( Не ) настоящая жена для магната
Казалось не только комната, но и весь мир замер в ожидании моего ответа.
— Договорились, — прошептала я и, недолго думая, привстала на цыпочки и поцеловала его. — Спасибо тебе.
— За что?
— За то, что ты такой хороший.
В стальных глазах заплясали озорные огоньки.
— Я вовсе не хороший, сладкая, — признался он, чуть смущаясь. — Если бы ты только знала, о чем я сейчас думаю, сбежала бы без оглядки…
— Думаешь?
— Уверен! А теперь, — Артем отпустил меня и отступил на шаг. — Если не хочешь, чтобы я снова набросился на тебя с поцелуями, беги собираться. Через два часа мы должны быть на открытии картинной галереи. Хотя… я бы предпочел остаться дома и смотреть исключительно на тебя, — добавил совсем тихо и, прежде чем я успела что-либо ответить, развернулся и вышел из комнаты.
Я же продолжала смотреть на закрытую дверь и улыбаться. Очень хотелось поверить, что однажды я смогу ответить ему взаимностью, и никакие призраки прошлого мне в этом не помешают…
Вдруг телефон в моей руке ожил. На экране высветилось короткое смс в стиле моей бабушки: «Дай себе шанс, девочка. Возможно Артем и есть тот самый принц, которому суждено тебя расколдовать?»
***
Посещение различного рода светских мероприятий и вращение в высших кругах — обязательное условие, которое должен выполнять каждый, уважающий себя, бизнесмен. Королев Артем Игнатьевич, несмотря на всю свою холодность и ненависть к подобным сборищам, все же был вынужден уступить негласным правилам жизни и львиную долю своего свободного времени посвящать лицемерству и игре на камеру.
Он не солгал, когда сказал Марине, что с большей охотой провел бы этот вечер в отеле, с ней. Как бы странно это ни звучало, но ему не хотелось делить своего Олененка ни с кем.
Артем хотел, чтобы улыбалась она ему одному, а не двум сотням денежных мешков, что так и норовили завести знакомство с его женой. Каждый раз стоило перехватить заинтересованный взгляд кого-то из гостей, как внутренности обжигало лютым огнем. Знакомым ярким пламенем, имя которому «ревность».
Он ревновал ее. Причем так сильно и остро, что сам едва не давился от противной горечи этого едкого чувства, потому что не привык его испытывать, не знал, что это такое. А с ней словно контузило, выбросило из привычной среды и заставило испить эту чашу до дна…
Марина была неотразима. Яркая и невесомая, как первая снежинка. Сказочная, искрящаяся… не от мира сего. Чистая, не запятнанная грязью и пороком, которыми кишело все вокруг. Невинный ангел на балу у Сатаны.
Его ангел…
Она шля рядом, крепко держа его за руку и старательно отыгрывая, возложенную на нее, роль госпожи Королевой.
От нее исходило мягкое теплое свечение, не идущее ни в какое сравнение с холодным блеском софит или переливом бриллиантов. И даже сквозь дорогую ткань смокинга Артем чувствовал его.
Стилисты подобрали для нее длинное платье цвета летней ночи на тонких бретельках с глубоким вырезом на спине, дразнящее мужское воображение. Оно облегало точеную фигурку, подчеркивая все то, что срывала ее мешковатая домашняя одежда. И, черт возьми, это ему совсем не нравилось! Так и тянуло схватить наваждение в охапку, закрывая от любопытных глаз, и зарычать, что есть силы: «ОНА МОЯ!».
На красивом живом и подвижном лице девушки играла улыбка, большие темно-карие, почти черные, глаза восхищали, пленя и подчиняя любого, кто осмелится заглянуть в их таинственные глубины. Ее длинные темные волосы мягкими волнами спадали на спину, закрывая и дразня одновременно. А матовая бледно розовая помада так и манила наклониться и попробовать чувственные губы на вкус…
Они медленно шли по красной дорожке к ступеням новомодной галереи, журналисты ослепляли их вспышками фотокамер, выкрикивая разные вопросы. Время от времени среди общего шума долетали и обрывки русской речи. Но в ответ любопытным служителям народа Артем лишь улыбался и небрежно махал им рукой. Он уже давно привык к постоянному преследованию папарацци, к их вмешательству в частную жизнь. Поначалу, конечно, это раздражало, приводило в бешенство, но постепенно он научился не замечать их. Это — оборотная сторона богатства и успешности. От нее не сбежать и не скрыться.
Покосившись на Марину, он обнаружил, что она дрожит.
— Что такое? — спросил тихо.
— Кажется, я никогда не смогу к этому привыкнуть. Столько внимания… они все на меня смотрят…
— Конечно смотрят, — глаза Артема гордо блеснули. — Я тоже не могу оторвать от тебя глаз. Ты очень красивая, Марин. На тебя просто невозможно не смотреть!
Несмотря на едва различимый испуг, она улыбнулась, и его сердце в очередной раз странно сжалось.
— Спасибо, — прошептала она и, протянув вторую руку, сплела их пальцы в замок. — Когда ты рядом и говоришь так, кажется, что уже ничто не может меня напугать…
От ее признания у него будто крылья за спиной выросли. Счастье накрыло с головой, завлекая и дурманя настолько, что весь мир просто растворился в сладком тумане. Не удержавшись, Артем потянул ее в сторону, подальше от прохода. Прислонил ее к массивной колонне и, схватив за плечи, притянул к себе.
— Марина-а-а, что же ты со мной творишь, девочка? — произнес он хрипловатым низким голосом. — Я больше не могу, понимаешь? Думал, что смогу, но не выходит. Ты сводишь меня с ума… Разве так можно?
Секунду, Артем вглядывался ей в лица, следя за тем, как чернота постепенно заглатывает шоколадные радужки, как отчаянно бьется тонкая жилка на шее, выдавая ее истинные эмоции и… как жадно она облизывает вдруг пересохшие губы.
Не в силах больше сдержать страсть, Артем наклонился и жадно прильнул к ее рту, вбирая ее тихий стон, поглощая и пропуская через себя легкую дрожь.
Лихорадочный голодный поцелуй. Он захватил их, отрезал от действительности, сломал все засовы, обнажил и расковырял, оставляя совсем без защиты.
Кажется, никогда еще они не были так близки и едины, как в эту минуту.
Никогда еще их сердца не бились так отчаянно и быстро в надежде сбросить надоедливые оковы и, наконец, воссоединиться…
Они задыхались.
Артем чувствовал, как жадно вздымается ее грудь, как она маленькими глотками втягивает раскаленный воздух, пытаясь насытить горящие легкие. И как доверчиво прижимается к нему всем телом, будто говоря беззвучно: «я не боюсь тебя, я тебе доверяю».
Усилием воли он заставил себя прервать это безумие. Разорвал поцелуй и, прижавшись лбом к ее лбу, пытаясь выровнять сбившееся дыхание. Глаза Артема пылали откровенным желанием, внутренности безудержно полыхали.
Чуть отдышавшись, мужчина улыбнулся. Провел большим пальцем вдоль раскрасневшейся щеки возлюбленной и нежно коснулся губами уголка ее губ.
— Я хочу заняться с тобой любовью, — вырвалось раньше, чем успел это осознать.