Непокорная для шейха (СИ)

— Как ты попала сюда? — мой страх сменился любопытством. — И давно?
— А, лет пять уже. Нет, шесть, пять это после того, как родила Малека.
— Сына эмира?
— Ну, а что тебя так удивляет? — усмехнулась Юля, допив остаток щебета из моего стакана и наливая виски. — Да и выбора особого не было. Надо было спасать себя и бороться за жизнь любой ценой.
— Тебя тоже похитили? Для… для эмира?
— Угу, — Юлька протянула мне стакан. — Только и близко не для эмира. В бордель или, в худшем случае, для озабоченного любителя растерзать белый шоколад, как они нас называют. Тут, как говорится, не только за эмира, за гремучую змею зацепишься…
От ее слов мне стало не по себе. И это мягко говоря! Если бы не виски, растекшийся горячим огнем по горлу и расслабивший напряженные мышцы, я бы выдала все свои эмоции с головой.
— Но как это произошло?
— А я сама, можно сказать, «дура виновата». Полетела за легкими деньгами, в родной Твери мне ничего особо не светило. Так и попала в руки этих уродов. Торговля людьми здесь обычное дело, наряду с тризмом и продажей нефти.
Говорила она без каких-либо переживаний, легко, словно все происходящее было в порядке вещей. На спокойном лице все так же играло ироничное выражение. Юля решительно отобрала у меня пустой стакан, чтобы наполнить виски.
— Хватит, — запротестовала было я. — Здесь как будто ждут, когда я оступлюсь, чтобы всыпать мне плетей и закрыть в подвале. Висам увез меня из Москвы и закрыл как в тюрьме, не позаботившись о том, чтобы семья меня приняла…
— Ну, это точно. Они тебя не примут. Висамчику уже давно подписана девственница-мусульманка из богатой семьи. Как и всем детям Давуда. А тут принц решил показать характер и привез тебя, конечно же, эта «ылита» будет тебе не рада.
— Но зачем он это сделал?
Юля протянула мне стакан:
— Если привез тебя сюда, а не в один из своих особняков или квартир, это говорит только об одном: наш принц влюбился без памяти. Так сильно, что готов идти против воли отца. При этом с надеждой, что сумеет достучаться до них и заставить тебя полюбить. Когда так сильно любят, готовы идти на крайние меры и верить, что окружающие также поймут. Увы, это не про эмира с его змеей.
— Юля, о какой любви речь? — от злости я осушила виски в два глотка. — Я не знаю, где ты эту любовь увидела! Висам — избалованный мажор, который привык получать все, что захочет! И не в обиду тебе, но я не провинциалка без работы. Я вице-президент компании «Легрессо», публичная личность и самая завидная невеста согласно спискам «Форбс»! Ты можешь себе представить, чтобы, скажем, Ксению Собчак так же увезли и спрятали?..
— Ну ничего себе! И ты не врешь? — Юлька подалась вперед, глядя на меня. — «Легрессо»! Я готова была неделями есть доширак, лишь бы позволить себе блузку от вашего бренда! Все инста-блогеры щеголяли в ваших шмотках. До меня дошли слухи, что ты бизнес-леди, но я не думала, что именно ты та самая хозяйка «Легрессо»! Эх, были времена. Сейчас я могу позволить себе все, но тогда…
«Если бы ты не была усыпана золотом эмира, я бы подарила тебе сертификат на пожизненный гардероб. Но тебя уже этим не удивишь», — подумала я.
С Юлей было легко. Но все равно, что-то меня удерживало от того, чтобы попросить ее о помощи. А Юлия продолжала щебетать, словно истосковалась по нормальному общению. Похоже, именно так все и было.
— Газаль видела? Прикинь, я до сих пор не могу назвать ее по имени. Забываюсь и называю Жасмин. Она как диснеевская мультяшка. Единственный ангелочек во всем этом змеючнике. Амани та еще сука, ради власти удавится. Мелекси ей пятки лижет, та еще подлая тварь. Зейнаб вроде нормальная, но не впряжется, будет наблюдать за их интригами. Дети… ну, что я могу о них сказать. Вот Висам, я даже сомневаюсь, что он сын эмира и Амани. Он другой, понимаешь? Искренний. Благородный. Если бы я попала к нему, была бы дико счастлива. Так что как ни крути, Кира, тебе повезло.
— Повезло?! — едва ли не закричала я. — Как ты можешь говорить? Тебя саму похитили! Ты смирилась? Я не стану!
 
— С собой разберись для начала, — продолжала Юлька. — А Висам сделал для тебя то, на что бы ты сама не решилась никогда. Вот ответь, был бы возможен ваш брак, если бы ты сидела на попе в своем кабинете и занималась дальше бизнесом? Нет! И ты, наверное, не понимаешь, что такое никях. Если принц решил его заключить с тобой, это дар Аллаха. Он уважает тебя и боготворит. Он готов идти против семьи. И ты сама — у тебя горят глаза при упоминании его имени! И что плохого в том, что он повел себя как охотник, поймавший добычу? Ты не будешь отрицать, что это у нас в крови. Снять проблему выбора и чувство вины и отпустить себя в рай.
— У меня такое чувство, что мы говорим о разных Висамах. Я никогда не смирюсь с тем, что меня превратили в вещь. С варварством, которое узаконено в этой стране! Стране, где эмир заставляет свою дочь стать женой того, кого она никогда прежде не видела. И сделать это в краткие сроки. Я задыхаюсь здесь! Этот менталитет никогда не станет мне родным!
— Так ты не знаешь про Газаль? Он тебе не рассказал? — Юля подалась вперед. — Ладно, я расскажу. Не выдавай меня по возможности. Ты знаешь, что изначально принцесса должна была выйти замуж за другого? Чтобы ты понимала, ему шестьдесят и четыре жены. К тому же он повернутый на исламе и требует это от других, не брезгуя телесными наказаниями. Амани была против выбора мужа, но смирилась быстро, подсчитав профит от никяха. А Висам пришел в бешенство. Скандал был такой, что Давуд едва ли не проклял его. Но Висам обожает свою сестру и желает ей только лучшего…
Юля замолчала, настороженно вслушиваясь в шум за дверью, подбежала и распахнула ее. К счастью, никто нас не подслушивал.
— У меня паранойя разыгралась. Слушай. Ни слова Газаль, поняла? Короче, этот шейх, что жаждет жениться на принцессе, появился не просто так. Висам пришел ко мне за советом, поэтому я в курсе плана. Когда-то они с сестрой учились в Америке. Кстати, ты знала, что Газаль математический гений? Серьезно, не смотри на меня так. Она бы добилась признания, если бы родилась в другой стране, а здесь интеллект женщины скорее досадное недоразумение. Этот шейх дал пару лекций в Гарварде, там же, видимо, и увидел принцессу. Она его не помнит, так как общался он преимущественно с принцем. Висам и провернул комбинацию со сватовством. И настоял на спешке, чтобы никто не опередил. Вот почему планируется столь скоропалительная свадьба. Тот шейх относительно молод, живет по европейским стандартам и восхищен умом принцессы, как и ее красотой. Висам, по сути, создал для нее идеальный брак! Почему я тебе это рассказываю? Чтобы ты поняла, что мои слова о его благородстве — не пустой звук.
— Но почему Газаль ничего об этом не знает? Она плачет целыми днями. На себя не похожа.
— А потому что у Давуда тупое кредо. Никому не должно быть хорошо. Ну, разве что Амани, хотя поверь, первая жена просто носит маску счастливой и всем довольной. За право голоса будет терпеть и других жен эмира. И его любовниц, и вспышки ярости. У нее пластика лица. Однажды она восстала против его брака с Мелекси, за что и поплатилась…
У меня отвисла челюсть. И даже, как ни странно, промелькнуло что-то типа злорадного удовлетворения. Я помнила, как Амани меня встретила. И мне не было ее жаль, шокировала, скорее, варварская культура. Я никогда не привыкну к стране, в которой прогресс, баснословные деньги и блага цивилизации уживаются с подобной жестокостью и первобытными законами чести.
— Висам никогда не причинит тебе боли, Кира, — с разрушающей преграды уверенностью изрекла Юля.
— Он прислал тебя сказать мне это?
— Нет, — она была серьезна. — Он вообще не знает, что мы о нем говорим. Висам прислал меня, чтобы ты хотя бы ненадолго отвлеклась от тяжелых мыслей. И чтобы тебе было, с кем поговорить. Если бы моя цель была тебя успокоить, я бы не говорила про эмира и его закидоны.
Мне хотелось ей поверить. Но я собрала уплывающий рассудок воедино. Не время расслабляться и сдаваться. Я не предам свою свободу и силу воли даже ради настоящей любви.