Мой одинокий волк (СИ)

Возвращается Брендон. В его ладонях несколько спелых ягод первой клубники.
— Это тебе Франко прислал. Желает скорейшего выздоровления. Все волнуются за тебя.
Ягоды восхитительно тают на моем языке. Брендон легким касанием губ стирает капельку сока в уголке моего рта. Я жмурюсь от удовольствия. Даже не знаю, что мне нравится больше.
Вечер. Чувствую себя отдохнувшей и полной сил. Прошу Брендона рассказать мне все. У меня столько накопилось вопросов.
Брендон кратко рассказывает о войне, нападении на мага. По его скупым воспоминаниям понимаю, насколько нелегко ему пришлось. Тяжелое ранение, запретная магия, опутавшая его сущность, не давая вырваться человеку. Колдун, прежде чем погибнуть в схватке, все свои чары обрушил на волка. Только мой запах, исходивший из пряди волос не давал окончательно сойти с ума. Только шнурок со временем оборвался, волосы развеяло по ветру.
— Забыл, что я человек. Был слишком слаб, вообще не понимаю, как выжил. Зверь проявил себя, затаился в лесах, зализывая раны, выискивая целебные травы, не давал мне обратно обернуться. Иначе я бы просто не выжил. Я словно заснул внутри него, так бы и спал, если бы ты не разбудила.
Брендон хмурит брови, погружаясь в воспоминания. Я ерошу его волосы, разглаживаю пальцем морщинку между бровей. Он ловит губами мое запястье, проводит языком по тыльной стороне руки.
— Расскажи, что было дальше? — прошу, поудобнее устраиваясь на его плече.
— Дальше? Ммм, ты меня разбудила. Но пробуждение обернулось кошмаром. Я чувствовал, как тебе плохо, понимал, что умираешь. Зверь отступил, тебя мог спасти только человек. Я очнулся, долго не мог прийти в себя, осознать происходящее. Увидел тебя, лежащую рядом, белую, как снег, боялся, что опоздал. Взял на руки и понес к реке. На берегу встретил Брайна. Он искал тебя. С охотниками весь лес прочесал, немного до моего логова не добрался. Переправил нас по реке на другую сторону, в селение, в дом старосты. Позвали старуху знахарку, она стала тебя лечить. Как мне кажется, без особого успеха. В сознание ты не приходила, только бредила. Я решил поскорей переправить тебя домой. Верил, что Сантина поможет. Иначе… нет жизни без тебя, смысла нет. Безумно люблю тебя.
— Я тоже не могу без тебя, сильно люблю — шепчу в ответ.
Брендон крепче прижимает меня к себе. Чувствую его дыхание на своей макушке, слышу, как учащенно бьется сердце. Сама тянусь к нему, ловлю его губы, нежно обвожу языком проникая внутрь.
— Я так скучал, — выдыхает Брендон.
— Докажи… — я игриво смеюсь, ускользая, позволяя Брендону перехватить инициативу. Нежусь в его объятьях, выгибаюсь навстречу его губам, стону под лаской нежных пальцев.
Говорят, от оборотней трудно родить ребенка. В таких семьях редко бывает много детей. Это возможно только от истинных и по большой взаимной любви. Если все это верно, то в ту ночь мы наверняка зачали дитя. Чувствую это. Нежно улыбаюсь, глядя в окно на Брендона, неосознанно поглаживаю свой еще плоский живот. Брендон в саду, помогает по хозяйству Колину. Видит меня. Машет, улыбаясь, испачканной в земле рукой. Безумно его люблю. Он только мой. Мой одинокий волк.
Вместо эпилога.
Охотник и волчица.
Она ворвалась в мою жизнь промозглым осенним поздним вечером. Я уютно устроился в мягком кресле возле ярко горящего камина отпивая из бокала золотистое Лотаринское вино. Звон дверного колокольчика нарушил мои раздумья и уединение. Я никого не ждал в такой поздний час, да и по правде говоря никого не хотел видеть. Вилкс, мой мажордом, древний, как и сам дом в котором я родился и живу всю свою жизнь, давно посапывал в отведенной ему комнатушке. Я недовольно вздохнул, выбираясь из уютных объятий кресла и проклиная все на свете поплелся открывать входную дверь под непрекращающуюся трель колокольного звона.
— Брайн Моренди? — спросила она и подняла на меня большие зеленые глаза.
Я впал в ступор разглядывая незнакомку, стоявшую по другую сторону порога моего дома. Темный плащ, тяжелый от впитавшейся дождевой влаги, пряди влажных волос, падавших на бледное лицо с широко расставленными глазами. Слегка приоткрытые розовые лепестки губ.
 
— Кто вы? — сумел выдавить я, с трудом оторвавшись от созерцания ее облика.
— У меня к вам важный разговор, — прощебетала незнакомка ангельским голоском и в умоляющем жесте вздернула вверх брови.
Я посторонился, пропуская ее в дом, помог снять громоздкий плащ, с которого к моим ногам стекали частые капли воды и проводив в комнату, усадил на свое кресло поближе к огню. Предложил вина, указывая на початую бутылку, стоявшую рядом на столе, но незнакомка вежливо отказалась.
Я взял стул, стоявший у стены, и сел рядом с незнакомкой, разглядывая ее точеный профиль.
— Кто вы? — повторил я свой вопрос, прерывая затянувшееся молчание.
— Мое имя вам ничего не скажет, — ответила незнакомка, не глядя на меня. Она протянула замерзшие руки к камину, ловя идущее от огня тепло. — Вы знали моего отца.
— Вы меня заинтриговали, — я откинулся на спинку стула продолжая оценивающим взглядом рассматривать гостью.
Простое, без изысков, платье из отбеленного холста. В таком часто можно встретить девушек в селениях или в рабочих кварталах. Длинные волосы водопадом струятся по спине, огненными бликами сверкая в свете огня.
Я не мог понять, кто она. Держится с достоинством, как леди. Прямая спина, гордая посадка головы. Бедное платье и стоптанные башмаки резко контрастировали с ее обликом. Если уж на то пошло, ни одна приличная девушка одна в столь поздний час не высунет свой носик из отчего дома. А вот так, заявиться в гости к незнакомому мужчине просто верх легкомыслия.
— Не угостите меня горячим чаем? — незнакомка вновь пронзила меня омутом зеленых глаз.
— Да, сейчас, — поспешил подняться я со своего места, ругая себя, что первый не предложил ей это.
Я отправился на кухню, личное царство моей кухарки Мариетт. На мое счастье, она еще не ушла спать, а копалась в недрах громоздкого шкафа, перебирая банки и бутылочки с одной лишь ей известным содержимым.
— Мариетт, будь добра, принеси чай в гостиную, у нас гости, — потревожил я ее.
— Хорошо, господин, — с ворчанием в голосе прокряхтела Мариетт и, оторвавшись от своего занятия, прошаркала к очагу.
Я вернулся в гостиную, застав гостью прохаживающейся по комнате. Она сосредоточенно разглядывала развешанные по стенам трофеи — рога косуль и оленей, голову дикого кабана, угрожающе обнажившего свои клыки и конечно же разномастные шкуры волков.
— Это вы всех их убили? — обвела девушка рукой звериные шкуры.
— Нет, что вы. Это наследие моей семьи. Вы же, наверное, в курсе, что я из рода охотников.
— Но ваши личные трофеи здесь тоже есть? — девушка испытывающе посмотрела на меня.
— Есть, — не без гордости признался я, — это далеко не вся коллекция. Несколько экземпляров украшают мой кабинет.
— Похоже вы хороший охотник, — девушка грустно улыбнулась. Провела кончиками пальцев по волчьим шкурам, распластанным по стене.
Мариетт, позвякивая посудой, внесла в комнату поднос с чаем. Неодобрительно взглянула в сторону припозднившейся гости, что-то тихо забурчала себе под нос.
Гостья вернулась на свое место, не обращая внимания на кухарку, откинулась на спинку кресла.
Мариеет расставила на столе чайные приборы и поспешила удалиться.
— Назовите ваше имя, — в очередной раз попросил я, разливая чай и пододвигая ближе к девушке белую фарфоровую чашку.
— Кларисса Мортон, — представилась девушка, беря чашку в руки и грея о ее тепло замерзшие пальцы.
— И какое неотложное дело привело вас в мой дом, Кларисса Мортон?
— Я хотела рассказать вам о своем отце. Он был замечательным человеком. Добрым и трудолюбивым. Никогда никому не причинивший зла.
Кларисса замолчала. Застыла, вглядываясь в переливы пламени.
«Я впустил в дом сумасшедшую», — пронеслось в моей голове. Я не знал никого по фамилии Мортон. И сама девушка, и ее внезапное появление все больше казалось мне неуместным и странным.