Поцелуй русалки (ЛП)

— Тихо! — прошипела она. — Не ори на всю мастерскую.
Она сглотнула и так энергично потерла глаза, что Иоганн подскочил к столу и схватил ее за запястья.
— Марфа, — сказал он тихо. — Скажи мне, пожалуйста, что случилось! Это как-то связано с крепостным?
Она яростно покачала головой.
— Нет… я не знаю. Его хозяина известили. Это не наше дело. Нет… я кое-что видела.
— Что, Марфа?
Хрупкий лед растаял в ее глазах, суровость Марфы испарилась, осталась лишь напуганная женщина. Иоганн ужаснулся тому, как его смущала эта слабость.
— Кошку, — произнесла она глухо. — У Томаса Розентроста. Я хотела получить новую мазь для спины Михаэля, и тогда Томас показал мне кошку…
Она набрала воздух, и Иоганн не спрашивал дальше, оставив ей время, чтобы подобрать слова.
— Язык висел у нее из пасти. Томас сказал, она лежала у его дверей.
— Ну и что? Врачу, который препарирует зверей, люди часто приносят мертвых животных. Возможно, она сдохла у него на пороге.
Марфа яростно затрясла головой.
— Кошку утопили. У нас тоже висела одна… несколько дней назад. Я ее сняла и выкинула.
— У нас? А почему ты ничего не сказала?
— Я не хотела, чтобы узнал Михаэль. Я надеялась, что это лишь жестокая шутка, — ее голос опустился до шепота. — Эту кошку тоже кто-то утопил, а затем подвесил. На гвозде, у нас на двери. Я проснулась ночью, потому что услышала стук. Тебя… не было в постели. Я подошла к двери, но увидела лишь кошку. Ты знаешь, что это означает?
Иоганн напряженно размышлял. Что-то показалось ему знакомым; в Москве он видел картинки, переходившие в строжайшей секретности из рук в руки. На них изображался кот с длинными усами. Внезапно ему стало холодно.
— Царь? Люди, которые над ним насмехаются, называют его немецким котом. Потому что он носит усы. Ты думаешь… кто-то угрожает царю?
— Если не царю, так нам, — заметила Марфа. — Это угроза. Я долго разговаривала с Томасом. Все время всплывает кошка. Иоганн, ты же знаешь, что в этом городе денег больше, чем кошек, кто-то должен был ее откуда-то принести.
Иоганн с содроганием подумал о крепостном, который вчера ему угрожал. Следовательно, тот знал о тайном заговоре. Внезапно он почувствовал себя голым и беззащитным.
— Мы должны сообщить об этом. Царь не допустит, чтобы кто-то готовил против него заговор.
— О, я знаю, — горько произнесла она. — Поверь мне, он не оставит камня на камне, если об этом узнает.
Внезапно она смущенно посмотрела на Иоганна, а в следующее мгновенье схватила его за руку.
— Иоганн, — попросила она. — Скажи мне, где ты бываешь по ночам. Ты ненавидишь этот город, я знаю. Но ты же не позволишь себя уговорить, предпринять что-то против царя?
— Марфа! — он грубо оттолкнул ее руку.
— Извини. Я… боюсь собственной тени. Но я должна знать, где ты бываешь.
— На берегу Невы, — ответил он.
— Один?
— Ну, порой там бывает рыбак. Он… я помог починить ему лодку.
Большей правды потребовать у него нельзя. Она посмотрела на него большими глазами.
— Ты думаешь, он друг?
Марфе, как обычно, удалось надавить на больное место.
— Я… думаю, да, — наконец признался он нерешительно.
Она с горечью покачала головой.
— Ты так ничего и не понял, Иоганн! У тебя здесь нет друзей. Во всяком случае, кто-то, кто притворяется твоим другом, пытается втянуть тебя в заговор.
В бешенстве он вскочил.
- Лучше бы я вообще тебе ничего не говорил!
Она встала и пригладила рукава. Резко отвернувшись от него, достала из своей кожаной сумки тяжелый горшок с мазью.
— Иди работать. Утром сходишь к полковнику Дережеву, и доложишь ему о кошках.
***
Вряд ли Иоганн смог бы вспомнить, как доработал до конца дня. Плохое настроение стало еще гаже, когда вынырнул Митя и с удрученным лицом уселся на бревне. Он, не обращая на Иоганна никакого внимания, распевал все время одну и ту же песню. Наконец, Иоганн почувствовал, что тоже сходит с ума. Даже поздней ночью слышалось Митино пение, которое ветер вносил в окна и, как нежелательный подарок, заталкивал в щели между ставнями. Иоганн подозревал, что Марфе тоже не спалось. Своим вопросом о его дружбе с Евгением, она будто навалила груду камней ему на грудь. Когда Иоганн закрывал глаза, то перед ним всплывало узкое лицо, темные глаза и серьезный, плотно сжатый рот. А вдруг его действительно обманывали?
 
Заговор против царя мог преследовать одну единственную цель — спасти русалку. Но разве Евгений настолько глуп, чтобы выступать против войска и самого царя? Нет, решил Иоганн. Это бессмысленно. Даже если у него имелись союзники в городе, с парой крепостных многого не сделаешь. Здесь крылось нечто серьезное. Очень серьезное. Вдруг незнакомец, которым грезила русалка, приложил руку к этому делу?
Один двигался в направлении города, другой сидел здесь и топил кошек. Никакой связи между ними.
Иоганн тихо встал. Он стоял уже на пороге, когда вспомнил, что дверь скрипит. Марфа, которая наверняка вглядывалась открытыми глазами в темноту, ее бы услышала. Иоганн задумался, потом, по возможности бесшумно, влез на подоконник, выбрался наружу и тенью скользнул на другую сторону. «Все зашло слишком далеко, — стыдливо подумал он. — Сейчас я крадусь, как вор». Глаза Мити блестели в темноте, но дурачок вел себя тихо. Иоганн задался вопросом, может, он плохо вел себя с русалкой?
С дурными чувствами он помчался в сторону Невы и прождал почти два часа, пока на другой стороне реки что-то не зашевелилось. В ночном тумане Иоганн решил, что распознал узкую фигуру, плескавшуюся в воде, когда из воды появилось нечто блестящее. Издалека Иоганн не смог разобрать что это, но представил себе, как двигались мокрые тела, и через ячейки сети мелькали белые рыбьи животы. Наверняка русалка загоняла богатый улов Евгению в сети. Зачарованно Иоганн наблюдал, как его друг умелыми руками вытащил добычу на берег и рассортировывал рыбка к рыбке. С плеском маленькие рыбешки оказывались снова в Неве, только больших Евгений сгружал в плетеную корзину. Невдалеке от него покачивалась лодка, свободно причалившая к сломанному кусту на берегу. К своему неудовольствию Иоганн понял, как же мало он все-таки знал о жизни Евгения. В гости его никогда не приглашали. С другой стороны, он и сам бы с удовольствием скрыл Евгения от Марфы.
Нерешительно сжав губы, он послал тихий, резкий свист над водой. Евгений замер и огляделся. Затем торопливо переложил корзину с рыбой в крохотную лодку, оттолкнул ее и вскочил следом. Сегодня русалки не вынырнули, чтобы провести лодку по воде. Поток сносил ее в западном направлении, и когда он, наконец, прибыл, то тяжело дышал от напряжения, а на щеках горели темные пятна. При дневном свете он выглядел бы покрасневшим.
— Эй, Бремов! — крикнул рыбак и спрыгнул на берег. Быстро вытянув лодку, он подошел к Иоганну. Его лицо смотрелось еще более худым, будто после бессонной ночи.
— Ты где был вчера и позавчера? — спросил Иоганн вместо приветствия.
Евгений недоуменно посмотрел на него.
— Я должен оправдываться? — парировал он. — Занят был.
Иоганн хотел дать отпор, но недоверие, как собака, от которой так просто не отделаться, не покидало его.
— Значит, занят был, — проворчал он.
Евгений ухмыльнулся и дружески пихнул его в бок.
— Что с тобой? Как я слышал, общества у тебя было предостаточно. Даже новый друг появился, правда, к сожалению сумасшедший. Но что от вас, иностранцев, ожидать?
— Тебе русалка рассказала?
— Если не русалка, тогда волны.
Иоганн глубоко вздохнул и огляделся. Затем указал Евгению, следовать за ним вверх по течению к иве. Там они уселись на берегу.
— Ты знаешь, что Митя может с ней разговаривать?
— Я бы не называл это разговором, — ответил Евгений. — Но дураки друг друга понимают всегда.
— Русалка рассказала мне о залоге, — твердым голосом продолжил Иоганн. — Ты не знаешь, кем она грезит?