В чужом клане

Привести под контроль Корневую Башню мне помогла моя кровь. Возможно, она поможет исейчас? Вот только присутствующим взале аль-Ифрит нестоило этого видеть.
Явыдернул меч изтела твари, раз ужтолку небыло, ипродолжил рубить щупальца— аеще двигаться настолько быстро, чтобы никто изприсутствующих незаметил, как янадолю мгновения заставил меч укоротиться додлины ножа иразрезал имсебе левое запястье.
Кровь…
Как ипрежде, вБашне, моя кровь больше небыла кровью. Ноесли тогда она превратилась впауков, тосейчас измоих жил вытекла черная жидкость, неприятно похожая нату, что лилась изотрубленных щупалец гирзы. Едва упав налезвие меча, кровь вспыхнула черным пламенем.
Яинепредставлял, что огонь может быть черным.
Порез намоем запястье тем временем затянулся, неоставив следа.
Хм-м.Обычный огонь немог повредить гирзе. Акак насчет этого?
Иявонзил пылающий черным меч веще неуспевшую затянуться рану набоку твари.
«Расти,— велел яогню.— Пожирай всю плоть вокруг».
Уогня небыло глаз, видеть имянемог, однако ощущал его как продолжение своего тела. Ощущал то, как онраспространился внутри гирзы, где она была уязвима, где еемагия испособность расти немогли ейпомочь.
Это произошло очень быстро. Черная махина начала уменьшаться, будто опадать внутрь себя. Щупальца, которые яеще неотрубил, сперва безжизненно обвисли, апотом высохли ирассыпались. Огромное туловище продержалось нанесколько мгновений дольше, новскоре иотнего остался лишь холм серой пыли.
Меч вновь принял обычный размер, черное пламя исчезло.
Мне вспомнилась странная девочка, изкоторой гирза появилась, ноотнее неосталось иследа.
Потом яскользнул взглядом повсем аль-Ифрит, поихсупругам идетям. Раненые были, но, кажется, обошлось без трупов.
Заспиной раздался голос Аманы. Яобернулся— она стояла шагах вдесяти, протягивая комне руки. Одну пустую, авовторой лежали мои амулеты.
—Рейн!— позвала она вновь.
Точно.
Опасность одержимости.
Ядолжен был вернуть еймеч ивновь надеть амулеты, позволить имвыжечь всю скверну, которая успела меня пропитать.
Ядолжен был…
Ноянемог заставить себя шагнуть вперед. Янехотел отдавать меч. Янехотел избавляться отогня, все сильнее горящего вмоей крови, костях, намоей коже.
Яне…
Амана подошла комне сама. Потянула зарукоять меча.
Нояне…
—Пожалуйста, Рейн!
Яморгнул. Амана пыталась разжать мои пальцы, которые досих пор держали меч вмертвой хватке. Яперевел взгляд сеелица насвою руку, которая будто обрела собственный разум, илишь большим усилием воли заставил себя отпустить рукоять.
Амана забрала меч, тут жесунула мне владонь все три амулета изаставила сжать пальцы вокруг них.
Да, верно. Совсем необязательно было вешать амулеты нашею. Чтобы начать работать, имбыло достаточно касаться кожи. Болезненный жар тут жерастекся помоим венам, изгнав приятный огонь.
—Святотатство!— прорезал тишину голос.
Яподнял голову, выискивая взглядом говорившую.
Высокая темноволосая женщина, красивая, как ивсе урожденные аль-Ифрит, выступила вперед иуказала наменя обвиняющим жестом.
—Меч Основателя недля рук чужаков! Святотатство должно быть наказано!
    
Глава 5
—Кузина Мареш,— голос Аманы прозвучал наредкость холодно исухо. Привыкнув кеетеплым, мягким интонациям, ядаже неподозревал, что она может говорить так.— Скаких это пор Младшая семья считает себя вправе раздавать указания вприсутствии Старшей?
—Ялишь желаю охранить наш клан. Долг каждого аль-Ифрит— защищать святыни отпоругания,— сейчас Мареш смотрела уже ненаменя, анаАману, ивыражение еелица можно было быописать как «верноподданный, которого обвинили втом, чего оннесовершал, нокоторый выше обиды ижелает лишь служить наблаго суверена». Итолько если очень хорошо присмотреться, можно было бызаметить замаской «верноподданного» искры злости.
—Возможно, кузине Мареш стоит освежить впамяти правила поведения вкорневых землях,— тем жесухим тоном сказала Амана,— если кузина, конечно, нехочет, чтобы еепоняли превратно.
Уэтого разговора явно был второй слой. Иесли яправильно понял все эти подводные течения смыслов, Мареш только что обвинила Аману впренебрежении долгом ивповедении, недостойном Старшей семьи. ААмана вответ пообещала своей кузине большие неприятности, возможно даже несовместимые сдальнейшей жизнью…
Аболезненный жар внутри меня, вызванный амулетами, продолжал нарастать, хотя иоставался врамках терпимого. Очищение отскверны вэтот раз длилось куда дольше, что было совсем невовремя.
Между тем вперед шагнул глава Гильдии корабелов, тот самый, владеющий древесной магией. Вскинул руки вумиротворяющем жесте иобратился кАмане.
—Прошу ми-дану оснисхождении. Как ивсе мы, племянница Мареш испытала сегодня сильный шок. Уверен, она вовсе нежелала проявить неуважение, хотя, конечно, ейследовало формулировать свои мысли более любезно. Однако,— тут внимание главного корабела перешло наменя,— всловах племянницы есть доля истины. Даже представителям Младших семей запрещено касаться меча Основателя, неговоря уже очужаках. Если ми-дана соблаговолит объяснить, какие действия она планирует предпринять вотношении случившегося, уверен, мывсе вздохнем соблегчением.
—Яценю ваше беспокойство, дядюшка Кандар,— после короткой паузы ответила Амана. Яотметил, что кнему она обращалась скуда большим уважением, чем ккузине.— Однако это внутреннее дело Старшей семьи. Младшим семьям нестоит обременять себя излишней заботой.
Убежденным дядюшка невыглядел.
—Возможно, нам стоит обратиться кдухам предков? Кому как ниим…
Пронесшийся позалу холодный смешок оборвал его речь.
« Приемный внучок почтительней, чем родные, раз додумался спросить нас,— прошелестел хор бесплотных голосов, и, судя попобелевшим лицам аль-Ифрит, сейчас ихслышал неяодин.— Ачужак… Полезный оказался чужак. Пусть живет пока, амызаним присмотрим».
Напоследнем слове яощутил, как все мое тело обдало льдом— напоминание отом, как духи предков клана едва меня неубили— ноэто чувство тут жеисчезло, будто быничего инебыло. Даже жаль— этот холод нанесколько мгновений ослабил болезненный жар вмоих венах.
Когда жеамулеты, наконец, закончат свою работу?..
—Предки сказали свое слово,— прорезал тишину новый голос.— Ниукого больше неосталось сомнений, нетак ли?— тон говорившего подразумевал, что продолжать сомневаться было бынеразумно.
Яповернулся. Увхода стоял Хеймес. Когда онуспел зайти? Как долго наблюдал ислушал? Кстати, магическая завеса, перекрывавшая входной проем, исчезла.