Время колесниц

Молодой жрец находился в замешательстве: его охватил ужас от одной мысли о необходимости войти туда. Трещина обязательно закроется за ним, и ему никогда не вернуться в мир живых!
Вновь ударил бубен.
— Чего ты ждёшь? Особого приглашения? — послышался голос колдуньи. — Скорее догоняй его, сам он остановиться не сможет. Я пока подержу для тебя трещину открытой...
Эдан выругался, помянув пару-тройку богов плодородия, и шагнул в темноту.
Его взору открылась длинная серая долина, зажатая между двумя горными цепями. Он стоял на прямой как стрела дороге, уходившей вдаль. Впереди светлячком маячила душа умершего.
«Во что же я ввязался?» — тоскливо подумал наш герой и бросился догонять незнакомца.
Это оказалось не так сложно: тот медленно брёл, или, вернее, скользил, по дороге, подгоняемый непрекращающимся ветром, дувшим теперь' в спину. Казалось, сам Эдан смог бы легко побороть его силу, но умерший даже не предпринимал таких попыток. Поравнявшись с ним, жрец Бринна сказал:
— Я здесь. Что тебе от меня нужно?
Призрак повернул к нему голову. Она определённо сохранила портретное сходство с оригиналом, но все черты лица казались какими-то смазанными. Возникало ощущение, будто по его поверхности от порывов ветра проходила рябь.
— ...Раз ты явился,
Тебе поведать
Желаю я тайну...
Его слабый голос тонул в завываниях усиливающейся бури.
— ...В восемнадцатый день
Настигла меня;
Убиты все трое,
Плач в каждом доме
Ургова клана...
— Громче! — прокричал Эдан. — Ничего не слышно!
Издалека сквозь пронзительный свист ветра доносился мерный стук бубна.
— ...Демон отсёк
Душу воина от тела...
………………………..
…………………поведать обязан:
Лежит он в башне
Старого бога,
Покровителя Духа,
Спрятан он мной
За плитой алтаря...
— Кого ты имеешь в виду? Я ничего не понял! — орал Эдан, пытаясь догнать призрак. Сквозь вой бури уже невозможно было ничего разобрать.
— Возвращайся! Возвращайся, жрец! Ещё можно... — донёсся до него отдалённый крик колдуньи.
Вдруг Эдан с ужасом осознал, что углубился в Сумеречные Земли слишком далеко — звуки бубна почти затихли. В последний раз с сожалением взглянув на быстро уменьшающийся мерцающий силуэт, он решительно повернул назад. Теперь ветер дул ему в лицо. Он казался одушевлённой силой, не желавшей отпускать человека из своих владений, пытающейся сбить с ног или заставить послушно двигаться в противоположном направлении. Однако первосвященника бога Бринна так просто не возьмёшь — Эдан упорно шагал навстречу бубну. И шаг за шагом мерное постукивание деревянной колотушки о натянутую кожу становилось всё громче и громче, а ветер — всё слабей и слабей. Стук постепенно усиливался, заполняя всё его сознание, пока не стал подобен громовым раскатам. И в этот момент мир вокруг него с хрустом лопнул.
* * *
Эдан пришёл в себя распростёртый на полу. Перед глазами всё ещё стояло жутковатое видение. Он готов был поклясться, что несколько мгновений назад видел своё неподвижное тело со стороны.
Холодная вода из деревянного ведра лилась ему на лицо; бегущие по слипшимся волосам струйки стекали по плечам и щекотали кожу за шиворотом.
— Разрази меня Данов молот! — пробормотал молодой жрец, с трудом поднимаясь на ноги. Опершись о лежанку, он безуспешно попытался унять дрожь в коленях. — Ничего себе приключение!
— Вероятно, тебе там понравилось, — съязвила старуха. — Ещё чуть-чуть, и возвращаться было бы поздно. Небось решил, будто ты не хуже величайших колдунов и можешь безбоязненно разгуливать по Сумеречным Землям, словно по своему двору?
— Я действительно немного увлёкся, — признался ей Эдан.
— Сказал он тебе хоть что-нибудь?
— Нес несусветную чушь. Похоже, несчастный продолжат бредить даже после смерти — болтал про башню бога — Покровителя Духа.
Эдан заметил, что ложе умершего пустует.
— А где тело?
— Истаяло. После того как душа отлетела, тело растворилось, как дым от костра. Я же говорила тебе: он был не просто ранен. Нечто вытянуло из него основу, связующую части души и тело воедино. После такой раны человек долго не протянет — или умрёт, или развоплотится в призрака.
— Очень любопытно. Кстати, а чьи это вещи лежат в углу — его?
— Да. Думаю, придётся положить их в пустую могилу — похоронить-то нечего. Или сделаем соломенную куклу, оденем в его одежду и сожжём на погребальном костре по всем правилам.
— Среди вещей есть воинский пояс, — заметил Эдан, — можно посмотреть?
Он поднял его и, внимательно разглядывая вышитые на нём причудливые узоры, присвистнул:
— Ещё один ургит! Бедняга из касты воинов, и, судя по всему, не последний из них! Пойду-ка покажу пояс Кермайту, — решил он и вышел из хижины во двор.
Его товарищи в ожидании своего предводителя развлекались в соответствии со своими привычками. Вокруг Талеса собралась ребятня, на потеху которой маг выжигал пальцем на большой дубовой колоде фигурки птиц и животных. Хольдеринг посвятил себя излюбленному времяпрепровождению представителей своей профессии — полировке длинного уплощенного жала боевого копья специальной тряпочкой.
Эдан подошёл к нему и протянул воину свою находку:
— Можешь сказать что-нибудь о владельце?
Кермайт почтительно, обеими руками, принял широкий пояс и начал тщательно изучать орнамент. Он что-то бормотал себе под нос, словно читал свиток.
Чуть позже хольдеринг сообщил:
— Пояс принадлежит воину из рода ургитов. Он является потомком основателя клана во втором колене, следовательно, его владелец, ни много ни мало, внук самого Урга. Правда, младший брат в семье. Судя по узорам, на его боевом счету три крупных сражения и двенадцать менее значительных битв, сто сорок восемь убитых врагов, из них тридцать четыре — с первого удара. Первого соперника убил в тринадцать лет, через два месяца после обряда инициации. Сколько ему лет, точно, я понять не смог, но не менее ста двадцати. Вон те завитки и те квадратики обозначают нечто очень важное, но мне их смысл неясен. Всё.
— Спасибо и на этом.
— Скажи, пояс принадлежит тому умирающему, который желал с тобой поговорить?
— Да. Только уже умершему. Мне он почти ничего сказать не успел, а жаль: не думаю, чтобы внук Урга призвал меня, решив просто поболтать о погоде.
— Теперь мы всё равно об этом ничего не узнаем, — пожал плечами воин. — Думаю, следует переночевать здесь. Утром продолжим путь — до Священного Ара остался всего один дневной переход.
* * *
На следующий день, когда заходящее солнце обвело алой каймой низкие тучи на горизонте, к внешним Воротам Воинов города Ара подъехала колесница с воином, щитоносцем и колесничим. Все трое были облачены в расшитые длинные туники и синие плащи с меховой оторочкой. Колесничий, воин с поясом и татуировкой хольдеринга, сделал условный жест часовому, его собрату по клану.
— Жрец бога Бринна из Племени Ллеу со своими людьми! — заявил он, направляя упряжку, в узкий проезд ворот.
Никаких возражений подобная рекомендация не вызвала. Жрец, у которого в колесничих служит брат-хольдеринг, не может быть врагом — часовой отсалютовал незнакомцам и пропустил их в город без досмотра.
Ар впечатлил Эдана своими размерами. Что там Лорха, деревня с крепостными стенами из глины! В священном городе проживало около двадцати пяти тысяч человек. Как узнал жрец Бринна, Ар делился кольцевыми валами на пять частей. Внешняя, самая большая часть, на территорию которой они въехали через одни из трёх ворот, была отведена для общественных рабов и жителей без права гражданства (их доля, впрочем, составляла не менее половины от всего населения). За вторым внушительной высоты валом с деревянной стеной располагался Город Общинников — район крестьян и ремесленников. Внутри него, за третьим по счёту кольцевым валом со стеной из сырцового кирпича, находился Город Воинов. Там стояли дома тысячи семей клана Хольдера. В свою очередь, внутри этого района, за четвёртым валом, укреплённым стеной, которую сложили в незапамятные времена сами боги-покровители из огромных каменных глыб, располагался Город Мудрецов. В нём жили мудрейшие, жрецы и маги. Там же высились хорошо заметные из любой части Ара ступенчатые башни храмов; с их верхних площадок в этот вечерний час по окрестностям разносилось протяжное пение жрецов, исполнявших молитвенные гимны. В центре Города Мудрецов находилась круглая цитадель с самыми толстыми и высокими каменными стенами. Никто не жил в ней, ибо было запрещено возводить внутри крепости любые частные постройки. Большую часть цитадели занимала площадь Совета. Здесь на народные собрания собирались все граждане Ара, представляющие три касты городских жителей — мудрецов, воинов и общинников. В обычные же дни площадь использовалась как рынок. Три главных улицы пересекали Ар от центра и до последнего, пятого вала. Их названия совпадали с названиями трёх каст. По улице Воинов колесница проехала через три района в Город Мудрецов. Кермайт с трудом лавировал между тяжелогружёных повозок крестьян и боевых упряжек воинов. Множество людей в традиционных одеждах всех каст спешили по своим делам. В толпе выделялось и немалое количество чужеземцев, большинство из них были купцами и путешественниками из других Священных городов.