Чужая

– Я тебе всё объясню, – забираясь под одеяло, заверил сталкер, а когда я попыталась улечься на матрас со своей стороны, возмущённо зыркнул и погрозил мне пальцем:
– Тара, ты ничего не забыла? – Я застыла в нелепой позе.
– Зубы почистить? Я думала мы ещё хоккей будем смотреть…
– И хоккей тоже. – Криво ухмыльнулся. – Но я сейчас не о гигиене, а об этом вот безобразии.
И ткнул указательным пальцем в центр моей груди.
– А?
– Майка, сердце моё! – Закатил глаза в наигранном возмущении. – Мы, кажется, договорились. Её оставь, а всё остальное сними…
И добавил глухим, низким голосом:
– Сейчас. Медленно.
Ох ты ж раскудрить мою черешню и одновременно Владычицу Энлиль мне в помощь!
Я до слёз покраснела, на миг представив, что и в самом деле выполняю хриплый приказ Раша: снимаю прямо перед ним шорты и трусики с лифчиком… Но как-то сумела взять себя в руки и фыркнула:
– Перебьёшься!
Мой голос даже мне показался цыплячьим писком, а уж что подумал Раш и знать не хочу!
Спряталась в ванной, прижалась спиной к двери, прислушалась к бешеному стуку собственного сердца и одновременно к тому, что происходило в комнате… Но, кажется, никто не торопился вламываться в уборную и требовать от меня циркового представления…
С губ сорвался слишком громкий выдох, то ли облегчения, то ли разочарования, и я поторопилась зажать рот обеими руками, одновременно отвешивая себе с десяток мысленных оплеух… Наивно надеясь, что это приведёт меня в чувства. Если верить незнакомке в зеркале, не приведёт…
Сколько, интересно, времени пройдёт, прежде, чем я привыкну, что я – это она (или наоборот?).
Чужим было всё: здоровое тело, длинные крепкие ноги, тревожно колотившееся в грудь сердце и даже глаза, мои собственные, светло-голубые с синими прожилками, которые нездорово блестели, словно я лихорадку подхватила. И только мысли были привычно паническими и родными.
«Ой, дура! – истерично выл внутренний голос, пока я всё-таки чистила зубы. – Какая же ты дура, Тара. Чем ты только думала, когда соглашалась на эту авантюру?»
«Как будто у меня был выбор!»
«Ду-ура!»
«Пусть так. Но Раш согласился на мои условия, так разве могу я нарушить договорённость?..»
Быстро стянув с себя шорты и бельё, я вновь облачилась в безрукавку мужа и застонала от досады. Во-первых, она была короткой и едва прикрывала бёдра. (С шортами-то нормально было, а вот без…) Во-вторых, обнажённая грудь то и дело норовила выскочить в слишком широкую пройму для рукавов или в чересчур глубокий вырез… Короче, стыд, разврат и сущий кошмар в одном флаконе.
Всё-таки Раш жулик, несмотря на то, что сталкер и титулованный герой. Это я на своё отражение не смотрела, а он-то точно успел заметить, что его майка мне, мягко говоря, не по плечу. А я ещё радовалась, когда он позволил мне её вместо пижамки оставить.
Благородный герой…
Как же!
Дура я.
– Тара, тебя там в унитаз не смыло? Иди скорее, матч начнётся через минуту.
Я показала отражению язык, толкнула дверь из ванной и, в три прыжка преодолев расстояние до кровати, нырнула под одеяло. Но не успела я облегчённо вздохнуть из-за того, что успешно спрятала все стратегически важные места, как Раш, взбив подушки за своей спиной, обвил мои плечи рукой и притянул к своей горячей, как печка, груди.
– Крепко обнявшись, сердце моё, – напомнил, когда я попыталась вырваться. – И лучше не спорь. Не доводи до греха.
На экране огромного телевизора три поющих помидорины рекламировали новый кетчуп, но я с трудом понимала смысл их незамысловатой песни, слушая стук сердца голого ракшаса, который прижимал меня к себе крепко-крепко и при этом шумно втягивал воздух. Зараза! Если он хоть одним словом, хоть полузвуком намекнёт на то, что вновь слышит запах моего желания, я его случайно придушу подушкой во сне!
Моя нервная дрожь и общая слабость в конечностях не имеют к возбуждению никакого отношения! К страху – да. К панике. Может, даже к любопытству немножко. Но возбуждение… Ерунда какая! Мы слишком плохо знаем друг друга, чтобы…
 
– Тара… – Хриплый голос царапнул жарким дыханием край моего уха, и я дёрнулась в руках сталкера. – Я не обижу. Не бойся, пожалуйста.
Нервный смешок превратился в тихий стон, когда к коже на виске прикоснулись твёрдые мужские губы. Тёплый поцелуй был лёгким и мимолётным, как прикосновение крыла бабочки, но у меня моментально потяжелела грудь, а кости стали мягкими, как уши у старого игрушечного зайца, с которым я играла в детстве.
– Я не боюсь, – шёпотом ответила я и попыталась отвернуться, но Раш ладонью обхватил мой подбородок, сталкивая мой взгляд со своим, большим пальцем потёр кожу на моей скуле, а затем сблизил наши лица и поцеловал.
И вот тут со мной случилось странное. Я сначала вспылила – какого демона он творит? Разозлилась, разве что искры из глаз не посыпались. Разве мы об этом договаривались? Решили же, вроде бы, как всё будет! И тут словно обухом по голове…
Владычица Энлиль! Это же мой первый поцелуй!
Секунду я потратила на осознание этого факта, а потом расслабилась в сильных руках и позволила Рашу себя целовать… Ну а что? Второго первого поцелуя не может быть по определению, поэтому дайте мне насладиться этим, а поедом я себя уже потом сама как-нибудь съем. Завтра. Прямо с самого утра, как только проснусь…
Тем временем Раш перехватил мои запястья, прижав их к подушке над головой и навалился всем телом, чтобы я и думать не смела вырываться… Да какое там думать!? Когда секунду паники смыло волной такого возбуждения, что я не то что думать не могла, я дышала через раз!
Скажу сразу, практики у меня не было никакой и выставлять сталкеру оценки за мастерство и уровень исполнения не взялась бы, но судя по тому, как умело он перехватывал мои вдохи, в деле поцелуев Раш был совсем не новичок…
И к лучшему! Потому что я млела о щекотного чувства на нёбе и от того, как тяжело и сладко стало в груди, и даже от того, как Раш прижимал меня бёдрами к матрасу, чтобы я, не дай Владычица, не вырвалась…
Вырваться? Да у меня и в мыслях не было! Наоборот, я бы точно сталкера прибила, вздумай он прекратить это восхитительное безобразие. Ибо горела и таяла, как Снегурочка из человеческой сказки, покоряясь огню плотской любви.
– Ногами. Обними. Меня, – отрывисто велел Раш, отпустив мои губы на короткий миг, и кто взбунтовался и выразил протест? Точно не я. Я сделала всё в точности так, как мне велели, да ещё и стона не сдержала, когда муж – в качестве благодарности, не иначе – прикусил кожу на моей шее… Легонько. Но меня будто молнией прошило. Я задрожала , бесстыдно вжимая пятки в ягодицы своего шаса, тёрлась об него, как ненормальная, глотая сухой воздух спальни и захлёбываясь в собственных стонах… А Раш тем временем медленно, с оттяжкой, лизнул место укуса, зарычал утробно и в этот раз вонзил зубы в кожу уже не шутя, а так сильно, что, с одной стороны, я себе горло сорвала от крика, а с другой – не факт, что я кричала из-за того, что мне было больно…
Нет, больно было… Вроде бы. Но сладкие судороги внизу живота эту боль перекрыли, а когда Раш, миллион лет спустя отодвинулся от меня и выдохнул жадно, обжигая прерывистым дыханием влажную шею:
– Тар-ра… – меня накрыло такой волной наслаждения, что зубы свело, а во рту появился металлический вкус крови…
– Го-о-о-о-о-л!!! – надрывно заорал спортивный комментатор, и в уши мне вместе с воем нескольких тысяч болельщиков ворвался предсмертный хрип моего выпавшего в осадок внутреннего голоса и наполненные истерическими нотками мысли.
«Аааа!! – орали они наперебой. – Что ты творишь, безголовая Тара?! Не умеешь сама жить, так хоть хорошему парню жизнь не порти! Он же свяжется с тобой, навсегда свяжется! А потом проклянёт, когда правду узнает…»
Я шарахнулась от Раша, как от прокажённого, но он отпустил лишь на расстояние вытянутой руки, тесно переплетя свои пальцы с моими.
– Не уходи, – попросил жалобно, не притягивая меня назад, но взглядом умоляя, чтобы я вернулась. – Пожалуйста.