Пепел. Наследие 2

Обычная еда меня не устроит. Она не по нраву незнакомцу.
Майкл сжимает мою трясущуюся руку и, смотря мне в глаза, говорит:
–Мы что-нибудь придумаем. Я принесу другую еду.
Киваю в ответ, и он снова уходит. Запирает меня, но возвращается достаточно быстро. На этот раз в его руках хлеб и банка консервов. Сажусь и протягиваю трясущиеся руки к еде и не испытываю от увиденного никакого восторга. Стоит мне откусить небольшой кусочек хлеба, как тошнота тут же возвращается. Майкл помогает мне добраться до судна, и меня выворачивает вновь. Слезы градом текут по щекам, упираюсь лбом в стену и начинаю выть. Не понимаю, как оказываюсь на кровати. Майкл помогает попить мне воды. Пребываю в какой-то прострации, все органы горят огнём. Мне больно. Я плачу.
Спустя какое-то время я чувствую, как Майкл ложится рядом со мной и обнимает меня. Я постепенно успокаиваюсь, и уже засыпая, слышу слова Майкла:
–Я что-нибудь придумаю. Всё будет в порядке.
И это первые слова Майкла за много-много лет, в которые я совершенно не верю.
В течение двух отвратительно длинных дней я тихо ненавижу весь мир. Невиданная мне ранее злость просачивается под кожу и съедает меня изнутри. А я в это время не могу есть. Абсолютно ничего. Майкл приносит мне совершенно разную еду, но итог всегда один и тот же. Я пытаюсь съесть что-то, но весь рот, горло и желудок обжигает огнём, а потом меня рвёт. Кровью. Ночи я провожу в одиночестве, я знаю, что Майкл находится за дверью, от этого спокойно и ненавистно. Я сама попросила его, чтобы он не приходил по ночам. Я не желаю, чтобы Майкл продолжал нянчиться с практически мертвой девушкой. А я уверена – мой конец близок.
Я очень похудела, практически не сплю, не ем, но могу пить воду. Ноги уже не держат меня, превозмогая боль и усталость плетусь до чёртовой утки, чтобы сходить по нужде. И даже не хочу знать, хотя знаю, кто ходил за мной семь дней, пока я была без сознания. Лучше бы так и осталось. Ведь если верить словам Майкла, то все были уверены, что я не приду в себя. Выходит, что в какой-то степени они смирились с потерей. А тут я дала ложную надежду близким мне людям и снова отнимаю её.
Я вижу, как взгляд Майкла меняется с каждым приходом в комнату. Думаю, его надежда уже раздавлена.
Осколок зеркала лежит у меня под подушкой, и вы не поверите, но я уже трижды хотела им воспользоваться. Сжимая в ослабевшей ладони осколок, я останавливаю себя тем, что это грех. Практически во всех возможных религиях это грех. Я думаю о папе, как он отреагирует на мою смерть. Он недавно потерял маму и скоро потеряет меня. Это неизбежно. Без еды я рано или поздно умру. Об альтернативе я даже стараюсь не думать, но незнакомец не дремлет. Он уже не просто подсказывает мне выход, а приказывает сделать это. Спасти себя и его. Незнакомец хочет жить…
На следующее утро открыв глаза, я встречаюсь взглядом с Майклом. В его руках стакан воды и миска. Морщусь и прикрываю глаза.
–Я больше не могу,– произношу я хрипло, потресканными губами.
Майкл твёрдо смотрит на меня, сглатывает и садится на край кровати.
–Нужно ещё раз попробовать,– говорит он.
А я вспоминаю, что мы пытались сделать накануне. Майкл решил попробовать перелить свою кровь мне. Мы надеялись, что это может сработать. Он не обычный человек. И была призрачная надежда на то, что его кровь станет целебной, как кровь моего папы для мамы. Майкл соорудил самодельную капельницу, но от его крови мне стало только хуже. Меня снова начало лихорадить.
Я больше не хочу пытаться. Не хочу делать себе больнее, чем есть на самом деле. Остался один день, и Майкл уедет в Коалицию. Я знаю, что он уедет, даже когда мы были детьми, Майкл не раз говорил о словах мистера Хантера, что он всегда должен защищать Хелл. Всегда. А сейчас настал момент, когда Майкл необходим своему городу. Да он всегда был ему необходим. И зная Майкла, он отдаст жизнь за Хелл и его жителей.
–Нет,– прошу его я и с трудом поднимаю бледную руку, опускаю её на запястье Майкла.
Мужчина твёрдо смотрит на меня и говорит:
–Джил, ты не можешь сдаться.
–Могу.
–Нояне сдамся.
Поднимаю на него взгляд и печально улыбаюсь.
–Скажи папе, чтобы он…
–Ты сама ему скажешь,– отрезает Майкл, так и не дав мне договорить.
Не спорю, потому что не могу. Кажется, что с момента пробуждения мне стало сложнее дышать, моргать. Движения и мысли заторможенные. Сердце бьется ещё медленнее, чем раньше. Не понимаю я смысла гена мутанта, почему он позволил мне выжить там, возле леса, чтобы я умерла тут?
Наблюдаю, как Майкл втыкает вилку в тарелку, медленно поднимаю руку к лицу и прикрываю ладонью рот. Мне больно даже от мысли, что сейчас будет. Я не хочу. Я больше не могу.
–Джил, ты должна попробовать ещё раз.
–Нет, пожалуйста,– прошу его я.
–Последний раз. Это последний шанс,– заканчивает Майкл, но я не до конца понимаю, что происходит.
Майкл поджимает губы, убирает мою руку, которая прятала рот, и подносит кусочек чего-то ко рту. Сжимаю губы.
–Джил, не сопротивляйся,– в глазах Майкла сожаление.
Он нажимает мне на щеки, и рот сам открывается. Из глаз тут же брызгают слезы. Пытаюсь отпихнуть его руку, но я слаба, как котёнок. Майклу удаётся впихнуть в меня кусочек еды. Собираюсь выплюнуть его, но Майкл, строго смотря на меня, говорит:
–Прости.
Он зажимает мне рот ладонью. Выпучиваю глаза и начинаю вяло брыкаться. Хочу заплакать, но слёз больше нет. Закричать, голоса тоже нет.
Я ненавижу Майкла. Я ненавижу его за то, что он не может смириться с моим выбором, это причиняет мне боль физическую и моральную.
Глотаю и готовлюсь к очередной агонии. Майкл отнимает руку от моего лица и внимательно вглядывается в глаза.
–Твою мать,– шепчет он и взъерошивает себе волосы, я же с первобытным голодом смотрю на миску, что осталась на кровати.
Меня не рвёт. Мне не больно. И я чувствую, как небольшой кусочек еды наполняет меня силой. Опираюсь руками о кровать и сажусь. Заглядываю в миску и быстро перевожу взгляд на Майкла. Он стоит с противоположной стороны комнаты, я шумно сглатываю, облизываю губы и снова смотрю на миску.
–Что это?– в страхе и желании спрашиваю я.
Майкл не отвечает, и я бросаю на него испуганный взгляд, а рот наполняется слюной. Меня должно тошнить от мыслей, что роятся в моей голове, но этого не происходит. Мне страшно. Мне противно от себя же самой.
–Это чело… – начинаю я, но Майкл перебивает.
–Нет. Мутант. Это мясо мутанта.
    
Глава седьмая
Майкл
У Джил истерика. Она кричит и просит уйти меня из комнаты. Была бы моя воля, я бы не сказал ей, что она только что съела. Но со мной может произойти что угодно, и тогда она просто умрёт. Я не собираюсь объяснять ей, что испытывал, когда думал, что она больше не очнётся. Это невозможно передать словами.