Звёзды с корицей и перцем (СИ)

Операторы не способны чувствовать друг друга, даже работая вместе со структурой одного прагмата, но могут синхронизировать действия на единой, заранее заданной частоте. Это и есть связка. Именно так спасли Врата Биена.
Эльга прикрыла глаза и расслабилась.
— Что это за штука? — воскликнул кто-то.
Потом:
— Эр ди Ронн, это гениально! Вы построили фантом для поддержки структуры?
Рикард подхватил Эльгу под мышки, помогая подняться на ноги.
— Это не я, — сказал он громко.
Инстинкт самосохранения требовал немедленно откреститься от лавров спасительницы. Но до чего же приятно, когда на тебя так смотрят — с недоверчивым изумлением, восхищением, благодарностью. С уважением. Как на профессионала. На коллегу.
Эльга вздохнула и, обведя взглядом молодые заинтересованные лица, попыталась изобразить кокетливую улыбку.
— Только не говорите никому, пожалуйста.
  
Глава 16
 
На Объекте был свой лазарет. Эльге обработали порез на шее и наклеили заживляющий пластырь, изготовленный промышленным медицинским прагматом на Сторре. Накапали пустырника и валерьянки, сделали массаж плеч и спины, разработанный специально для страль-операторов. Принесли из столовой овощного рагу и сырников.
Она отмылась от крови, привела в порядок одежду, причёску и лицо. Ответила на очень вежливые вопросы очень молодого офицера безопасности. Слушая, как Хоппер грозился выколоть ей глаза, офицер опустил взгляд и сжал челюсти. Эльга тоже задала ему вопрос, получила ответ и дала согласие.
После этого её оставили в покое, и она немного подремала на кушетке, дожидаясь ди Ронна.
Когда они выехали за ворота, уже темнело. Ди Ронн успел переодеться в свежую рубашку и другой костюм — он держал в кабинете смену одежды.
Машина плавно одолевала подъёмы и спуски, а Рикард рассказывал, что узнал. Бюро безопасности поделилось с ним первыми результатами допроса Ава Хоппера: тот признался в шпионаже в пользу Кезы.
Первоначальный план состоял в том, чтобы добиться отмены испытаний, а потом руками Трайтора незаметно саботировать работу, затягивая строительство Врат на неопределённый срок. Но оказалось, что вывести из строя штатного энергетика недостаточно. И тогда мишенью был выбран главный конструктор.
Как и при наезде, дело обставили, как игру случая. История со стрельбой в мюзик-холле была ещё у всех на слуху. Хоппер отыскал уволенного офицера и легко склонил его к мести. Момент был подгадан идеально. Отдых на природе — никакой связи с работой. Но Зутцу надоело ждать у машины, он всадил обойму в колёса и поехал домой. Там Хоппер и застал его в состоянии глубокого наркотического опьянения. Пришлось спасать операцию — предварительно устранив бестолкового исполнителя. По автомобилю ди Ронна Хоппер стрелял пистолетными патронами из специальной винтовки со снайперским прицелом. И до сих пор не мог понять, как промахнулся.
— Он так долго убеждал всех, что диверсантов надо искать среди смайян, а теперь Бюро придётся проверять своих, — ди Ронн мрачно хмыкнул. — Правда, у Хоппера был помощник из местных отказчиков. Какой-то парень по прозвищу Рыбачок. Имени он не знает. Эти ребята пользуются кличками даже между собой.
Перед внутренним взором Эльги возникла улочка Сузы и прохожий в кепке, похожий на Нильса Карпета. Нет, сказала она себе, не может быть. Просто не к месту пришёл на память аттракцион «Рыбак и рыбка».
— Мориса, — фары встречного автомобиля осветили пластыри на лице ди Ронна. — Не хочу лезть в твои тайны, но то, что ты сегодня сделала, по силам не каждому дипломированному страль-оператору.
— Диплома у меня нет, — усмехнулась Эльга. Пока нет. — И ты преувеличиваешь. Мне лестно, не скрою, но тут интересна только идея. Её я вынашивала долго. Помнишь, мы обсуждали?.. Остальное не так трудно. Хорошая реакция, собранность, минимальные навыки вхождения в резонанс…
...Сила, воля, дисциплина и высокий потенциал когеренции.
Эльга умолкла, глядя на склон горы, вдоль которого шла дорога. Она совсем не хотела напоминать ди Ронну о том давнем разговоре в саду Биена. Не сейчас.
 
А выводы он сделал и без того:
— Мориса, какой у тебя потенциал?
— Меньше твоего, — она быстро улыбнулась.
Но после сегодняшнего наверняка вырастет. Победа над Грозоотводом привела к скачку сразу на три десятых.
— Эти твои особые сладости… — не отставал ди Ронн. — Ты пользуешься каким-то прагматом?
— Только это секрет, — она продолжала улыбаться и говорила намеренно лёгким тоном. — Я ведь могу на тебя положиться, правда?
— Я одного не понимаю, — в его голосе будто проскочил электрический разряд, и Эльга вздрогнула, — почему ты с такими данными, с таким виртуозным владением страль-техникой занимаешься, прости, ерундой?
Офицер безопасности не задал ей ни одного неудобного вопроса — не видел оснований. Ди Ронн знал свою «особую гостью» куда лучше. Но всё же недостаточно хорошо, и это выводило его из себя. Эльга чувствовала: ещё немного, и её загонят в угол.
— Останови на минутку.
Впереди уже виднелись огни Хальвега, однако ди Ронн послушно принял к обочине. Как только машина встала, Эльга обхватила его за плечи и мягко поцеловала в уголок рта, потом в колкий подбородок, потом… Он рвано вздохнул, сорвал пластырь и впился губами ей в губы. Зашипел от боли, но не остановился, и она не стала его отталкивать, даже когда он расстегнул ей блузку и скользнул ладонью под кружево и шёлк.
Мимо пронеслась машина, полоснув светом фар. Воздух рассекли гудки клаксона.
— Идиоты, — пробормотал ди Ронн. Он не разжал объятий, но слегка отстранился, глядя Эльге в лицо. — Ты сказала, что не поедешь со мной в гостиницу…
— Не поеду, — отозвалась она.
— Так поехали ко мне. Тут рядом, ты знаешь.
Ей захотелось зажмуриться.
Отказать ему снова, сейчас, когда он смотрит с такой жаждой и надеждой, сказать «нет» после всего, что они пережили вместе… Это казалось немыслимым. Сложнее, чем остановить взрыв Гигантских Врат.
Ди Ронн нетерпеливо выдохнул её имя — и тогда она нашла в себе силы произнести:
— Не сегодня, Рик.
Жаркие блики в его глазах дрогнули, и она торопливо зашептала, гладя его по щеке, по шее:
— Дай мне несколько дней. Я приду к тебе, обещаю, я скажу когда.
Он молчал, и она отчаянно пыталась удержать его взгляд, чувствуя, как под ладонью горячо бьётся пульс. Потом тяжёлая рука легла на её руку, прижимая плотнее. Эльга ощутила, как двинулся его кадык — казалось, ди Ронн сглотнул ком в горле.
— Ты права, момент неудачный, — выговорил он, будто через силу. На секунду прикрыл веки и снова посмотрел на неё. — Я буду ждать, Мориса.
И тогда ей стало страшно — от сознания своей власти над ним.
Пластырь сделал своё дело. Через два дня от пореза остался только бледный след, еле различимый в зеркале. Однако Эльга выбрала блузку с высоким воротничком и подвязала под него синий атласный бант. На защиту диплома даже серая мышь вправе чуточку принарядиться.
Здание академии построили во времена, когда считалось, что науке подобает жить в храме. Потолки холлов в нём подпирали величественные колонны, лестницы были мраморными, аудитории, устроенные амфитеатром, — просторными. А на доске во всю стену как раз хватило места, чтобы развесить плакаты с формулами, схемами и графиками.
Полосы утреннего света горели на ватманских листах и красных лакированных столешницах двух сдвинутых вместе столов. За столами спиной к окну сидели пятеро членов комиссии. Один был чистым теоретиком, область интересов другого не имела отношения к трансгрессионным технологиям, иначе говоря — к Вратам. Трое из пяти не одобряли женщин в страль-науке, двое не ладили с руководителем Эльги.
Профессор Венлиг вертел карандаш в пухлых пальцах. Моложавый профессор Бексмель страдальчески прикрывал глаза и то и дело подливал в стакан воду, позвякивая горлышком графина о край. Оба были приглашены на испытание, и оба, без сомнения, знали, что там произошло, хотя вряд ли им сообщили об участии в событиях некой Морисы Муар. Когда Эльга начала объяснять, как через одновременное проявление двух основных рабочих структур привязать фантом к базовой структуре, профессора зашушукались, склонив друг к другу головы. До Эльги долетали слова: «изящное решение», «насквозь вторично», «частный случай», «применить на практике». Кажется, эры профессора не сходились во мнениях. Её руководитель косился, блестя стёклами очков, проводил ладонью по жидким волосам, зачёсанным поперёк лысины, но помалкивал.