Дом яростных крыльев (ЛП)
Я беспокоюсь о том, что не смогу вернуть их на место. Но ведь я надела на себя этот капкан для груди лишь для того, чтобы сойти за мужчину во время недолгой поездки по Раксу. Пока мы не доедем до цивилизации, у меня нет нужды обманывать кого бы то ни было.
Морргот наблюдает за мной с самой высокой скалы, где он стоит на страже, точно караульный.
Я вся излучаю блаженство, выражающееся в форме улыбки, которая затем трансформируется в удовлетворённый вздох, когда корсет плюхается в пруд.
— Я сейчас такая счастливая, что могла бы тебя расцеловать.
Морргот отворачивает голову, как будто это настолько нелепо, что он даже не может на меня смотреть.
Его отвращение только подогревает моё желание поглумиться над ним ещё больше. Особенно учитывая тот факт, что мне больше не с кем поговорить.
— У тебя когда-нибудь была подружка?
Его взгляд возвращается ко мне.
«У меня было много подруг».
— Это из-за твоего статуса, или под твоим грубоватым фасадом скрывается подлинное очарование?
Он так долго молчит, что я, похоже, сбила его с толку, либо задела за живое.
«Зачем королю очарование?»
Я не знаю, смеяться мне или хмуриться. Неужели он это серьёзно?
— Думаю, ты прав, хотя мне тебя и жаль.
«Почему тебе меня жаль?»
Я пристально смотрю на него некоторое время, после чего выуживаю из воды корсет и укладываю его сушиться рядом с рубашкой. Затем снимаю носки и стягиваю штаны вместе с нижним бельём.
— Из-за того, каких друзей приносит тебе власть. Они не всегда честны или преданны тебе.
Использовав камни как стиральную доску, я раскладываю штаны и нижнее бельё, после чего снова приседаю и тру свою кожу и волосы, пока не соскребаю с себя весь пот, грязь и засохшую кровь без остатка.
Отжав волосы, я запрокидываю голову и смотрю на Морргота, который как всегда не сводит с меня глаз. Я уже начинаю думать, что он боится, что я сбегу, оставив его искать остальных трёх воронов.
Кстати о пропавших воронах…
— Обсидиан можно разбить?
«Почему ты спрашиваешь?»
— Из-за миски, которую сделал Марко из одного из твоих воронов. Мне просто интересно, как я могу его освободить. Я думала, что могу её уронить, когда меня приведут в трофейную комнату. Ну, после того, как арестуют и посадят в темницу.
Я наклоняю голову.
— Перед тем как Данте спасёт меня и сделает своей королевой.
Морргот пристально смотрит на Ропота, который радостно жуёт лист пальмы.
— Как именно ты собираешься свергнуть Марко?
«Как можно лишить власти короля, Фэллон?»
Я резко выпрямляю шею.
— Ты собираешься его убить?
«Мне следует это сделать за то, как он поступил со мной и моими людьми, но Прийя попросила меня доставить этого мужчину к её берегам, чтобы она могла разобраться с ним так, как считает нужным».
— Прийя?
Капельки воды стекают по моим рукам, между грудей, бегут по впавшему животу. Когда он издаёт низкое и короткое урчание, я кладу на него ладонь и осматриваю деревья в поисках какой-нибудь еды.
«Королева Шаббе».
— Ты дружишь с… Ты её знаешь?
Я немного поражена и отчасти озадачена.
— Я слышала, что она расчленяет мужчин, начиная с их самых интимных частей тела.
Я представляю, что будет, если Марко окажется в её власти, но эта мысль настолько ужасная, что я отгоняю её прочь.
— Я слышала, что песок в Шаббе — розового цвета из-за пролитой крови.
«Это впечатляюще».
— Что именно? Её пыточные методы или способность забирать жизни без зазрения совести?
«Ни то, ни другое. Меня впечатляет то, как фейри сделали из жителей Шаббе настоящих монстров из кошмаров».
— Ты хочешь сказать, что всё это слухи?
«Не всё. Жители Шаббе безжалостные и ужасно могущественные, но они также умные и справедливые».
— Если они такие умные, тогда зачем позволять миру верить в то, что они монстры?
«А какой у них есть выбор? Они уже пять веков заперты на своём острове, а те немногие смелые, или глупые, души, что осмеливаются проникнуть к ним сквозь магическую защиту, застревают там вместе с ними».
— Я слышала, что из них делают рабов.
«Это неправда».
— Откуда тебе знать? — огрызаюсь я.
«Почему ты так раздражена?»
Я с силой прижимаю руки к животу, который неистовствует, но на этот раз не из-за отсутствия еды.
— Потому что ты пытаешься доказать, что всю свою жизнь я глотала ложь.
«В этом нет твоей вины, Фэллон. Ты этого не знала».
Его ответ охлаждает чувство разочарования, кипящее во мне, пока до меня не доходит, что я внимаю его словам точно так же, как урокам своих учителей и слухам, распространяемым в «Кубышке» за бокалом фейского вина.
— Как мне понять, что ты мне не врёшь?
«Думаю, никак. Тебе придётся посетить Шаббе, чтобы составить своё собственное мнение».
Я фыркаю.
— А ты хорош. Очень хорош. Но дело в том, Морргот, что я не глупенькая девушка, каковой ты меня считаешь. Я не согласна на билет в один конец в твою чудесную и справедливую страну.
Я приподнимаю подбородок повыше.
— И если ты попытаешься меня туда затащить, я найду всех твоих оставшихся воронов и брошу их в Филиасерпенс, где они будут гнить целую вечность.
Золотые глаза Морргота вспыхивают.
«Когда ты сделаешь меня цельным, я буду обязан тебе жизнью, Behach Éan. Тебе не надо будет меня бояться».
Опять это прозвище… Если он называет меня разными словами, тогда мне надо потребовать, чтобы он раскрыл их значение, чтобы я могла тоже придумать для него какое-нибудь прозвище.
— Что означает «бейокин»?
«Ты имеешь что-то против кокосов?»
— Это значит кокос?
У меня в голове раздаётся отчётливое фырканье, когда ворон улетает в сторону пальмы и хватается за какой-то предмет. В воздухе раздаётся свист, и что-то падает рядом с валуном с громким треском. Молочно-белая жидкость выплёскивается из растрескавшейся скорлупы и попадает на серый камень, а две половинки кокоса начинают опасно раскачиваться.
Оправившись от шока, я плыву в сторону камня, по которому стекает сок, вылавливаю одну из волосатых коричневых половинок и подношу её к губам. Нектар обволакивает моё горло и язык, и хотя я стараюсь не упустить ни капли, я пью с такой неистовой жаждой, что кокосовое молоко течёт по моему подбородку, ключицам и начинает капать между грудями.
Ещё один кокос разбивается о камень, а затем ещё один.
Морргот устроил для меня настоящий пир. Вероятно для того, чтобы заткнуть меня, но я слишком изголодалась, чтобы меня это заботило.
Я впиваюсь ногтями в кремовато-белую плоть кокоса, но у меня не получается её достать, потому что мои ногти слишком затупились. Тогда я решаю использовать зубы, но почти ломаю один из них о скорлупу. Я уже собираюсь попросить Морргота найти для меня что-нибудь острое, чем я могла бы достать мякоть, но замечаю, что он сидит прямо напротив меня с белым куском в клюве.
Я ожидаю, что он его проглотит, но вместо этого он вытягивает шею и предлагает его мне. Я беру его у него и медленно произношу:
— Спасибо.
Когда я начинаю жевать, он говорит:
«Cúoco. Так мы называем кокосы на языке воронов».
Я сглатываю, а затем пытаюсь повторить это слово:
— Куоко.
Он отрывает ещё кусок, который я осторожно беру из его клюва, стараясь не поцарапаться об острое как бритва железо.
— А те вкусные розовые ягоды, которые ты мне приносил?
«Beinnfrhal».
— Бенфрол.
«Это значит — горная ягода».
— А «бейокин»? Что это значит? «Зануда»?
Его клюв не может расплыться в улыбке, но я чувствую, что он улыбается, когда отвечает: «Как ты догадалась?»
Я картинно надуваюсь. Я уверена, что это что-то нехорошее, но я сомневаюсь в том, что угадала.
— Какая же ты задница.
Смешок, который раздаётся между моими висками, заставляет мои глаза округлиться.