Звёзды с корицей и перцем (СИ)

Эльга уложилась ровно в отведённые двадцать минут, а потом ещё двадцать спокойно и уверенно отвечала на вопросы.
Вопросов было много.
Больше всех усердствовал профессор Аргес:
— Ваш метод, эра Экберт, безусловно интересен, хотя его надо ещё опробовать на деле, но сфера применения этого так называемого фантома весьма и весьма узка. Локальные врата с простой замкнутой структурой… А если взять структуру незамкнутую, а? Что скажете? — он оглянулся на коллег справа и слева, приглашая поддержать острый вопрос. Руководитель Эльги возвёл глаза к потолку. — Вы в курсе, что испытание Гигантских Врат отложено? Представьте себе, что там произошла авария, примерно такая, как на Больших Вратах Биена…
Газеты упомянули о переносе испытаний вскользь, как о событии незначительном, но академия тут же взорвалась слухами, и профессор Аргес только что подбросил дров в костёр. Студенты на верхнем ряду вытянули шеи. Четверо должны были защищаться после Эльги, ещё трое пришли посмотреть, как это происходит.
— Сможет ваш фантом сдержать распад сверхсложной открытой страль-структуры? — победно завершил свою тираду профессор Аргес.
— Безусловно, — Эльга не позволила себе ни раздражения, ни иронии.
Пока она объясняла, как надо действовать в подобном случае, Аргес играл лицом, демонстрируя все оттенки скепсиса, но профессор Венлиг, вечный оппонент её руководителя, слушал с живым и, как показалось, уважительным интересом.
— В критической ситуации это позволит выиграть время и продержаться до прихода помощи, — закончила Эльга и тут же поняла, что совершила ошибку.
Желчное лицо профессора Аргеса вспыхнуло торжеством:
— И как скоро, по вашим расчётам, должна прийти упомянутая помощь? — язвительно поинтересовался он. — Вы уверены, что она вообще не придёт? А если нет?
Тогда будет взрыв и все умрут, хотелось сказать Эльге.
Эти два дня были напряжёнными, и всё же она успела подумать о том, что стала бы делать, не сумей сотрудники ди Ронна вовремя снять блокировку зала.
В тот момент она вряд ли справилась бы, но в принципе…
— Как известно, мультифункциональные Врата Сётстада обладают отрытой базовой страль-структурой высшего уровня сложности. Отсюда можно предположить, что каждый её узел является опорным. — В открытых источниках об этом не писали, и Эльга пока не придумала, как будет выкручиваться, если Аргес придерётся. — В случае, если прибытие квалифицированных специалистов, способных взять процесс распада под контроль, задерживается, — продолжала она, чеканя слова, — следует продолжать дублировать полученную фантомную структуру, запуская преобразование от каждого последующего узла с целью создания множественных фантомным слоёв, которые могут служить опорой друг другу и базовой структуре.
По идее, на таком слоёном пироге Врата могли бы продержаться до утра, однако на этот раз Эльга не стала высказывать прогнозов.
— И вы полагаете, что один-единственный оператор способен… — вкрадчиво начал Аргес, но его прервали редкие отчётливые хлопки.
Профессор Венлиг развёл в стороны мягкие розовые ладони.
— По-моему, всё ясно. Поздравляю, коллега, — он наклонил голову в сторону Эльги, — это безусловное «отлично».
К аплодисментам присоединились другие члены комиссии, включая профессора Бексмеля, хотя он и сохранял кислую мину, и студенты на аудиторных скамьях. Громче всех хлопал её научный руководитель. А Эльге до боли захотелось, чтобы ди Ронн увидел её сейчас и чтобы в его глазах читались удовольствие и гордость.
Остаток дня промелькнул, как в тумане.
После обеда объявили официальные оценки, и Эльга вместе со всеми пошла в кафе, где были жёлтые маркизы, столики из светлого дерева на чугунных подставках и много весёлых студентов.
Она ела колбаски в тесте, смеялась, шутила, принимала поздравления, поздравляла других — и оставаясь безучастной внутри. Голова её гудела, как пустой котелок. Два ночи Эльга почти не спала, ни на минуту не расслаблялась и не позволяла себе отвлечься на посторонние мысли.
 
Её не брало даже вино — совсем не тех достоинств, к каким привыкла Мориса Муар, но и не полная сивуха. Эльга выпила три бокала, больше своей обычной нормы, так и не ощутив опьянения, и решила, что хватит.
Однокурсники считали её своим парнем, она сама поставила себя так, иначе в академии, где на одну женщину приходилось пятеро мужчин, ей не давали бы проходу. Сегодня она была героиней дня, её расспрашивали о защите, за неё поднимали тосты. Но едва к общему столу подсели знакомые девушки из театральной школы, приятели потеряли к Эльге интерес, и она тихо сбежала в свою маленькую квартирку.
А на следующий день отправилась в смайянский отдел Бюро безопасности при сторрианском представительстве, чтобы пройти глубокое ментальное сканирование. Во время допроса на Объекте вежливый молодой офицер попросил её не покидать Смайю до конца следствия. Она спросила, что делать, если поездку нельзя отложить, и зная сторрианскую юридическую практику, не удивилась, когда офицер предложил проверку на мелоранском ментальном сканере.
— Но я очень вам не советую, — добавил он с чувством. — Поверьте, это крайне неприятная процедура.
Неприятная — мягкое слово. Когда через три часа Эльга покинула представительство, у неё подкашивались ноги и было чувство, будто мозг изрубили в мелкий фарш, а душу вывернули наизнанку. Но в её портфеле лежало официальное подтверждение, заверенное всеми подписями и печатями, что Бюро не имеет претензий к эре Эльге Экберт, известной также под именем Морисы Муар, и не накладывает каких-либо ограничений на её права. Ей даже не придётся свидетельствовать в суде, ментальные показания сделают это за неё.
Вернувшись домой, Эльга использовала последние лечебные смеси, изготовленные с помощью Конфетерии, чтобы побороть недомогание, и наутро, собираясь в ректорат, чувствовала себя отлично.
В ректорате ей отдали новенький диплом и снятую с него копию. Эльга договорилась об этом заранее, ссылаясь на семейные обстоятельства. Декан, некстати заглянувший в канцелярию, попытался убедить её дождаться торжественной церемонии — нельзя, чтобы лучшие студенты покидали академию без фанфар. Эльга улыбнулась и с сожалением покачала головой.
Копию диплома, предварительно заверенную у нотариуса, — свой пропуск к звёздам! — она положила в конверт, отнесла на почту и сдала в окно межпланетных пересылок, оплатив срочную доставку по двойному тарифу.
Вот теперь — всё.
Эльга вышла за дверь и поняла, что улицы пахнут липовым цветом, небо над головой синее, облака похожи на клочья сахарной ваты, листочки на деревьях нежно шелестят, и вообще мир хорош. Чтобы развеяться, она прогулялась по городу пешком, под настроение завернула в магазин и купила себе обновку.
Светло-серый деловой костюм и чёрная блузка к нему — то, что нужно. Эльга устала от провокационного стиля Морисы Муар и от нарочитой убогости своего студенческого гардероба.
Затем она перекусила в уличном кафе и поехала в «Альбатрос».
Без мелкой домашней утвари квартира с видом на долину Смалендаль выглядела осиротевшей, но меблировка обеспечивала полный комфорт. Диванчик-канапе на точёных ножках был на месте, как и столик с телефонным аппаратом под старину. Эльга села, набрала номер.
— Ди Ронн слушает, — ответили на том конце.
— Сегодня. В девять, — сказала она.
Положила трубку. И вдруг разрыдалась.
  
Глава 17
 
Кусты за оградой были подстрижены, медь на дубовой двери начищена, мраморное крыльцо казалось вымытым с мылом. Дом содержался в отменном состоянии — хоть сейчас на продажу. Эльга надавила на рычажок звонка, и в ответ раздался неспешный перезвон, приглушённый толстыми стенами. Она узнала мелодию из фильма «Мы встретимся вновь».
Дверь распахнулась, едва отзвучала последняя нота. Ди Ронн молча замер на пороге, глядя на неё.
— Не нравлюсь? — Эльга склонила голову к плечу.