Изгнанник (СИ)

Он до смерти боялся змей.
Змей замер и издал громкий высокий звук, словно кто-то наступил на резиновую уточку для ванной. Чёрные глазки смотрели в разные стороны. Белое тельце неторопливо разворачивалось. Габриэль сжал тапок, а змей показал ему язычок. Он не нападал и выглядел весьма дружелюбно, насколько только змея может выглядеть дружелюбной. Не делал бросков, косоглазо смотрел в разные стороны, показывал язычок и качался вперёд-назад, влево-вправо.
Краем глаза Габриэль взглянул на золотые осколки, что остались от шара. Среди них лежала записка. Не сводя глаз со змея и держа над ним тапок, Габриэль протянул руку и осторожно вынул записку.
Почерк был похож на шрифт религиозных книг.
«Береги фамильяра. Ключ в другие миры. До первого круга ты можешь изменить решение. Фамильяр останется с тобой, только если ты отправишься в круг. Если уйдёшь в изгнание, он исчезнет»
Прямо на глазах, записка в руках стала прозрачной, как мираж, как и осколки шара, лежащие рядом — бледнее, бледнее… в последний момент Габриэль попытался схватить осколок, но тот исчез. Словно ничего не было. Остался лишь змей, что внимательно поглядывал на Габриэля, поворачивая голову, чтобы увидеть его каждым глазом. Вполне физический и реальный. Пока Габриэль таращился на него, змей приблизился, юркнул, обвился вокруг руки и тапка, и голова его оказалась на уровне лица Габриэля. Ощутив прикосновение его язычка к щеке, Габриэль вскочил, судорожно пытаясь стряхнуть змея с себя, и когда змей упал, Габриэль отбежал к двери и выставил тапок вперёд.
Несколько минут назад Габриэль убеждал отца, что всё это время он лежал на траве и смотрел на звёзды. Он так верил своим словам, что воспоминания о странном месте с белым небом стали казались ему выдумкой. А теперь этот белый змей, что выпал из золотого шара… Габриэль ущипнул себя, чтобы убедиться, что он не спит.
«Фамильяр, — вспомнил Габриэль, — это дух, который сопровождает волшебника в облике кота, ворона или любого другого животного, но только у Змееносца-жреца или Змееносца-мага фамильяр в облике змея».
Габриэлю доводилось видеть змей Тварей только по телеэкрану. Змеев жрецов он видел вживую и даже прикасался к ним. Но фамильяры и жрецов, и магов не походили на обычных змей. Они были духами, и даже несмотря на старания выглядеть змеями, духами и оставались.
У тёмных магов змеи были чёрными и имели черные глаза; у светлых жрецов — белыми, и глаза их светились белым. Фамильяры, и те, и другие имели на телах руны, а вокруг их голов светились магические ауры.
Белый змей с чёрными глазами смотрел на Габриэля и показывал розовый язычок. На его тонком тельце не было ни одной руны. Он выглядел как обычный полевой полоз.
— Здравствуй, — сказал ему Габриэль, и ему показалось, что змей склонил голову. А затем обвился вокруг протянутой руки, оплёл тело, издал несколько странных, не змеиных звуков, задел хвостом по лицу и успокоился, замер, спрятавшись под распущенными волосами нового хозяина. Его язычок пощекотал шею, Габриэль поёжился. Ужас отступил, но тело била дрожь, как от холода. Ощущая на плечах подарок богини, Габриэль чувствовал себя смятенно, странно, но одновременно с этим его словно наполнила некая сила. На самом деле, очень хотелось спать, сила больше походила на вдохновение или ожидание праздника. Габриэль стянул его со своих плеч, змей прицепился кончиком хвоста к воротнику, пытался удержаться, но упал и пискнул.
Габриэль открыл шкаф, положил змея в коробку от обуви и подпер двери стулом.
Прислушался. На улице стрекотали сверчки. Габриэль сел в постель, накинул на себя одеяло и уставился на двери шкафа.
Из шкафа не доносилось ни звука.
  
Глава 4. Змей (часть 1)
 
— Я могу дать тебе всё, что ты просишь. Если ты согласишься служить мне… — говорил смутно знакомый голос.
Габриэль метался в поиске его источника. Где он? Он спит?
— …обеим моим сторонам. Ты можешь стать величайшим волшебником. Но только если сохранишь равновесие.
 
— Я хочу, чтобы он был здоров. Я хочу его вылечить!
Его мысли звучали как голос. Голос звучал как мысли.
— Ты сможешь свернуть с пути в любой момент, если передумаешь, — вещал голос Двуликой. — У тебя будет время подумать. Но как только ты отправишься на первый круг, будет поздно. Сейчас ты вернёшься домой и увидишь своего проводника. Он свяжет тебя со мной и даст тебе силу. Ты даже сможешь исцелить отца, но чтобы избежать изгнания… тебе лишь нужно… держать… равновесие.
— Я согласен, согласен! — прокричал Габриэль в пустоту. — Только вытащи меня отсюда! Вытащи из этого сна!
***
Белый змеёныш деловито нёс в пасти блестящий фантик.
Фантик был непослушным и часто падал, его приходилось поднимать. Змея это не расстраивало, ведь фантик забавно шуршал, но этот звук мог потревожить чуткий сон пугливого не-волшебника, что вчера едва ли не завопил, когда змей пытался с ним поздороваться.
Остановившись с фантиком в пасти, змей вгляделся в его лицо. Не-волшебник открыл глаза, но, кажется, он пока сам не понял, что проснулся. На всякий случай змей поприветствовал его писком — иначе было бы невежливо. Фантик выпал, змей тут же его поднял и положил в угол под табурет, где лежала целая горка разноцветных фантиков.
Змей очень гордился коллекцией.
Между тем, взгляд не-волшебника стал осознанным. А потом он распахнул глаза так, что они стали размером с чайные блюдца. Он засуетился на кровати, уронил одеяло и сел, прижавшись спиной к стене.
Габриэль не помнил, как он уснул.
Он всю ночь сидел на кровати и смотрел на шкаф.
Дверь шкафа, как и накануне ночью, была плотно закрыта и забаррикадированная стулом. Не было щели, через которую змей мог пролезть, если конечно он не выгрыз дыру в задней стенке шкафа.
Положив фантик в кучу других, белый змеёныш пополз под кровать, недолго чем-то шуршал и выполз с пыльным клубком белых волос. Его он тоже положил в кучу «сокровищ». Фантики блестели на солнце, как драгоценности. В миске на тумбочке таяли раздетые конфеты — под каждой образовалась шоколадная лужица.
Габриэль сел на корточки перед собранной змеем кучей хлама. Пробки, фантики, монетки, скрепки, вилочка канапе… змеёныш проскользнул у Габриэля под локтем и положил на вершину сокровищ деревянную бусину. Среди хлама Габриэль увидел кулон. Символы на нём изображали метку Двуликой, религиозный знак, который рисовали на алтарях в храмах и на иконах. Две лозы: одна цветущая, другая высохшая — а если смотреть издали, обе лозы напоминали переплетённых телами змей. Отец никогда не снимал его, даже на ночь. Его когда-то носила мама. Габриэль взял кулон, и змей тут же кинулся к его руке в попытке укусить — ущипнуть, но Габриэль отмахнулся.
— Зачем ты его украл?
Змеёныш обиженно пискнул. С удивлением Габриэль заметил, что понял его интонацию особым внутренним чутьём, которого у него раньше не было. Он положил кулон на стол. Змей вытянулся, пытаясь его достать, щёлкнул пастью, и Габриэль сдвинул кулон в центр стола и пошёл в ванную. Змей вполз по его ноге и обвился вокруг талии. Габриэль спустил его на пол, но змей вновь обхватил его ногу и вскарабкался, как по дереву. Габриэль снова ссадил его на пол.
— Нет, туда я хожу один.
Змей расстроенно пискнул. Габриэль закрыл перед ним дверь и, оставшись один, змей начал издавать громкие писклявые звуки. Габриэль испугался, что его услышат, пришлось открыть дверь и впустить его.
Когда Габриэль принимал душ, змей играл на полу с мочалкой. Когда Габриэль чистил зубы, змей сидел на его плечах и пытался отобрать зубную щётку. Змей уронил с полок все баночки с шампунями и принялся гонять их по мокрому кафелю, проглотил кусок мыла и выкашлял большой мыльный пузырь.
— Прекрати, — не выдержал Габриэль. — Ты понимаешь, что ты змея? Змеи так себя не ведут. О, Двуликая! Змеи даже не кашляют. — Он внезапно замолк, решив, что разговаривает слишком грубо с даром богини. И тихо сказал: — Можешь просто… быть тише, ладно?