Звёзды с корицей и перцем (СИ)

Потому что не нашла в себе силы забыть его? Можно ли в это поверить?..
По дороге на Объект он завернул домой. Эра Матерс ещё не вернулась, стол стоял неубранным, и Рикард прихватил с собой бокал, из которого пил вечером.
Дел было невпроворот, но всё валилось из рук. Слишком хорошо он помнил своё ночное блаженство, ощущение полной гармонии с собой и миром, предвкушение будущего, в котором всё живо и полно Морисой. Она исчезла, дав ему почувствовать, как это может быть, раздразнив его жажду, разрешив отведать себя, но не насладиться в полной мере. Врата, тесты состояние прагмы, проверка персонала, срочные отчёты, подготовка к новому испытанию, — всё казалось пустым, ненужным. Всё, кроме мыслей о ней.
В кабинет заглянула Клара:
— Сделать вам кофе, эр ди Ронн?
— Нет, благодарю.
Девушка помедлила в дверях.
— Эр ди Ронн, у вас всё хорошо? — голубые глаза смотрели с сочувствием и тревогой.
— Плохо спал. Спасибо, Клара.
Хотелось наорать на неё, но Рикард усилием воли загнал эмоции под маску доброжелательного равнодушия, которую привык носить перед секретаршей. Даже выдавил улыбку:
— Не хмурься, не то морщины будут. В твои годы это неприлично.
Она обиженно поджала губки и сгинула. Влюблённая дурочка.
Вступив в должность, Рикард пару раз сводил её в театр, но вовремя понял, что продолжать не стоит. Слишком наивна и не искушена, будет потом страдать…
Сидеть, как он, с тупой болью под рёбрами и идиотским чувством, будто жизнь кончена — ненавидя весь мир за то, что продолжает крутиться, когда ему хочется пустить себе пулю в лоб.
Рикард сжал кулаки. Ведь не мальчик уже — и влюблялся, и терял. Так в чём дело?
Он сосредоточился на результатах контрольных тестов, но время от времени ловил себя на том, что глядит в никуда, пытаясь понять, какого дьявола ей понадобилось опоить его и сбежать. И должен ли он искать её. Нет, не так — сможет ли не искать.
В обед он обзвонил таксопарки Сётстада — не пешком же она ушла — и выяснил, кто взял ранний заказ в Хальвег. А вечером поехал на встречу с таксистом.
Темнолицый жилистый мужичок запомнил раннюю пассажирку очень хорошо. Черноволосая, красивая, настоящая дама, только одета слишком легко для утренней прохлады. Велела везти её в центр, к гостинице «Золотой лев».
Услышав название, Рикард скрипнул зубами.
В гостиницу зашёл безо всякой надежды, чтобы удостовериться: эра Мориса Муар там не останавливалась. По описанию её тоже не узнали. Значит, она просто взяла другую машину. Рядом располагались три стоянки такси, где паслись мелкие возчики, не связанные с таксопарками.
А он не знал теперь, кого искать — блондинку, рыжую, шатенку, брюнетку?..
Следующие два дня Рикард играл в детектива. Аккуратно расспрашивал её соседей и знакомых, нашёл повод встретиться с бароном Бевондером. Эра Либле, у которой он впервые увидел Морису, приняла его лёжа на диване и низким обволакивающим голосом вещала о тайнах, которые она не вправе разглашать, и особых обстоятельствах, которые вынуждают её быть сдержанной. Она явно имела отношение к делам Морисы, но о ней самой знала немногим больше, чем другие.
Рикард наведался в грузовые компании и кое-как вытряс там сведения о вещах, отправленных по железной дороге в какую-то глушь, где их след терялся. Он отчаянно жалел, что так и не привёз со Сторры фотоаппарат. Было бы куда проще, если бы он мог показать лицо Морисы шофёрам, носильщикам, проводникам, дворникам и портье. Сколько Рикард ни спрашивал, ни у кого не нашлось ни одного снимка эры Муар, и никто не припоминал, чтобы хоть раз видел её фотографию. Мориса путала следы, как матёрый заяц, уходящий от стаи лисиц.
Наконец Рикарду это надоело. Он взял внеплановый выходной и через Малые Врата отправился в Биен. Надо было попасть в город в будний день, чтобы застать училище открытым.
Это единственное, что он наверняка знал о золотокосой девушке Леле: в тот год, когда Врата Биена дали сбой, она поступила на страль-курс в местное профессиональное училище. Пусть занятия кончились и часть преподавателей в отпусках, кто-то должен её помнить.
 
Несмотря на большие окна, учебное здание выглядело тяжёлым и мрачным. Позади него стояли высокие деревья, кругом царило безлюдье, но Рикард всё равно пристегнул мотоцикл цепью к фонарному столбу.
Старичок вахтёр встрепенулся было при виде чужака, но сник перед начальственной повадкой Рикарда и даже вызвался проводить его по гулким коридорам в учебный отдел. Там распоряжалась надменная женщина с высоким шиньоном, похожим на корону, но и она не посмела отказать важному сторрианину, хотя никакого права требовать списки студентов у него не было. Будь благословенно смайянское чинопоклонство.
Нужные бумаги в архиве отыскались быстро. Из них следовало, что в тот год на страль-курс поступили всего четыре девушки.
А дальше его везение кончилось.
Оказалось, что в личных делах студентов отсутствуют фотографии. С поступающих их никогда не требовали, а в студенческих билетах даже места под карточку предусмотрено не было. Рикард выругался про себя и, как наяву, услышал голос Морисы: «Тебе всё ещё нравится Смайя, мой супруг?»
Он присмотрелся к именам: Лилиана, Амелия…
— Две Эльги?
Сухая архивная старушонка в очках с толстыми стёклами шмыгнула носом.
— А чему вы удивляетесь? Тогда как раз фильм вышел, «Моя любовь», с Эльгой ди Лир. Все по нему с ума сходили. Вот и пошли у нас Эльги.
Рикарда кольнуло неуютное чувство. Эта старая женщина помнила фильм о придуманной любви, который смотрела больше четверти века назад. А что вспомнит он, когда станет таким же седым и сморщенным — и будет ли ему с кем разделить память?
— Все четыре дошли до диплома? — он кивнул на список девушек.
— До аттестата, почтенный эр, — поправила старушка. — Наше училище выдаёт аттестаты.
Она покопалась в бумагах.
— Эльгу Ритар отчислили через год. Остальные… Да, все получили аттестаты.
— Можно взглянуть на табели?
Лилиана училась неплохо, Амелия средненько. Оставшаяся Эльга по фамилии Экберт оказалась отличницей. Это ничего не значило, но Рикард сделал себе мысленную пометку. Ого! Потенциал на момент окончания 7,95. Перспективная девушка.
Кажется, у Лели тоже был высокий потенциал. Рикард помнил, как удивился, но не помнил, какое число она назвала…
— Не подскажете, эра, какую из этих девушек могли бы звать уменьшительным именем Леля?
— Любую, — работница архива снова дёрнула острым мышиным носом. — Хоть Лилиану, хоть Амелию, хоть Эльгу.
— Но Лилиана это скорее Лили или Лила, разве нет?
— Меня зовут Каролиной, — в голосе старой дамы проскользнула ехидца. — А в детстве была Киса. Так что сами судите, почтенный эр.
  
Глава 19
 
Рикард переписал адреса девушек, поблагодарил почтенную Кису за помощь и поднялся на второй этаж, на кафедру точных и естественных наук. Здесь было светло и пыльно. Окна выходили на солнечную сторону, и было хорошо видно, как пылинки густо роятся в золотых потоках и как убоги заваленные бумагами шкафы и столы в просторной высокой комнате.
Из десятка столов заняты были только два. Седой тучный профессор-физик, явно соскучившийся по людям, встретил Рикарда дружески и засыпал вопросами о Вратах.
— А наш юный эр Кралер пока заварит нам чайку, вы ведь не против, эр Кралер? — высоким масляным голосом обратился он к молодому долговязому математику.
Тот глянул исподлобья, молча поднялся и ушёл за шкаф греметь посудой. Через минуту оттуда потянуло керосином. А словоохотливый физик с удовольствием пустился в воспоминания, стоило Рикарду завести разговор об экспериментальном страль-курсе.
— Десять лет назад у нас не было своих страль-преподавателей, все приезжали из Сётстада, давали материал блоками и уезжали обратно. Потом приезжали следующие и так далее, — профессор оглядел пустые столы. — Даже затрудняюсь сказать, кто из моих коллег мог бы хорошо знать тогдашних студентов. Я сам читал им общую физику. И сейчас читаю. Но, положа руку на сердце, — его лицо с обвисшими щеками забавно сморщилось, — зачем им физика? Половина этих ребят с детства имеет дело с прагматами. То есть не половина, конечно, тут я преувеличил… Но понимаете, они получают аттестаты, возвращаются домой и продолжают делать то, что делали их предки безо всяких аттестатов. Помню одного парня, их семья владеет точильным прагматом. Это зверюга размером с газонокосилку. Точит всё в пять минут — ножи, ножницы, топоры, косы, неважно в каком состоянии…