Школьный вальс (СИ)

— Пыталась, но ты об этом слишком часто напоминаешь.
— Отлично! — оттолкнувшись от парты, Долматов подмигивает, и прежде чем свалить к Грачеву бросает, — не забудь взять с собой Утку!
— Тебя тоже позвал? — мрачно спрашиваю.
— Да, и тебя?
В том, что позвали Полю нет ничего удивительно. Несмотря на то, что она является центром для насмешек у Королевой и ее одноклеточных прихвостней, Полина достаточно популярная девчонка. Устинова общительная и милая. Ей в отличие от меня всегда рады.
— Ага.
— Пойдёшь? — с надеждой интересуется.
— Неа, — качаю головой. — Меня родители не отпустят, — чтобы не казаться такой уж занудой, поспешно добавляю. — А ты?
— Ещё не решила, — оглянувшись на Долматова, задумчиво произносит.
Не хочу лезть в чужую голову, но мне кажется Устинова влюблена в Айдара. По ней этого не скажешь. Однако я не раз замечала как она на него косится, после чего тяжело вздыхает.
— Знаешь, если ты вдруг надумаешь, то позвони. А с твоими родителями вопрос решим. На крайний случай, скажем что ты у меня ночуешь, и что мы готовимся к олимпиаде и все такое.
Говорю ж, она милая девчонка.
— Конечно, — улыбаюсь, понимая, что никогда ей не позвоню.
На секунду я оборачиваюсь назад и натыкаюсь на озлобленный взгляд Королевой.
Черт.
Похоже, она не простит Полине это публичное приглашение на вечеринку. Особенно, учитывая, что ее саму продинамили. Меня она не тронет. Я, как вы уже заметили, могу быть той еще стервой. А вот Устиновой стоит ждать очередной подлянки, о чем я ее и предупреждаю.
— Я уже привыкла, — небрежно пожимает плечами Поля.
Ровно за минуту до звонка в класс заходит учитель, через пять минут после начала урока Герасимов, который бог знает где шлялся все это время. Не то чтобы меня вообще волнует он или его дела.
Отбросив все лишние мысли о вечеринках, злых девочках-подростках и особенно о Герасимове, сосредотачиваюсь на теме урока: производная и интеграл. Вот это мой мир.
  
Глава 9
 
Нина
— Придержи край, пожалуйста, — прошу Ваню, отрезая скотч.
Аккуратно клею и разглаживаю сначала верхние углы, потом нижние. Мы с Литвиновым стоим в холле первого этажа. И, как вы догадались, вешаем стенгазету. Вчера после уроков я ее все-таки дорисовала. Не могу сказать, что наслаждалась процессом, но по крайне мере Носова осталась довольна и оставила меня в покое. Аллилуйя! Во всяком случае, до пятницы. Потом она собирается нас упаковать в какие-то жуткие костюмы и заставить выступать перед младшеклассниками.
Готова поставить на то, что им интересней пойти в цирк или на худой конец в кино, чем смотреть на пять ряженых взрослых, которые очень плохо разыгрывают «смешные» сценки.
Настя уже присылала сценарий. И, положа руку на сердце, могу сказать, что он был довольно неплох. Ключевое слово «был». Ровно до того момента, пока Носова не решила внести «незначительные» правки. Едва ли переодетые в бременских музыкантов подростки, которые поют под фонограмму и рассказывают стишки, покажутся детям смешным.
Угадайте, какая роль досталась мне?
Разумеется, осла!
Есть предположения, кого играет Носова?
Ага. Принцессу.
Мы еще не видели костюмы, потому что Тоня возьмёт их напрокат на несколько часов прямо в четверг, но, могу поспорить, мой самый уродливый. Надеюсь, что никто не запечатлит этот позор на камеру.
— Отлично, спасибо! — благодарно улыбаюсь Ване и отхожу, любуясь проделанной работой.
— У тебя здорово вышло!
— У нас, — поправляю. — Это все-таки коллективная работа!
— Ну моей работы тут совсем мало, — смущенно пожимает он плечами, явно скромничая. Литвинов пусть и не рисовал, но сэкономил мне время, а это между прочим совершенно не его работа. — Даже Герасимов больше сделал.
От этой фамилии меня передергивает. Я сегодня его ещё не видела, поскольку пришла на полчаса раньше чем обычно, собственно за тем, чтобы успеть повесить стенгазету.
— Уж лучше бы он не помогал, — ворчу себе под нос.
— Что? — озадаченно хмурится Ваня.
 
— Ничего, — небрежно отмахиваюсь. — Не обращай внимая. Просто мысли вслух.
Оглянувшись вокруг себя, понимаю что за то время, пока я ходила за стенгазетой и ее вешала, холл наполнился учениками, отчего стало слишком громко.
Бросаю взгляд на большие часы, что висят над дверью. До начала урока пятнадцать минут, как раз успею подготовиться и повторить последнюю тему по физике. Сегодня контрольная работа. Ага, прямо первым уроком.
Считаю, что делать контрольные работы первым уроком должно быть запрещено законом.
Серьезно? Вы видели подростков на первых уроках? Они не все свою фамилию вспомнить могут, не то что задачи решать. И да то, что я отличница и даже во сне могу вычислить значение «Пи» вовсе не означает, что я не страдаю. От меня всегда ждут лучшего результата, как само собой разумеющееся. Как будто я не имею права на ошибку. Иногда в такие моменты, я представляю как беру в руки рупор, встаю ногами на парту и громко кричу: «Я живая, черт возьми, а не робот!».
— Контрольная сильно сложная по физике? — спрашиваю у Литвинова.
У одиннадцатого «Б», то есть параллельного класса, контрольная по физике прошла вчера. Время от времени мы с ребятами делимся деталями заданий, а если повезет даже умудряемся сфоткать. Конечно, предполагается, что параллельные классы должны ненавидеть друг друга и, возможно, в этом есть доля правды, но это у «крутых» ребят. Мы — ботаники стараемся держаться вместе.
Ну и по правде говоря, никому кроме «ботаников» не приходит в голову фоткать или обсуждать контрольные работы. Тупицам абсолютно по барабану. Большинство из моего класса будут рады и проходному баллу, чтобы поступить на контракт. Для этого, честно говоря, много ума не надо.
— Я бы не сказал, — почесав затылок, отвечает Ваня. — Ты точно все задачи решишь. Там не сложно.
И вот опять это «точно».
Из губ вырывается досадливый вздох, и я, поправив рюкзак на плече, уже собираюсь попрощаться с Литвиновым, как позади раздается голос Носовой.
— Я ожидала худшего. Ты меня приятно удивила, Уткина.
Вот что я получаю вместо похвалы.
Какого черта я вообще состою в школьном совете?
Ах, точно! Характеристика.
— Я старалась, — сухо бросаю, не потрудившись поздороваться. Если она не здоровается, то почему я должна?
— И клоун прикольный!
— Да, клоун то, что надо. Весьма талантливо! — точно черт из табакерки появляется Герасимов, встревая в разговор.
Клянусь, глаза Тони сейчас выпадут из глазниц. Она-то не знает, что этот болван сделал комплимент сам себе и, разумеется, принимает на мой счёт.
В раздражении закатываю глаза.
Почему он тут? С каких пор он посещает первые уроки?
— Долго рисовала? — с издевательской ухмылкой спрашивает Арсен.
— Долго.
— Да. В том чтобы что-то нарисовать — ты мастер.
Я напрягаюсь от этой двусмысленности. Жду от Герасимова ещё какой-то подлянки, но он, усмехнувшись уголком губ, толкает в плечо Ваню, как будто здесь мало места чтобы пройти, и бодро шагает к лестнице. Кретин.
— Мне пора. Хорошего дня, ребята! — я спешу убраться, чтобы не отвечать на неудобные вопросы, которые, не сомневайтесь, уже вертятся на языке у Носовой.
* * *
На последнем уроке, которая ведёт наша классная, она просит чтобы мы задержались на классный час. Особенно юрких Светлана Леонтьевна предупреждает, что если попробуют удрать, завтра останутся на дежурство в классе. Что сказать, у неё есть рычаги давления.
— Ты уже выбрала платье на выпускной? — спрашивает меня Полина, когда начинается перемена.
— Не-а, а ты?
— Знаешь, я на этих выходных собираюсь пойти по магазинам, — прикусывает губу, явно нервничая. — Кхм, не хочешь со мной?
Меня удивляет ее предложение. Мы с Полей действительно приятельницы, но никогда не встречались за пределами школы. Я бы с радостью его приняла, если бы… Если бы моим платьем уже не занималась мама. Она ни за что не позволит мне выбрать самой. И, кажется, на днях она упоминала о том, что скоро мы пойдём вместе по магазинам, где я буду вешалкой без права голоса.