Летние истории
6. Самое безопасное место в мире
«Итак… — я с трудом попыталась облечь свою мысль в слова, — какой сегодня день?» Голова была будто набита старой ватой. Двигаться очень не хотелось, но под копчиком было мокро, так что пришлось вставать и идти в туалет.
По пути я представила себе календарь и попробовала вспомнить расположение кружочков, которыми отмечала критические дни. Примерно вспомнила. Значит, они пришли дней на десять раньше обычного.
Не так уж и удивительно: в последнее время цикл у меня стал сокращаться. Раньше месячные у меня начинались регулярно — только в самые первые годы пошаливали, а потом цикл установился, и больше пятнадцати лет они наступали как по часам, каждые двадцать восемь дней. А в последние два года опять пошли сюрпризы. Интересно, с чего бы?
Сидеть на унитазе пришлось так долго, что в уголке моего сонного мозга даже забрезжило удивление. Дожидаясь, пока мочевой пузырь наконец опорожнится, я разглядывала пятна крови на своих трусах. Их очертания чем-то напоминали карту Японии: вон там Осака, вот остров Сикоку, а здесь Аомори, где я никогда в жизни не была… впрочем, я почти нигде не была, не только в Аомори. А тем более за границей — у меня даже паспорта нет.
Судя по освещению, не было и семи утра. За окном сонно потягивалось лето, в воздухе царила прохлада. Я сфокусировала взгляд, и в голове слегка заныло. Похмелье, но не особенно сильное. Развернув прокладку, я наклеила ее на трусы. Потом натянула их обратно, спустила воду и вернулась в комнату. Прокладка была мягкой, будто пуховое одеяльце. Размышляя об этом, я юркнула под настоящее одеяло и закуталась в него.
Пока тело решало, провалиться в сон снова или не стоит, я отрешенно прикидывала, сколько еще раз мне предстоит испытать месячные. Сколько еще раз они придут ко мне? Сколько раз они уже пришли? Перед глазами, как в комиксах, замаячило облачко со словами: «Ну вот, еще одна яйцеклетка потрачена впустую». Я пристально разглядывала его. Яйцеклетка потрачена впустую. Еще одна. Да, я в курсе. И более того, так будет и в следующем месяце, и еще через месяц, и, наверное, вообще всю жизнь. Я спокойно объяснила это надоедливому облачку. Робкий голосок, начавший было звучать у меня в теле, постепенно стал отдаляться, и вскоре меня снова окутала сладкая дрема.
Пробудившись во второй раз, уже окончательно, я сперва удивилась, не найдя рядом Макико. Но потом вспомнила, что она говорила накануне вечером: «Я завтра хочу встретиться кое с кем из друзей, а потом сразу поеду на Гиндзу, в ту крутую клинику на консультацию. Часам к семи вернусь. Тогда уже и решим насчет ужина, ладно?»
На часах было полдвенадцатого. Мидорико уже проснулась и читала книжку, лежа на футоне. Я сама обычно не завтракаю, поэтому не подумала об этом раньше, но девочка ведь растет, ей нужен завтрак.
— Прости, Мидорико, я вчера выпила слишком много и проспала… а ты, наверное, голодная… прости! — начала извиняться я.
Но племянница, пристально посмотрев на меня, показала рукой в направлении кухни и жестами изобразила, что она нашла там хлеб и уже поела.
— Ура! — с облегчением заулыбалась я. — У меня тут с едой не очень, конечно, но все, что найдешь, в твоем распоряжении.
Мидорико кивнула и вернулась к чтению.
Летнее утро, безмятежный свет из окна. Я сладко, до хруста в суставах, потянулась. Потом встала, приподняла одеяло и обнаружила на простыне расплывшееся пятно крови. Давненько со мной не случалось таких проколов. Да, цикл в последние годы нерегулярный, но это совсем уже безобразие. Вздохнув, я расстегнула молнию на простыне, вытащила матрас и отправилась с простыней в ванную.
Кровь можно отстирать только холодной водой, от горячей она свернется и не отойдет — откуда я это знаю? Явно не из школы, не от мамы и не от бабушки Коми. Я развела в тазике порошок и, присев на корточки, стала оттирать пятно. С простыни потекли розовые струйки. Вдруг мне показалось, что за мной кто-то наблюдает, — и действительно, на пороге ванной стояла Мидорико.
Не отрываясь от стирки, я через плечо оглянулась на девочку и попробовала с ней заговорить:
— О, привет! Может, сходим сегодня в парк развлечений? — После небольшой паузы я продолжила: — Видишь, у меня тут ночью случилась маленькая неожиданность, теперь сижу — стираю.
Мидорико ничего не ответила, продолжая наблюдать за тем, как извивается простыня у меня в руках. В тесной ванной повисло молчание — был слышен только тревожный свист, с которым ткань терлась о ткань, да плеск воды в тазике.
— Если что, кровь отстирывается только в холодной воде, — сказала я и наклонилась проверить, не осталось ли следов на простыне.
Когда я снова обернулась к Мидорико, наши взгляды встретились. Девочка неопределенно кивнула и ушла обратно в комнату.
Сегодня я узнала кое-что новое о яйцеклетках. Когда сперматозоид сливается с яйцеклеткой, это называется «оплодотворение». Соответственно, если они не сольются, оплодотворения не будет. Это я в общем-то уже знала. Но, оказывается, оплодотворение происходит не в самой матке, а в маточной трубе. И уже потом, когда сперматозоид с яйцеклеткой окончательно соединились, они попадают в матку и прикрепляются к ее стенке.
Но одного я никак не пойму. В книжках про это толком не написано нормально, и на картинках тоже не видно. Когда яйцеклетка выходит из яичника, она попадает в одну из фаллопиевых труб — у них еще концы как руки с пальцами. Но каким образом она туда попадает? Везде пишут, что это просто происходит, и все. Но между яичником и трубой есть промежуток. Почему яйцеклетка туда не падает?
И дальше тоже сплошные загадки. Допустим, оплодотворение произошло и определилось, что это будет девочка. Она еще не родилась, а у нее уже появляются яичники (жуть какая), а в них — семь миллионов яйцеклеток, ну, точнее, будущих яйцеклеток. Это максимум. Постепенно их количество становится все меньше и меньше, и к моменту рождения остается только миллион. И потом новые тоже не появляются — наоборот, количество яйцеклеток уменьшается и дальше. Когда у девочки начинаются месячные, то есть примерно в моем возрасте, их остается уже где-то тысяч триста. Причем только некоторые из них вырастают и созревают настолько, что из них реально могут появиться дети. Но ведь, если подумать, это какая-то кошмарная схема. Получается, с самого-самого начала у меня внутри все было спланировано для того, чтобы однажды я родила ребенка. Во мне была куча яйцеклеток, даже больше, чем сейчас. Мое тело готовилось родить еще до того, как я родилась сама. И это не просто какие-то выдумки из книжек. Это все действительно происходило со мной, в моем собственном организме, и сейчас тоже продолжает происходить. Я еще не родилась, а во мне уже начинал зарождаться мой будущий ребенок… от одной мысли хочется разодрать себе живот и порвать на мелкие кусочки эти органы, отвечающие за «женское предназначение». Ну почему, почему все должно быть именно так?!
Народу в парке развлечений хватало — у школьников и студентов продолжались летние каникулы. Впрочем, особой давки не наблюдалось. По сравнению с Токийским вокзалом, где мне довелось побывать накануне, здесь было намного спокойнее. Посетители вольготно разгуливали по территории, сияя радостными улыбками.
Семьи. Парочки — старшеклассники с детскими лицами. Шумные компании, взрывы хохота. Подружки шли, держась за руки. Мужчины с серьезным видом рассматривали карту, согнувшись под тяжестью рюкзаков, будто собрались не в парк развлечений, а в поход. Молодые мамы толкали перед собой коляски, полные вещей, и громко окликали своих шустрых любопытных малышей, чтобы те не убегали далеко. Старики на лавочках лакомились мороженым. Люди гуляли, ели, ждали. Все это под музыку: в каждом уголке парка звучала своя мелодия, они соединялись вместе в причудливые композиции и перемежались радостными возгласами и грохотом американских горок.
