Высшая школа... любовников! (СИ)

Юля с трудом сдержала скептичное фырканье.
Можно подумать он сам маг! А может? Может он все-таки маг? Девушка пристальнее всмотрелась в своего “жениха”.
Магия — это ведь своего рода талант. Как умение складывать ноты в мелодию или слова — в стихи. Самые яркие и заметные учитывают, ставят на службу государству, а если талант… слабый? Неприметный? Например — дар убеждения или умение подделывать подписи?
В памяти всплыло завещание леди Бронсон.
И снова, в который раз, Юля засомневалась. Ну не могла Эмма Бронсон так жестоко обойтись с любимой племянницей! К чему оставила в завещании это нелепое условие — выйти замуж за Десмонда?!
***
К театру компания подъехала чуть заранее. Ливрейные лакеи только-только начали зажигать магические огни на фасаде здания, а торговки пирогами еще весело болтали между собой, не особенно обращая внимание на покупателей.
Не желая входить в числе первых, леди Мелмот приказала кучеру встать на въезде, чтобы не пропустить появление какой-нибудь важной персоны.
— Пьеса не новая, но весьма забавная, вдруг заглянет какой-нибудь перспективный холостяк, подходящий для Джулианы? — пошутила Софи. — Раз уж вы, Марк, ей больше не пара.
Десмонд отчетливо скрипнул зубами и послал ей кривую улыбку. А миссис Пимс бросила на свою подопечную строгий взгляд — такие шутки считались прерогативой замужних дам, но “рыжая Мелмот” весьма вольно трактовала этикет.
Юля же проигнорировала намек Софи. Ее больше беспокоило поведение Марка. Лорд Десмонд вел себя странно. По его лицу было видно, что он недоволен происходящим, но почему-то не возражает. Зато с тех пор, как они вновь встретились на ярмарке, не спускает с нее глаз! Такое внимание очень напрягало девушку. Неужели Марк начал что-то подозревать?
Пока ехали к театру, Юля успела несколько раз обдумать свое положение и даже составить план. Раскрывать свою иномирность она не спешила. Ведь если кто-то узнает правду, попаданка очень легко может лишиться и титула “леди”, и всего, что полагается Джулиане, включая чудесный дом.
Нет, этого нельзя допустить! Но и выходить замуж за Десмонда, чтобы получить доступ к наследству, тоже не выход!
В конце концов, она решила, что стоит наведаться к стряпчему, чья подпись была в завещании. Может, хоть он прольет свет на странные условия тетушки?
Между тем Лондиниум жил своей жизнью. Нищие, бродяги, зеваки — возле театра собиралось немало людей просто поглазеть на нарядную публику. От нечего делать, Юля принялась рассматривать торговцев, отметив, что среди них толчется немало женщин. Тем более что из коляски они были видны как на ладони.
Каждая торговка держала в руках широкий лоток с пирогами, накрытыми полотенцем. Одной рукой они ловко отсчитывали деньги, второй — вливали в специальное отверстие на проданных пирогах горячий соус. Женщины старались выглядеть опрятными и бодрыми, весело перекликались, потом начали зазывать покупателей, уверяя, что до представления как раз хватит времени перекусить. Между торговками бродили продавцы сидра и эля. Их отличали особенные высокие шляпы и бочонки в ремнях, обвешанные кружками.
Юля невольно засмотрелась на непривычные взгляду белые чепцы, блестящие медные пуговицы и деревянные башмаки. Этакая жанровая сценка, только живая. Вдруг раздалась грубая площадная брань, и женщины с лотками бросились в рассыпную, уворачиваясь от огромного и явно нетрезвого мужчины, одетого в грязную рубашку, распахнутую потертую куртку и рваные штаны.
— Ах ты дрянь! — орал мужик, вцепившись в волосы одной из торговок. — Давай сюда деньги!
Женщина не сопротивлялась — висела под рукой громилы, прижимая к груди лоток, но пироги все равно летели в разные стороны. Их хватали собаки и уличные мальчишки, а соус залил юбку торговки.
Джулиане, как приличной юной леди, полагалось отвернуться от неприличной сцены, но Юля, забывшись, рванула на помощь.
Рванула бы. Если бы путь не преградила трость, поднятая миссис Пимс, а за локти с двух сторон не схватили Софи и Марк.
— Милая, — приобнял ее Десмонд и ловко оттеснил обратно на сиденье, — что это вы удумали, Джулиана?
 
— Ох, Джули, не лезь туда! — поддержала его Софи.
— Вы разве не видите? Мы должны ей помочь! — Юля сделала еще одну попытку спрыгнуть с коляски.
И снова ее удержали. Трость миссис Пимс уперлась ей в грудь.
— Лучшее, что мы можем сделать, это отвернуться и не смущать бедняжку своим любопытством! — нравоучительно изрекла компаньонка. — Леди, где ваши манеры?
— Но это отвратительно!
Юля с ужасом смотрела, как мужик продолжает таскать женщину по площади, выкрикивая оскорбления. Он порвал ей блузу на груди и, оставляя синяки и пятна грязи, выгреб из корсажа несколько монет. Потом толкнул несчастную в грязь и ушел, крикнув кому-то в толпе, что теперь у него есть чем заплатить за джин.
Выждав паузу, к рыдающей женщине подошли товарки. Помогли подняться, забрали уцелевшие пироги, и вскоре несчастная скрылась в толпе.
— Почему никто не защитил эту женщину, — Юля обратила потрясенный взгляд на своих спутников.
Людей вокруг было много, но все они делали вид, будто ничего не случилось. Даже Десмонд, даже Софи!
Нет, леди Мелмот дрожала, как скаковая лошадь. Ее ноздри раздувались от гнева, но она смирно сидела в экипаже, не пытаясь ринуться в толпу.
— Потому что этот грубиян — ее муж, — вздохнув, объяснила она.
— И что?! — взвилась Юля. — Это не дает ему права!..
— Как раз-то дает, — с особым акцентом заметил Марк и одарил Юлю красноречивой улыбкой. — Супруга — собственность мужа. Любимая и драгоценная собственность!
— Да, Джули, — кивнула Софи, пряча взгляд. — Она не может владеть землей, распоряжаться приданым или делать что-либо без разрешения супруга. Эта несчастная женщина наверняка сама печет пироги, которые продает, чтобы прокормить детей, а ему нужны деньги на выпивку. И он их забрал. По закону они принадлежат ему, как и сама женщина.
Услышанное заставило Юлю задохнуться от гнева.
— Потрясающе! — вскликнула она, забывая про маскировку. — Он мог убить жену прямо здесь, на глазах у сотен свидетелей, и никто не попытался бы ее защитить?! Почему же она не подаст на развод?
— Убивать нельзя, — возразила София, — за это могут оштрафовать или даже посадить в тюрьму, но вот избить так, чтобы умерла, недельку провалявшись в горячке — запросто! А развод возможен только с согласия мужа. Правда, мужчины не торопятся терять бесплатную прислугу и любовницу.
— А дети? — пробормотала Юля, не веря своим ушам.
14
Конечно, она знала историю, и все рассказанное Софией не было новостью. Но одно дело читать об этом в книжках, а другое — увидеть собственными глазами.
— Дети в любой ситуации останутся с отцом, и он быстренько женится второй раз, чтобы было кому за ними ухаживать, — тоскливо ответила леди Мелмот и прибавила: — Вот поэтому я и не хочу замуж! Помнишь Мелиссу Штерн? Миленькая такая блондиночка, училась на класс младше нас. Ее выдали замуж за вдовца с пятью детьми. Я встретила ее через год после школы и не узнала! Она постарела и похудела, а еще ее руки стали красными и распухшими от уборки и стирки! Ее муж оказался скупердяем, а родители слишком бедны, чтобы искать для нее приличную партию.
Софи поежилась, теряя наигранную бесшабашность. Миссис Пимс тихонько вздохнула и прикрылась платочком, пряча эмоции. Жизнь небогатой вдовы в молодые годы тоже не была куском сахара.
Один Марк взирал на все с потрясающим хладнокровием. Словно ни избиение торговки, ни быстрое перешептывание девушек его ничуть не смутило.
— Дорогая, — он обворожительно улыбнулся невесте, взял ее руку и поднес к губам, — со мной вы можете ничего не бояться. Семейные свары — удел бедняков. Не стоит обращать на них внимание.
Юля высвободила руку из его пальцев. Ее морозом продрало по коже: муж не имеет права только убить? Все остальное — можно? Особенно если жена — сирота, за которую не заступятся влиятельный отец или брат?