Армия генерала Власова 1944-1945

При комплексном и целостном изучении опубликованных трудов можно выделить ряд ключевых вопросов, привлекающих внимание исследователей. Применительно к истории Вооруженных сил КОНР это, в первую очередь, вопрос о положении и степени зависимости солдат и офицеров власовской армии от государственных и военно-политическнх институций рейха.
Особое место занимает вопрос о том, в какой степени А. А. Власов, его ближайшее окружение, офицеры н рядовые власовцы идентифицировали собственное участие в боевых действиях на стороне Германии с политическим режимом германского государства и идейными установками национал-социализма. Изучение поставленных вопросов в монографии И. Хоффманна, докторской диссертации Е. Андреевой и некоторых отдельных статьях расширяет круг дискуссионных проблем. Следующий комплекс вопросов, которому историография уделяет намного больше внимания, связан с оценкой боевого потенциала, фронтового использования власовских и прочих восточных добровольческих частей в составе Вермахта и ваф-фен СС. В этой связи особый интерес представляют монографии С. И. Дробязко, И. Г. Ермолова, П. Крикунова, Г. Мамулиа, А. В. Окорокова и О. В. Романько. Правда, несмотря на новизну, в трудах перечисленных специалистов пока еще недостаточно, на наш взгляд, освещается вопрос о представителях командно-начальствующего состава Красной армии, служивших в Восточных войсках Вермахта.
В связи с этими же сюжетами необходимо упомянуть работы русских эмигрантов, посвященные истории казачьих воинских частей, интегрированных в состав власовской армии весной 1945 г. Труд А. К. Ленивова, созданный на основе большого числа документов германских архивов и малоизвестных работ германских историков 1950-1960-х гг. XX в., на данный момент представляет собой пока единственную полную историю Отдельного казачьего корпуса (Казачьего Стана) генерал-майора Т. И. Доманова. Исследование Ленивова содержит ценные сведения о динамике передвижения Стана в 1943-1945 гг., боевом расписании, вооружении и т.д.4я Предшественником А. К. Ленивова был офицер 5-го Донского казачьего полка II Кавказской бригады 1-й казачьей кавалерийской дивизии Вермахта К. С. Черкассов, представивший в 1963 и 1965 гг. на суд читателя два тома описания истории полка и биографии И. Н, Кононова44.
Ценной представляется монография чешского историка
С. А. Аускн, исследующего более узкую тему - пребывание власовских частей и подразделений на территории Чехии весной 1945 г. Достоинство труда Ауски заключается не только в том, что это до сих пор единственное подробное исследование, реконструирующее участие власовцев в Пражском восстании 5—8 мая 1945 г., но и в том, что он затрагивает целый ряд аспектов пражских событий. Единственным в своем роде, хотя и не полным, остается труд Б. П. Плющ-ова (в сане - протоне-
рей ПДА Борис Власенко), бывшего адъютанта генерал-майора В. И. Мальцева, который посвящен службе русских добровольцев в Люфтваффе и авиачастях КОНР45. Важное значение имеет работа К. Кабальеро и К. Лайлса, специальный том четырехтомной монографии Д. Литлджона и иллюстрированное исследование Н. Томаса46. Они касаются вопросов снаряжения, обмундирования, вооружения и численности Восточных войск Вермахта и ВС КОНР.
Основными недостатками исследований зарубежных ученых являются отсутствие общепринятой терминологии, неточное наименование воинских чинов и званий, малая разработанность персоналий. В результате неизбежно возникает путаница в дешифровке псевдонимов власовских офицеров, инициалах и определении занимаемых должностей. Между тем, именно военно-историческая сторона проблемы особенно нуждается в точности персональных характеристик. В качестве одного из примеров можно привести распространенную в литературе ошибку, связанную с утверждением о назначении полковника А. С. Богданова на должность начальника штаба 2-й пехотной дивизии ВС КОНР. В действительности, с первых недель существования дивизии эту должность занимал бывший начальник штаба 49-го стрелкового корпуса гвардии полковник А. А. Фунтиков, попавший в плен при столкновении с моторазведкой Вермахта 20 октября 1943 г.47
 
Внимание современных российских исследователей также привлекают вопросы идентификации Власовского движения 1942-1945 гг., доказательности существования власовской армии как оперативного объединения, влияния белоэмигрантов на формирования КОНР. Позитивным событием для расширения историографической базы стало издание в 1997-1999 гг. под редакцией А. В. Окорокова четырех томов избранных статей, документов и материалов, непосредственно посвященных истории Власовского движения, КОНР к другим аспектам антисталинского протеста48.
Среди опубликованных документов особую ценность представляют материалы советских и германских государственных органов, подразделяющиеся по своему характеру на спеццоне-
сення, внутриведомственную переписку, отчеты, инструкции, протоколы допросов и опросов, материалы следствия и т,п. В этой связи несомненный интерес представляют публикации Л. Е. Решина периода 1990-1996 гг. Публикатор, ныне покойный, член Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий, впервые ввел в научный оборот широкий круг документов и материалов, существенно обогативших источнико-вуто базу. Автор также ввел в научный оборот ряд неизвестных ранее документов49.
Опубликованные документы германских федеральных архивов позволяют составить впечатление о положении А. А. Власова и военнослужащих ВС КОНР в III рейхе, а также об отсутствии единой продуманной политики германского военного и государственного аппарата, номенклатурной элиты НСДАП и военных кругов Вермахта по отношению к власовцам, в связи с чем необходимо упомянуть публикации О. В. Вишлёва50. Исключительную значимость представляет введение в научный оборот документов управлений и учреждений КОНР, а также вооруженных власовских формирований. Масса подобных документов безвозвратно утрачена весной - летом 1945 г. Очевидно, они погибли либо подлежали уничтожению при ликвидации ВС КОНР. Поэтому особую ценность приобретают документальные публикации, изданные за пределами нашей страны, авторы которых имели доступ не только к государственным, но и к частным коллекциям.
Зарубежные составители сборников документов и материалов, как правило, не являвшиеся профессиональными историками, преследовали лишь одну цель - сохранить как можно больше документов для их последующего беспристрастного анализа. Для подобных сборников характерны некоторая бессистемность при отборе материала и неравнозначная ценность публикуемых документов. Исключение составляет самый первый сборник документов, подготовленный к печати в 1950 г. Б. Л. Двиновым, пытавшимся критически подойти к осмыслению истории Власовского движения и вооруженных формирований КОНР'1. Подбор разных текстов листовок, протоколов совещаний и обзоров убедительно раскрывает подлинное отно-ш» 24 тштт
шение А. Гитлера, а также ответственного сотрудника Министерства пропаганды Германии доктора Тауберта к Власовскому движению и его перспективам. Документы, опубликованные Двиновым, показывают, что нацисты рассматривали власовцев не как наемников, а как опасных и крайне ненадежных союзников, чьи политические цели расходились с политическими целями нацистского государства52. Наибольшее количество документов по истории ВС КОНР ввели в оборот бывшие власов-ские офицеры полковник В. В. Поздняков и майор М. В. Шатов (П. В. Каштанов)53.
Особую ценность для исследования темы представляют неопубликованные документы и материалы. Основной массив неопубликованных документов содержится в нескольких крупных архивных коллекциях. В перечне наиболее значимых следует упомянуть:
I. Документы н материалы следственной части по особо важным делам МГБ СССР (фонд Н—18766, 29 томов) - находятся на хранении в Центральном архиве Федеральной Службы Безопасности РФ (ДА ФСБ РФ) в Москве. Эта весьма важная и ценная коллекция содержит документы, изъятые при обысках во время ареста у старших офицеров ВС КОНР, подробные протоколы и стенограммы допросов, розыскные списки на гражданских и военных деятелен КОНР. делопроизводственные документы по розыску и задержанию старших власовских офицеров, собрание русской зарубежной и власовской периодики 3942-1945 гг., включая такие редкие русские газеты, как «Новое Слово» и «Воля народа» (Берлин), «Наши крылья» (Эгер), «Парижский вестник» (Париж). К сожалению, доступ к ней для исследователей крайне затруднен.