Армия генерала Власова 1944-1945

Однако сами нацисты так не считали. В частности, в секретном докладе от 13 июля 1942 г. на имя офицера связи = = 17
рейхсфюрера СС ц сотрудника Имперского Главного управления безопасности СС гауптштурмфюрера Бранденбурга один из сотрудников А. Розенберга, тщательно изучивший военно-политическую деятельность русской военной эмиграции в Париже. пришел к следующим выводам; «Это обозрение выявившейся до настоящего времени деятельности Жеребкова и его ближайших сотрудников, отразившейся также и на политической позиции Управления делами русской эмиграции в Париже, обостряет вопрос, не следует ли в какой-либо форме положить предел этим действиям, прежде, чем это поведение приведет к каким-либо нежелательным последствиям. Это должно быть сделано, тем более, что в Брюсселе, Варшаве, Белграде и в самом Берлине деятельность Управлений делами русской эмиграции возглавляется лицами, монархические взгляды которых слишком хорошо известны.
Помимо того, что эта деятельность, выходящая за пределы основных задач упомянутых русских управлений, по политическим соображениям принципиально нежелательна, нужно, кроме того, избежать впечатления, что действия этих управлений отражают официальное германское мнение»17. Автор докладной записки обвинил Ю. С. Жеребкова в дружбе с С. Лифарём, связях с евреями и предложил отстранить его от должности начальника Управления по делам русской эмиграции, а газету «Парижский вестник» запретить с конфискацией всех изданных ранее номеров18.
Многие свои суждения В. И. Голдин не аргументирует. Так, например, совершенно ие понятно, на каких «слабостях»
A. А. Власова в июле 1942 г. играл капитан В. К. Штрик-Штрикфельд19. Перечисляя бранные слова Г. Гиммлера в адрес А. А. Власова («подмастерье мясника», «свинья» и т.д.),
B. И. Голдин забывает упомянуть о том, что так осенью 1943 г. рейхсфюрер СС отреагировал на «славянское высокомерие» Власова и его публичные заявления о невозможности для иностранцев завоевать Россию20. Согласие Гиммлера иа встречу с Власовым летом 1944 г.21 В. И. Голдии почему-то рассматривает как выпад СС против Абвера, хотя Абвер прекратил свое существование 12 февраля 1944 г.
В. И. Голдин считает генерал-майора Ф. И. Трухина едва ли не единственным известным власовцем из числа представителей комначсостава Красной армии, имевших офицерский чин в годы Первой мировой войны22. К сожалению, это утверждение лишь показывает, насколько недостаточно владеет В. И. Голдин биографикой участников изучаемых событий, несмотря на то, что в его монографии биографические справки занимают около 150 страниц и в большинстве представляют результаты исследований других ученых, на труды которых автор не счел нужным сослаться.
Вопреки утверждениям В. И. Голдина бывшими офицерами Русской армии были десятки активных власовцев, служивших в РККА. Среди них генерал-майор В. Ф. Малышкин (на 1917 -прапорщик, мл. офицер 252-го пехотного запасного полка)23, комбриг
A. Н. Севастьянов (на 1916 - штабс-капитан 64-й артиллерийской бригады)24, полковники А. П. Ананьин (на 1917 - штабс-капитан, заведующий противогазовой обороны 35-й пехотной дивизии)25,
B. Г. Арцезо (на 1917 - подпоручик 156-го Елисаветпольского генерала князя Цицнанова полка 39-й пехотной дивизии)26, С. Н. Голиков (на 1917 - капитан, командир батальона 19-го инженерного полка)27, В. Г. Киселёв (иа 1917- прапорщик 9-го эксплуатационного батальона)28, М. А. Меандров (на 1917 - капитан, командир роты 102-го запасного полка)2<), А. С. Перхуров (на 1917 - подполковник, наблюдающий за формированием звуконаблюдательных станций при штабе Киевского военного округа)30, А. А. Трошин (на 1917- поручик 509-й пешей дружины 537-го Лнхвинского полка 135-й пехотной дивизии)31, подполковник В. Ф. Демидов (на 1917 - поручик 128-го Старооскольского полка 32-й пехотной дивизии)32, майор В. Э. Михельсон (на 1917- подпоручик, офицер для поручений военно-строительного отдела штаба 9-й армии Румынского фронта)33, военинженер II ранга А. И. Спиридонов (на 1917 - прапорщик 81-го Атиеронского императрицы Екатерины П полка 21-й пехотной дивизии)34, военинженер III ранга М. Н. Залевский (на 1917 - штабс-ротмистр 15-го учанского Татарского полка)35.
 
Кроме того, офицерские чины в годы Первой мировой войны имели генерал-майоры И. А. Благовещенский, А. Е. Будыхо
и М. М. Шаповалов, капитан I ранга Г1. А. Евдокимов, подполковники Г. С. Васильев, М. М. Голеико, А. П. Скугаревский, майор М. А. Калугин и др. Добавим, что на службу в войска КОНР добивались перевода генерал-майоры Красной армии Б. С. Рихтер (в 1917 - поручик, начальник пулеметной команды 720-го Рудниковского полка 180-й пехотной дивизии)^ и М. Б. Салихов (в 1917 - в офицерском чине выборный командир полка, затем офицер в рядах белых войск Восточного фронта)37, но немцы не дали согласия на их перевод в распоряжение генерал-лейтенанта А. А. Власова. Оба генерала после 1945 г. избежали репатриации и благополучно оказались на Западе.
Перечисляя служивших на офицерских должностях в войсках КОНР в 1944-1945 гг. белоэмигрантов38, В. И. Голдин даже не пытается проанализировать влияние этих офицеров на своих подчиненных и оценить значение службы участников Белого движения в армии, создававшейся по инициативе бывших кадровых командиров РККА. Справедливо подчеркивая, что «представители старой военной эмиграции находились на вторых ролях в РОА/ВС КОНР»39, В. И. Голдин почему-то не обращает внимания на объективный и естественный характер этого явления. Ни о каких первых ролях для белоэмигрантов в армии бывших «подсоветских» людей не могло идти и речи.
Автор монографии совершенно необоснованно не признает политический характер Пражского манифеста и уходит от анализа его содержания40, категорически отказывает КОНР в способности принимать самостоятельные решения, хотя такой тезис противоречит известным фактам, например, независимому решению руководства Комитета в марте 1945 г. о перемещении войск КОНР в «южный сектор» Европы, о чем мы будем подробнее говорить далее. К сожалению, источииковая база для заявленного В. И. Голдиным исследования оказалась, на наш взгляд, слишком узкой, автор был вынужден в основном использовать давно введенные в научный оборот материалы и результаты исследований других специалистов, поэтому в солидной по виду монографии практически не содержится новых фактов, работа не отличается новизной, и оказалась преимущественно компилятивной.
Зарубежная историография, посвященная судьбе войск КОНР, представлена исследованиями иыне покойного И. Хоффманна и С. А. Ауски41. В разной степени касались этой проблемы в своих трудах: Е. Андреева, Ф. Зайдлер, А. М. Не-крич и М. Я. Геллер, И. А. Дугас и Ф. Я. Черон, С. Стеенберг (в новой русской транскрипции Штееиберг; наст. А. А. Дол-лерт), Н. Д. Толстой-Милославский, Д. Фишер, Ю. Торвальд, Г. Уильямсон, А. Д. Даллин, Г. Д. фон Калбен и К. Вагнер, Э. Керн, Р. Михаэлис, X. В. Ньюлеи, С. Ньюлэнд, А. Д. Муноц, В. Косик, Г. Г. Вербицкий, Г. Мамулиа«и др. В ближайшее время увидят свет результаты многолетних исследований н архивных изысканий парижского ученого Б. Фавра, посвященные историографии Власовского движения и роли прибалтийских немцев в борьбе за изменение нацистской оккупационной политики на Востоке.
Немецкий исследователь восточных соединений в составе Вермахта И. Хоффманн стал первым профессиональным историком, попытавшимся рассмотреть непродолжительную историю власовскон армии в контексте ее оперативного значения и независимо от политических оценок. Хоффманн обозначил основные направления исследований формирования, развития и боевого использования Вооруженных снл КОНР, которым следовали и мы, вводя в научный оборот новые материалы и документы.