Основы человечности для чайников (СИ)

— Нет, всё… я нормально… я сейчас…
— Людвиг! — В голосе Дианы требовательность мешалась с беспокойством. — Тебе плохо?
«Вытащи меня отсюда! Ты сможешь! Я тебя накормлю до отвала, только вытащи!»
Ногу будто кипятком обдало, Людвиг даже вздрогнул от неожиданности. И, кажется, охнул.
Диана рванула на себя простыню, замерла на мгновенье, удивлённо глядя на окровавленное бедро. Она ещё не успела понять, что это значит, не могла разглядеть рисунок сквозь прижатую сверху ладонь, не знала, что сейчас произойдёт…
Ей и не требовалось.
Она просто выпустила когти и полоснула Людвига по ноге, под коленом.
Целилась, конечно, выше, но Людвиг успел дёрнуться, почти вжался в стену — и вдруг почувствовал, что проваливается сквозь металл.
«Тащи! Тащи!»
— Куда, падла⁈ А ну вернись! Я приказываю тебе…
Крик Дианы таял на границе сознания. Стены растворялись. В глазах темнело. А потом ногу вдруг перестало жечь — и наступила тишина.
* * *
Когда Людвиг очнулся, над головой было тёмное безлунное небо. И редкие звёзды, проглядывающие сквозь пелену облаков. И корявые ветви деревьев с остатками жухлых листьев.
Осенняя ночь, продувающий до костей ветер, тихий шелест реки, городские огни на другом берегу.
Тонкая футболка, спущенные джинсы и драные кеды. Так себе костюмчик, не слишком по погоде.
Первым делом Людвиг перекинулся в волка, чтобы не замёрзнуть, и принюхался. Да, на родную квартиру не похоже, но вообще-то место знакомое. Почти нужное. Почти то самое. Боггарт чуть-чуть не дотянул, когда его вытаскивал. Выронил по дороге. Видимо, просто сил не хватило.
Ладно, ерунда, дальше и пешком можно.
Нога всё ещё побаливала, причём как-то странно: не разодранное бедро, а ниже, в том месте, куда дотянулась Диана. Хотя именно там даже крови почти не было — только небольшая царапина. Остальные раны и синяки тоже ныли, но не так сильно, привычно.
Впрочем, ерунда, об этом можно и позже подумать, а сейчас надо спешить. Его, конечно, уже ищут — но немножко форы есть, успеет.
Лапы заплетались, голова кружилась (видимо, перемещение выпило изрядно сил не только из боггарта; или просто затылком треснулся при падении), и мир казался слегка неправильным, размытым, как во сне, но волк упрямо бежал вперёд.
Да, точно, вот эта тропинка.
Вот этот поворот.
Вот это дерево.
А под деревом — внезапно — две палатки, остывающий мангал, кастрюля с шашлыком, бережно завёрнутая в пакетик для защиты от муравьёв и прочей живности, несколько пустых бутылок и валяющийся неподалёку штопор.
Нашли же место!
Людвиг перекинулся обратно в человека и сунул штопор в карман — пригодится, хоть какое-то оружие.
Заглянул в одну из палаток — в ту, что стояла ближе всего к месту, где требовалось копать. Её обитатели на шелест ткани и звяканье замка не среагировали, продолжая храпеть в ореоле дичайшего перегара. Зато прямо у входа валялись свитер и куртка, и Людвиг немедленно натянул их на себя — его уже начало познабливать от холода.
Раскопки много времени не заняли: косточка в жестянке из-под чая вскоре оказался на поверхности, и над ней всколыхнулось облачко белёсого тумана.
— Оголодал, бедолага? Соскучился? — спросил Людвиг.
Облачко в ответ потёрлось о его щёку. Кажется, оно могло бы спросить то же самое — если бы умело говорить. Но слушать и понимать оно было вполне в состоянии.
— Всё хорошо, сейчас поешь. Бери сколько хочешь, только выслушай сначала. Да, ты мне очень помог, но это ещё не всё. Мне нужно спрятаться…
Куртка почти не грела, осенний ветер задувал под неё, холодил тело. Хотя Людвигу всё больше казалось, что знобит его не из-за погоды. Простыл, что ли? Или устал? Или это всё же последствия экстренного перемещения вопреки всем правилам техники безопасности? Или Диана его чем-то траванула? Да нет, глупости, она же поговорить зашла, а не убивать.
Кажется.
Или нет?
Мысли путались, перескакивали с одного на другое, как в бреду.
С каждой минутой реальность казалась всё более зыбкой.
 
Людвиг тряхнул головой, сбрасывая наваждение, и заставил себя говорить. Объяснять. Думать вслух, пока не потерял нужную мысль. И сознание заодно:
— Помнишь то заклинание, которым колдун усыпил тебя на сотни лет? Ну, то есть само заклинание ты, конечно, не помнишь. Неважно, я его знаю, специально нашёл когда-то, любопытно стало. Я тебя снова усыплю. Ненадолго, на пару лет. Усыплю — но останусь при этом внутри тебя. Всё заснёт. Замрёт. Я исчезну. Этого хватит, чтобы сбить охоту со следа. А потом я что-нибудь придумаю. Мне просто нужно время. Помоги мне, а уж голодным не останешься.
Боггарт слушал внимательно. Не спорил. Даже, кажется, поддерживал и сочувствовал. И всем своим бледным видом выражал сомнение, что у них получится. Потому что они оба совершенно без сил. А Людвиг — ещё и без магии.
— Да-да, я не могу колдовать. Но могу всё подготовить, а активируешь ты. Да, так можно, если я буду уже в тебе. Всё получится, надо только тебя подкормить. Не мной, не смотри так. То есть мной тоже, но потом. А сейчас… ну хоть этих, которые в палатке, надкуси немножко. Они как раз спят, не заметят. Только осторожно, нам трупы не нужны. Хватит с нас уже трупов!
Клок тумана распушился от предвкушения, принюхался к одной палатке, к другой. Махнул хвостом (или щупальцем, или ложноножкой, или что там у него вообще) — мол, ладно, готовь пока всё, а после обеда поговорим.
Впрочем, нормально поговорить они так и не успели. Людвиг вытащил из мангала уголёк, кое-как начертил нужные символы прямо на стенке палатки. Синтетическая основа — так себе вариант, но на один раз сойдёт, да и следов не останется — остатки заклинания быстро смоются дождём. А он, судя по всему, через пару часов хлынет, если не раньше.
Ещё пара символов добавилась прямо на кость — их пришлось процарапывать остриём штопора. Вот и сгодился!
А дальше всё вернуть как было: кость — в банку, банку — под землю, и утрамбовать сверху, чтобы раскопанное место в глаза не бросалось.
Боггарт к тому времени парил над палатками уже не белёсой дымкой, а густой тёмной тучей, разве что молнии не пускал.
— Я готов, — объявил Людвиг. Хотел выпрямиться, но нога вдруг стрельнула болью и подогнулась.
Туча метнулась навстречу, обняла со всех сторон, удержала от падения.
«Ни капельки ты не готов», — могла бы сказать туча, но друзьям такого не говорят. Друзьям доверяют, даже если они творят какую-то сомнительную магическую ерунду.
— Всё получится, — заверил Людвиг. — Поглоти меня, а потом влей часть энергии в этот символ. Думаю, этого будет достаточно.
«Будь проклят тот день, когда мы познакомились», — могла бы сказать туча.
Но такого друзьям тем более не говорят.
Даже если иногда думают.
* * *
Последнее, что он запомнил, — падение и удар. Затылок взорвался болью, в глазах потемнело.
Потом просветлело, но как-то не до конца. Боль тоже никуда не делась, только теперь она не концентрировалась в затылке, а разливалась по всему телу. Как будто его прокрутили через мясорубку, а потом собрали обратно в единый организм.
Людвиг несколько раз моргнул, но особой разницы с тем, что было раньше, не заметил. Вообще никакой разницы не заметил: темнота осталась тёмной, воздух — душным, пол — жёстким и холодным.
Да, под ним совершенно точно был пол, тот самый, окованный металлом, инертным к магии. Из-под двери пробивалась полоска тусклого света. С лежанки свисала окровавленная простыня. Неподалёку валялась металлическая миска с присохшими остатками еды.
Вывод был очевиден: у него не получилось. Что ж, шансы с самого начала были не слишком-то велики.
Это даже не огорчало. Наверное, просто сил не осталось на огорчение.
Снова накатило вялое безразличие.
Не вышло — и ладно.
Поймали — и ладно.
Убьют — и… не ладно, конечно. Но, в общем, заслуженно. Сам виноват.