Курсант: назад в СССР 6 (СИ)

— Понял, не будет, пошел исследование проводить.
— Только ты там тщательно все посмотри, Алеша.
— Это конечно, Никита Егорович, но вы на результаты слишком надежд не возлагайте. Там только по общим признакам сравнивать можно клинки с повреждениями. Даже если совпадут, таких ножей уйма, что под совпадения подойдут. Да признаки неточные, плюс-минус километр, потому и называются — общие.
— Брысь!
Катков умчался в криминалистический отдел. А Горохов тихо меня спросил:
— Чего он там задвигал про километр? Что-то я не совсем понял, Андрей.
— Он имел в виду, что, максимум, вывод по экспертизе будет такого плана: дескать, нанесение повреждений одним из представленных на экспертизу ножом не исключается.
— Так себе вывод, — поморщился следователь.
— Согласен, — кивнул я. — Но современная трасология, пока на большее не способна…
Я прикусил язык, пока не сказал чего-нибудь про будущее.
— А эта кукушка, — Горохов кивнул на дверь. — Пусть пока в кабинете посидит. Пока Катков дырки с ножами сличает. А там посмотрим. Отпустить всегда успеется…
  
Глава 2
 
Спустя пару часов вернулся Катков сообщить результаты исследований. Вид важный, будто научное открытие сделал, вылитый Циолковский, только седой бороды не хватает и пенсне.
— Ну что? — первым не выдержал Горохов. — Есть совпадения? Заключение где?
— Какое заключение, Никита Егорович? — заморгал Катков, потеряв на миг степенность. — Я же вам не типография. Его еще напечатать нужно, оформить как следует, фотографии сделать, такое быстро не изготовишь. Но предварительно я уже все исследовал. На словах расскажу.
— Валяй, — потирал руки следователь.
— Один из четырех ножей, что изъяли у Лиды, подходит по размерным характеристикам к орудию убийства.
— Етить-колотить… — Горохов забарабанил пальцами по столу. — Прошу прощения, товарищи. Это что получается? Лида могла Дубова пришить?
— Не обязательно, под такие параметры подходит примерно каждый десятый хозяйственный нож.
— Один из десяти — тоже улика. Не бог весть какая, но все же… Крови на ноже, конечно же, нет?
— Чист, как слеза, — ответил Катков.
— Так-с… А что с Лидой будем делать? — этот вопрос уже адресовался мне.
— Отпускать, — заявил я. — Скорее всего, нож совпал случайно, вы это сами понимаете. Не думаю, что Лида взяла бы обратно на свою кухню нож, которым убила любимого человека. Хотя всякое бывает…
— Ладно, — Горохов взял трубку. — Позвоню, скажу, чтобы выпускали.
— Подождите, — Катков многозначительно поднял палец вверх, — это еще не все.
— Ё-моё, Алексей, — поморщившись, Горохов положил трубку на аппарат, в этот раз без грохота, на радость Каткова. — Говори уже сразу все. Кто тебя так докладывать учил?
— Это не доклад, — набивал себе цену Алексей. — Это я вам сообщаю предварительные результаты исследований. Их нельзя так просто вываливать. Обстоятельно надо, вдумчиво излагать.
— Ну, давай уже, глаголь скорее вдумчиво, а то я тебе обстоятельно сейчас выговор влеплю, будешь знать, как умничать.
— На том ноже, что подходит по характеристикам, — затараторил Алеша, — рукоять деревянная с дефектом оказалась. Отщеп древесины имеется. Остренький такой и цепляется за все. Так в этом отщепе волокна текстильные застряли. Волоски микроскопические… Я даже их не сразу заметил. Темно-синего цвета шерстинки. Я химикам их Паутовским отдал. Они проверили. Сказали, что волокна натуральные, животного происхождения.
— И что?
— А то, что Дубов погиб в костюме синего цвета, из шерсти.
— Ого, — присвистнул Горохов. — Это что получается? Теперь, кроме Гоши, у нас еще и Лида подозреваемая? Это точно волокна от костюма Дубова?
— Не точно, конечно, — скривился Катков, будто разговаривал с несмышлёнышем, — Я же говорю, что и там, и там шерсть. Цвет синий. Теоретически, происхождение волокон от другого источника не исключается. Мало, что ли, у нас шерстяных синих тканей в обиходе?
— Немало, — задумчиво пробормотал Горохов, старательно обгрызая кончик химического карандаша. — Но и не много… А Лиду все равно придется пока выпустить.
 
— Как — выпустить? — возмутился уже Погодин. — Все же сходится. Неуравновешенная, злилась на потерпевшего за то, что тот не хотел уходить от жены — мотив есть. Плюс нож подходит и волокна на нем имеются соответствующие. А ножевые на теле убитого — неумелые, вкривь и вкось. Будто женщина колола.
— Это все, Федор Сергеевич, улики косвенные, — Горохов отплевывался от кусочков карандаша, губы покрасились в синий цвет, переборщил он в задумчивости, — Прокурор нам санкцию на арест не даст. Сам посуди. Активистка, комсомолка, не судима, прописка и работа имеются, репутация не запятнана. Грамоты и медальки за участие в общественных спортивных забегах есть. Не сможем мы обосновать ее задержание… Тут что-то более весомое нужно найти. Работайте, товарищи. У нас уже два подозреваемых с железными мотивами, а доказательств крот наплакал.
— А если Лида опять в бега ударится? — не унимался Погодин
Тогда мы будем знать, что это точно она. И снова будем ее ловить. Что ж делать, работа у нас такая.
Дверь кабинета неожиданно распахнулась без стука. Мы удивленно обернулись. Обычно так никто не позволял себе вторгаться в восьмой кабинет московской спецгруппы.
Вошел дородный майор. Пузо набекрень, взгляд лихой, чуть с придурью, но в глубине хитринка сквозит или подлянка, сразу не поймешь.
— Здравствуйте, товарищи, — начальник участковых Сафонов Валерий Игоревич фальшиво улыбнулся. — Как продвигается расследование?
— Это вас не касается, товарищ майор, — сухо ответил Горохов. — Занимайтесь своей профилактикой, ловите пьяниц, самогонщиков и прочий несознательный элемент, а мы как-нибудь без вас разберемся.
— Ошибаетесь, Никита Егорович, — взгляд Сафонова из беспечно-придурковатого стал желчным и пронзительным, как у Кощея (так я и знал, что притворяется, под дурачка косит, на самом деле майор далеко не глуп), — очень даже касается. Я с сегодняшнего дня исполняю обязанности начальника УВД.
— Как? — удивился Горохов, — а Павел Гаврилович куда подевался?
— На заслуженный отдых оформляется. Отработал свое…
— А что, кандидатуры получше на должность начальника не нашлось? — спросил я. — Управление большое, какие-то трудности возникли с кандидатами? Раз вас поставили.
— Ты мне позубоскаль, Петров, — дернулся вновь испеченный начальник.
— А то что… — ухмыльнулся я.
Сафонов не нашелся, что ответить и громко фыркнул, сто раз пожалев, что я не его подчиненный.
— Я что пришел-то… — продолжал он с ехидством. — Учитывая, что вы работаете на подведомственной мне территории и дислоцируетесь непосредственно в здании УВД, я вас попрошу каждое утро докладывать мне, как продвигается расследование по убийству Дубова.
— А тебе зачем это, майор? — глаза Горохова превратились в щелочки.
— Как руководитель территориального органа я должен быть в курсе. Тем более, мне в область докладывать.
— А-а… Ну, если в область докладывать, тогда конечно, — закивал Горохов. — Вам, Валерий Игоревич, в письменном виде отчет предоставлять или можно в телефонном режиме докладывать?
— В письменном — это лишнее. Я попрошу присутствовать кого-то из ваших сотрудников у меня на утренней планерке.
— Так мы все можем ходить к вам на планерку, — продолжал глумиться Горохов. — Нам же делать-то больше нечего, а так, глядишь, научимся у вас воду переливать.
— Какую воду? — не понял Сафонов.
— Из пустого в порожнее, — Горохов старался говорить с серьезным видом.
— Я не понял, — взвизгнул Сафонов. — Вы меня за дурака держите?
— Ну что вы, Валерий Игоревич, вас никто не держит, вы сами такой…
— Я на вас рапорт напишу!
— Ты ничего не попутал, майор? — Горохов говорил тихо, но зло, будто змея шипела. — Я отчитываюсь только перед Москвой. Засунь свои планерки себе поглубже. А теперь иди уже, не мешай работать.