Непокорная для шейха (СИ)

— Именно так, почтенный эмир. Я прибыла сюда помимо своей воли и надеюсь, что вы поможете мне вернуться домой. Со свое стороны спешу уверить, что этот инцидент не выйдет дальше моих мыслей, никто о нем не узнает, и на дальнейшем нашем сотрудничестве проступок вашего сына не отразится.
— Проступок? — эмир выдохнул пар кальяна в моем направлении. — Ты обвиняешь моего сына в преступлении, fata? Ты так же дерзка, как и неумна, Кира Полянская. Обвинения в адрес принца правящей династии караются плетьми, если ты не знала!
Я была так ошеломлена, что открыла рот. Но потом все же убедила себя, что эмир просто неверно понял мою речь. Это было логично: если я ему не нравлюсь, он должен хотеть от меня поскорее избавиться. Надо просто сформулировать посыл иначе.
— Простите меня, почтенный эмир. Но произошла какая-то ошибка. Его высочество принц Висам привез меня как гостью, чтобы познакомить с вами в качестве делового партнера. Уверяю, именно так все и было, и поэтому я согласилась прилететь сюда. Возможно, я не до конца изучила ваши традиции и устои, но я не сделала ничего, чтобы вызвать у вашего сына подобные чувства…
— То есть не ты отдалась ему дважды, как распутная шармута, fata? — в голосе Давуда послышался гнев. — Так в твоей стране решаются дела? Либо ты падшая женщина, либо откровенно глупая и дерзкая. Разделив постель с моим сыном, ты сама предопределила свою судьбу.
Неверное, мне никогда не понять менталитет этой страны. Я посмотрела на эмира, как на безумца, не веря, что слышу именно эти слова.
— Если я вам не нравлюсь, почему вы не отправите меня домой? У меня не было цели таким образом войти в вашу семью! Каждый получит свое, разве вы не этого хотите?
— Так просто все у тебя, Кира Полянская, — криво усмехнулся Давуд. — Честь семьи, репутация и достоинство для тебя пустой звук. Но для нас — нет. Все будет по правилам. Теперь у тебя нет выбора. Ты заключишь никях с Висамом, как бы мне этого не хотелось. Примешь наши традиции и свою судьбу, упаси тебя Аллах ослушаться — я тебя уничтожу. Забудь обо всем, чем ты жила. Если ты не покоришься, я тебя заставлю. А ты покоришься. Раз уж ты принесла позор в нашу семью, мы искупим его узами законного брака. Это все, что я хотел тебе сказать. И запомни, отныне я буду следить за каждым твоим шагом. Висам был мягок с тобой. Но я не стану.
«Псих! Такой же, как и избалованный сынок!» — в сердцах подумала я, чувствуя, что проиграла по всем направлениям. Меня трясло. Я не ожидала. Что потерплю фиаско.
Как так? Если эмир уже меня возненавидел, что ему стоит просто велеть мне уйти? Что?
— Усмири свою гордыню. Если ты этого не сделаешь, последствия будут для тебя губительны. Ты и так упала нам на голову, как снег на песок пустыни, и опасайся разозлить меня сильнее! Это все!
…Я уходила с высоко понятой головой, а сердце внутри ломало ребра.
Единственный шанс на спасение рухнул. И с этим, может, я бы смирилась, ведь Газаль обещала мне помочь. Но в моей душе поселился страх и предчувствие чего-то ужасного.
«Висам!» — молчаливо воззвала я, упав на подушки в своих покоях. Я сейчас готова была забыть обо всем, даже покориться судьбе, лишь бы он меня обнял и забрал этот кошмар. Поцелуями ли, увещеваниями — все равно.
Медленно бежали минуты. Оглушительно стучало сердце. Никто не пришел…
[i] Девушка (арабск).
  
Глава 12
 
Глава 12
Неожиданная гостья появилась в тот момент, когда я уже настолько извелась, что готова была грызть зубами подушку и царапать стены. Призрак эмира с прожигающими насквозь, почти такими же как у Висама, глазами, но более жестокими, неотступно преследовал.
У меня не проходило чувство, что я заглянула в глаза собственной гибели. Этому человеку ничего не стоило превратить меня в пыль по щелчку пальцев. Тогда как он единственный мог помочь мне отсюда бежать, он почему-то не стал помогать. Но пригрозил, что ожидают большие неприятности. И дал понять, что не особенно рад моему появлению в жизни сына.
 
При воспоминании о краткой аудиенции по телу пробегал озноб и инстинктивно хотелось спрятаться. Никогда с ним больше не пересекаться.
Видит бог, если бы пришел Висам, я бы упала в его объятия, готовая забыть обо всем. Только бы забрал этот душащий страх.
Но принц не появлялся. И я готова была сравнить подобное исчезновение с предательством.
Когда меня известили о приходе гостьи и спросили, готова ли я ее принять, я лишь устало кивнула, скрывая весь тот апокалипсис чувств, что бурлил внутри. Мне было все равно, кто пожаловал: Амани, с целью воспитать мою покорность и показать, кто здесь главный, Зейнаб, надевшая мундир доброго полицейского или Газаль, которую продали, как вещь, мужчине, которого она никогда прежде не видела.
Когда в покои вошла высокая светловолосая девушка с ироничным, слегка высокомерным взглядом и суетливыми движениями тонких кистей, я на миг забыла о всех своих невзгодах. В руках гостьи был то ли сундучок, то ли дизайнерская сумка, которую она поставила на столик. Затем, сорвав шелковый платок и тряхнув головой, повернула лицо ко мне.
Наверное, секунд с десять мы смотрели друг на друга, изучая и возможно, прикидывая, чем сможем друг другу помочь. Наконец, улыбнувшись уголком чувственных губ, незнакомка расслабленно упала в кресло.
— Так вот ты какая, жемчужина Висама. Кира, верно?
Меньше всего я ожидала услышать русскую речь, чистую, без акцента. Хотя чему удивляться, если у красавицы был типично славянский тип внешности?
— Я Зулейха. Черт, Юлька по-нашему, короче. Не смотри так, будто вцепишься, я не первая жена Висама, и не его наложница. К сожалению.
— Кира, — повторила я, не успевая за хаотично взметнувшимися мыслями. — Рада знакомству. Ты… Жена эмира?
По лицу Юли прошла презрительная гримаса.
— Нет, я не жена Давуда. Рожей не вышла, так сказать. Но поверь мне, жить в отдельном имении и иногда ублажать нашего господина куда лучше, чем киснуть во дворце с этими змеями. Да что рассказывать, Амани видела?
Я кивнула, с удивлением наблюдая за Юлей. Миловидная. Лицо облагорожено скальпелем пластического хирурга, украшений немного, но скорее всего потому, что она их не особо любит. Во всем облике дерзость, несгибаемость. Видимо, ее пытались обтесать, как пытаются меня, но она не сдалась.
— Висам попросил составить тебе компанию.
— И рассказать, как же мне повезло, что его взор пал на меня? Научить целовать ему туфли? Для этого?
Юлька рассеялась.
— Теперь я понимаю, почему ему так отстрелило тобой голову. Они любят таких, как мы. Несгибаемых. Даже если говорят, что нравится ломать, не верь. Им нужен огонь. Местные амёбы редко такое дадут.
Она открыла сундучок и подмигнула.
— Я принесла кое-что. Чтобы ты не скачала. Так, шоколад… Журналы на русском языке… И Библию.
Я скептически посмотрела на тяжёлый Коран в ее руках. Она что, хочет, чтобы я начала его изучать? Ядовитые слова едва не сорвались с моих губ, но Юлька, предвкушая мою реакцию, открыла маленьким ключиком застёжку, распахнула книгу. В следующую секунду в ее руках появилась… Бутылки виски.
— Ничего себе! — не выдержала я.
Юля подняла бутылку вверх, и придав лицу комичное одухотворенное выражение, задекламировала:
— Не пей вина! — в вине сидит шайтан.
— Не пей вина! — вино таит обман.
Не пей вина! Другое дело — виски:
Ведь "Чивас Ригал" нам Аллахом дан!
От такой вольной и кощунственной интерпретации Омара Хайяма от моей паники и зажатости не осталось и следа. Я прыснула в кулак, чувствуя, как расправляются зажатые мышцы. Эта девчонка была точно добрая дерзкая фея.
— Нам за это не прилетит? — все же сочла нужным спросить я. — Амани уже намекнула о том, как здесь наказывают… Плетей не всыплют?
— Разве что от Аллаха. Могло бы. Если бы я приняла ислам, и ты тоже. Но, вижу, хватило ума этого не делать?