С трудом помню что сказала ему на прощание и как выбежала из кабинета.
Нет, за эти годы он ни капли не изменился. Внешнюю оболочку он, может, и прилизал на благо общества, но внутри скрывается все тот же дикий и жестокий зверь. И так уж получилось, что я единственная, с кем ему не нужно притворяться. Я видела его худшие моменты, я была с ним в худшие времена. Поэтому сегодня он показал мне свое истинное лицо. Скалаев выдвинул свои условия и спокойно ждал когда я соглашусь. Уверена, он ни на секунду не сомневается в моем ответе…
Господи, ну зачем я только к нему пошла? Как я могла поверить всем этим хвалебным статьям о молодом бизнесмене? Где была моя логика? Как вообще, за шесть лет можно легально построить такой бизнес? Ответ очень прост — никак! А значит Марат использовал свой излюбленный способ — пошел по головам. И следующая на очереди, несомненно, моя… моя бедная глупая головушка.