Чужой ребенок (СИ)

— В полицию звони! И в скорую! И в мчс! В первую очередь в мчс! Скажи, что у нас тут пожар! 
Ванька тут же понятливо начинает набирать номер, а я оттаскиваю его в глубь комнаты, пытаясь спрятать за своей спиной и не сводя глаз с двери. 
Пока Ванька слушает механический голос робота, я прихватываю со стола нож, которым резала хлеб и чутко прислушиваюсь к происходящему во дворе. 
Едва слышный звук еще одной подъехавшей машины, шаги, затем голоса… Мужские! И их больше, чем двое! Значит, не одни приехали… Значит, мы попали с Ванькой… Если с двумя еще был, пусть и очень маленький, но все же шансик справиться, то с тремя, четырьмя… 
Голоса становятся громче, я отхожу от Ваньки, он тут же хватает меня за руку, не пуская, тянет обратно в тот угол, куда мы с ним забились от страха. 
Звуки разговора, грубые, тона повышенные… Они там ссорятся, что ли? Почему? Хотя, какая разница? Может, поубивают друг друга… 
Ванька все никак не дозванивается до мчс, а голоса все громче, затем грохот, мат, удары! Удары? Они дерутся? 
Тихонько, ползком практически, двигаюсь в сторону окна. Ванька продолжает цепляться, мельком отмечаю в его руке нож Иваныча, бешено блестящие глаза и жесткий рисунок губ. Черт… Никакого днк не требуется, что установить отцовство… Дурак какой этот Хазаров… Нас убьют тут сейчас, а ему все равно… 
Становится невероятно горько и обидно. Не за себя, меня-то явно жалеть некому… А вот за него, этого маленького мальчика, в котором больше мужского, чем в большинстве знакомых мне особей вроде бы мужского пола. Он не заслужил этого всего! 
На место страха приходит злоба, и я , крепче сжав ножик и ободряюще подмигнув цепляющемуся за локоть Ваньке, выпрямляюсь и иду к двери. 
Мы не крысы, мы не будем в угол забиваться. 
Все внутри, тем не менее, дрожит от страха, от неизвестности, но я иду на шум драки, который прекращается за мгновение до того, как распахиваю дверь. 
И упираюсь носом в знакомую кожаную куртку, привет из девяностых…
  
Глава 28
 
— Что вы здесь?.. 
Я задираю голову, встречаясь взглядом с темными, жесткими глазами Хазарова, и вопрос замирает в горле. 
Он внимательно осматривает меня с ног до головы, затем коротко стреляет взглядом за спину, где стоит Ванька, тоже ощупывает его буквально по сантиметру, усмехается едва заметно углом губ, кивает на выход. 
Я оглядываюсь, оцениваю жесткую готовность к борьбе взъерошенного Ваньки и его поставленную Иванычем руку с ножом, вздыхаю. 
Поворачиваюсь обратно, замечаю за спиной Хазарова шевеление и слышу тихий стон. 
Там Серый поднимается от лежащего на земле тела, что-то прячет себе за пояс джинсов позади, видит меня и улыбается лучезарно и безбашенно. 
— Привет, Аня, — здоровается он, — как дела? 
— Да как вам сказать… — задумчиво осматриваю я поле боя. 
А то, что тут реально был бой, явственно видно: поломанные кусты крыжовника, словно в них кого-то кидали со всего размаха, полянка перед крыльцом перепахана ботинками и кроссовками тяжелых мужиков, а сами эти мужики лежат в неудобных позах неподалеку. И их трое. 
— Они живые? — уточняю я на всякий случай, прикидывая, какие реанимационные мероприятия проводить сейчас, и Серый, не прекращая улыбаться, кивает. 
— Живее всех живых! 
— Надо помочь… 
— Не надо, — коротко говорит Хазаров, отступая в сторону и прихватывая меня за локоть, — в машину. 
Я открываю рот, чтоб возразить, потому что все резко как-то и непонятно, и люди на земле, судя по внешним признакам, явно нуждаются в помощи, бросить их — возможно, обречь на смерть… Но Хазаров легко передает меня подступившему ближе Серому и перехватывает кинувшегося на помощь Ваньку. 
Мгновенно отбирает у него нож, осматривает его, задумчиво хмыкает, сует в ножны и затем себе в карман. 
— Отдай! — возмущается Ванька, бесстрашно кидаясь на Хазарова, словно мелкий зубастый щенок на матерого пса. 
Я торможу пятками, пытясь вырваться и оказаться рядом с Ванькой, но Серый не пускает, бормочет что-то, что они сейчас сами разберутся, а мне надо успокоиться, и неотвратимо прет меня к машине. 
 
Я не могу сопротивляться, только беспомощно оглядываюсь назад, вижу, как Хазаров просто перехватывает брыкающегося Ваньку поперек талии и тащит следом, тоже к машине. 
Ванька пищит и матерится. 
Я молча подчиняюсь, позволяю усадить себя в машину, справедливо рассудив, что Хазаров явно лучше тех бандитов, что пришли сегодня за нами. 
По какой причине он сам оказался тут, выясню потом, а пока что, в самом деле, лучше убраться подальше. 
В машине я прошу Серого позвонить в скорую. Он пожимает плечами и, перехватив взгляд Хазарова, кивает:
— Позвоню, когда до места доедем. 
— До какого еще места? — шипит взбудораженным котенком Ванька, которого Хазаров, не церемонясь, кинул ко мне на заднее сиденье, — и нож верни! 
— Обойдешься пока, — невозмутимо отвечает Хазаров, кивает Серому, и тот крутит руль, выворачивая машину из тупичка. 
— Куда вы нас везете? — спрашиваю я, ловя набычившегося и готового к драке за нож Ваньку за шиворот и силой усаживая его рядом с собой на сиденье. 
Хазаров смотрит на меня с переднего пассажирского в зеркало заднего вида, и от его прищуренных серьезных глаз становится не по себе. Тяжелый, все же, мужик какой, жуть берет…
— Ко мне домой, — наконец, отвечает он. 
— Домой? — открываю я рот, — но… Вы же…
У меня как-то внезапно кончаются слова, ситуация реально неожиданная. Хазаров совсем не произвел при последней нашей встрече человека, хоть сколько-нибудь заинтересованного в сыне и вообще, в альтруизме. 
И то, что он сейчас оказался здесь ( как, кстати?), и то, что помог так жестко и безапелляционно, просто поломав наших преследователей… Это реально неожиданно и странно…
Ванька рядом возится, с вызовом бурча что-то про Хазарова, и я отвлекаюсь на воспитательные моменты, потому что, какая бы ни была ситуация, ругающийся матом десятилетний ребенок — это некоторым образом чересчур…
Пока я тихо, но жестко внушаю Ваньке основы вежливого поведения в присутствии взрослых людей, мы успеваем выехать из города. 
Отвлекаясь, с недоумением смотрю в окно. 
— А мы… далеко? — и, отвечая на вопросительный взгляд Хазарова, добавляю, — мне на работу завтра надо…
— Возьмешь отпуск, — спокойно отвечает он.
— Я не могу, — пытаюсь я объяснить, — у нас так не принято, чтоб внезапно… Я и без того сегодня подменилась… У нас график, я его сама составляю… И мне надо…
— Сможешь, — перебивает он меня, — пока надо, чтоб вы на глазах были. 
— Почему?..
Хазаров не отвечает, только смотрит опять на меня в зеркало заднего вида, коротко и на редкость выразительно: типа, совсем дура, да? 
Замолкаю, понимая, что явно сейчас не время. Ничего, вернусь к разговору еще… В конце концов, если Хазаров взялся помогать, то явно ему не составит труда побыстрее все решить… И Ванька с ним будет в безопасности. А я без Ваньки никакого интереса не представляю… И вообще… Может, это реально мои надуманные страхи…
В глубине души понимаю, что это просто успокоительные мысли, а в реальности все сложнее, потому что трое мужиков, которых поломали на участке Иваныча… И огнестрел, который Серый прятал за пояс джинсов… Это все крайне серьезно и явно не закончится в один день… 
Значит, работы я точно лишусь. Ну, может, оно и к лучшему? С Димой я работать точно больше не смогу, потому что это он нас сдал, и тут никаких вопросов и иллюзий быть не может. И от осознания этого факта дико неприятно и даже больно. Все же, не ожидала я такого, только не от него… Он же помогал, прикрывал, если требовалось… И вообще, страшно так обманываться в человеке…
Ловлю себя на том, что не страдаю все же так, как должна бы. Видно, мозг занят более важными вещами, отодвигая все эмоции на задний план. Потом, когда все закончится, может, и пострадаю… Или нет.