Четвертое крыло (ЛП)

Рианнон смотрит на меня, и я киваю.
"Идите, пока нас никто не увидел", — рявкает Даин.
"Иду", — отвечает она, засовывая ногу в сапог и быстро зашнуровывая его, пока я делаю то же самое со своим.
"Ты перешла через парапет в конных сапогах, которые были тебе велики?" спрашивает Даин, недоверчиво глядя на меня.
"Она бы умерла, не поменяй я свои". Я встаю и вздрагиваю, когда мое колено не выдерживает и пытается подкоситься.
"И ты умрешь, если мы не найдем тебе выход отсюда". Он предлагает свою руку. "Возьми ее. Нам нужно отнести тебя в мою комнату. Тебе нужно забинтовать колено". Его брови поднимаются. "Если только за последний год ты не нашла какое-то чудодейственное средство, о котором я не знаю?"
Я качаю головой и беру его за руку.
"Черт возьми, Вайолет. Черт возьми." Он незаметно прижимает мою руку к своему боку, берет рюкзак пустой рукой и ведет меня в туннель в конце ниши во внешней стене, которую я даже не заметила. Свет магов мерцает в бра, когда мы проходим мимо, и гаснет после того, как мы проходим. "Ты не должен быть здесь".
"Хорошо знаю". Я позволяю себе немного прихрамывать, поскольку теперь нас никто не видит.
"Ты должна быть в квадранте Скриба", — прорычал он, ведя меня по туннелю в стене. "Что, черт возьми, случилось? Пожалуйста, скажи мне, что ты не вызвалась добровольцем в квадрант Всадников".
"А что, по-твоему, произошло?" спрашиваю я, когда мы доходим до кованых ворот, которые выглядят так, будто их построили, чтобы не пустить тролля… или дракона.
Он ругается. "Твоя мать".
"Моя мать". Я киваю. "Каждый Сорренгайл — всадник, разве ты не знаешь?"
Мы доходим до круговых ступеней, и Даин ведет меня вверх, минуя первый и второй этажи, останавливается на третьем и открывает еще одни ворота, которые скрипят со звоном металла о металл.
"Это этаж второго курса", — тихо объясняет он. "Что означает…"
"Я не должна быть здесь, очевидно". Я прижимаюсь чуть ближе. "Не волнуйся — если нас кто-нибудь увидит, я просто скажу, что меня охватило вожделение с первого взгляда, и я не могла ждать ни секунды, чтобы вытащить тебя из штанов".
"Как всегда умница". Его губы трогает кривая улыбка, пока мы идем по коридору.
"Я могу добавить пару возгласов "О, Дайн", когда мы окажемся в твоей комнате, просто для правдоподобности", — предлагаю я, и на самом деле имею в виду это.
Он фыркает, когда опускает мой рюкзак перед деревянной дверью, затем делает крутящее движение рукой перед ручкой. Раздается щелчок замка.
"У тебя есть способности", — говорю я.
Это, конечно, не новость. Он всадник второго года обучения, и все всадники могут творить малую магию, когда их драконы решают направить их силу… но это… Даин.
"Не смотри так удивленно". Он закатывает глаза и открывает дверь, неся мою сумку, пока помогает мне войти внутрь.
Его комната проста: кровать, комод, стол и шкаф. В ней нет ничего личного, кроме нескольких книг на его столе. Я с чувством удовлетворения отмечаю, что одна из них — томик по Кровланскому языку, который я подарил ему перед отъездом прошлым летом. У него всегда был дар к языкам. Даже одеяло на его кровати простое, черное, как будто во время сна он может забыть, зачем он здесь. Окно арочное, и я подхожу к нему. Сквозь прозрачное стекло я вижу остальной Басгиат через овраг.
Это тот же самый военный колледж, но в то же время целый мир. На парапете стоят еще два кандидата, но я отворачиваюсь, прежде чем почувствую, что мне хочется просто посмотреть, как они падают. За день человек может вынести только столько смерти, а я нахожусь на своем гребаном максимуме.
"У вас тут есть упаковки?" Он протягивает мне рюкзак.
"Все получил от майора Гиллстеда", — отвечаю я кивком, сажусь на край его искусно заправленной кровати и начинаю рыться в рюкзаке. К счастью для меня, Мира упаковывает вещи бесконечно лучше, чем я, и упаковки легко найти.
 
"Чувствуй себя как дома". Он усмехается, прислонившись спиной к закрытой двери и зацепив одну лодыжку за другую. "Как бы я ни ненавидел то, что ты здесь, должен сказать, что видеть твое лицо более чем приятно, Ви".
Я поднимаю взгляд, и наши глаза встречаются. Напряжение, которое было в моей груди последнюю неделю — да что там, последние шесть месяцев — ослабевает, и на секунду мы остаемся вдвоем. "Я скучала по тебе". Может быть, это проявление слабости, но мне все равно. Даин и так знает обо мне почти все, что нужно знать.
"Да. Я тоже скучал по тебе", — тихо говорит он, его глаза смягчаются.
Моя грудь напрягается, и между нами возникает осознание, почти осязаемое чувство… предвкушения, когда он смотрит на меня. Может быть, после всех этих лет мы, наконец, на одной волне, когда дело доходит до желания друг друга. А может, он просто рад видеть старого друга.
"Тебе лучше забинтовать ногу". Он поворачивается лицом к двери. "Я не буду смотреть".
"Ничего такого, чего бы ты не видел раньше". Я выгибаю бедра и стягиваю кожаные штаны вниз по бедрам и через колени. Черт. Та, что слева, распухла. Если бы кто-то другой так оступился, то отделался бы синяком, может быть, даже царапиной. Но я? Я должна исправить это, чтобы моя коленная чашечка оставалась там, где ей положено. Слабы не только мои мышцы. Мои связки, которые держат мои суставы вместе, тоже ни хрена не работают.
"Да, но мы же не будем тайком купаться в реке, правда?" — поддразнивает он. Мы росли вместе на всех постах, где служили наши родители, и где бы мы ни были, мы всегда находили место для купания и деревья для лазания.
Я закрепляю обмотку в верхней части колена, затем обматываю и фиксирую сустав тем же способом, который я делала с тех пор, как стала достаточно взрослой, чтобы целители могли меня научить. Это отработанное движение, которое я могу делать во сне, и его привычность почти успокаивает, если бы это не означало, что я начинаю с раненого квадранта.
Как только я застегнула его на маленькую металлическую застежку, я встала, натянула кожу на задницу и застегнула ее. "Все прикрыто".
Он поворачивается и оглядывает меня. "Ты выглядишь… по-другому".
"Это кожа". Я пожимаю плечами. "Почему? Разве отличаться — это плохо?" Мне требуется секунда, чтобы закрыть рюкзак и взвалить его на плечи. Слава вам, боги, боль в колене проходит, когда оно связано таким образом.
"Просто…" Он медленно качает головой, дразня зубами свою нижнюю губу. "По-другому".
"Почему, Даин Аэтос". Я ухмыляюсь и иду к нему, затем берусь за ручку двери с его стороны. "Ты видел меня в купальниках, туниках и даже в бальных платьях. Ты хочешь сказать, что тебя привлекает именно кожа?"
Он насмехается, но на его щеках появляется легкий румянец, когда его рука накрывает мою, чтобы открыть дверь. "Рад видеть, что наш год разлуки не притупил твой язык, Ви".
"О, — бросаю я через плечо, когда мы выходим в коридор, — я могу делать довольно много вещей своим языком. Ты будешь впечатлен". Моя улыбка настолько широка, что почти ранит, и на секунду я забываю, что мы находимся в квадранте Всадников или что я только что пережила парапет.
Его глаза пылают. Похоже, он тоже забыл. С другой стороны, Мира всегда давала понять, что за этими стенами всадники не являются закомплексованной кучкой. Нет особых причин отказывать себе, когда ты можешь не дожить до завтра.
"Мы должны вытащить тебя отсюда", — говорит он, тряся головой, словно ему нужно ее прочистить. Затем он снова делает движение рукой, и я слышу, как задвигается замок. В коридоре никого нет, и мы быстро добираемся до лестницы.