Белая кость, голубая кровь

— Почему?
— Боулинг — общественное место. Не очень подходит для подобных операций. К тому же, могут пострадать остальные ученики. Вы ведь не вдвоём пойдёте?
— Нет, не вдвоём.
— То-то и оно. А все ваши друзья — дети высокопоставленных дворян. Рисковать их жизнями совершенно неприемлемо. Не говоря уж о том, что нам не нужны свидетели.
— В таком случае лучше всё сделать у маркиза Мейнгардта или у меня. Вы не говорили с маркизом об этом?
Огарёв отрицательно покачал головой.
— Лучше бы сразу предоставить ему доказательства, что его племянник не человек.
— Мне кажется, вы усложняете. Я уверен, что маркиз пошёл бы вам навстречу, учитывая все обстоятельства.
— Почему бы вам не взять это на себя, господин Скуратов? — предложил граф. — У вас ведь уже установилось с маркизом некое доверие.
— Не уверен, что я в данном случае лучший вариант.
— Всё же подумайте об этом. Для того, чтобы провести операцию у вас или у него, понадобится согласие маркиза. Мы не можем захватить члена рода Мейнгардтов, не заручившись его одобрением. Как бы ни были наши подозрения обоснованы.
— В таком случае предлагаю действовать так: сначала мы сходим в боулинг. Если с ногами парня всё окажется в порядке… Значит, мы просто ошиблись. Если же он переобуваться не станет, будем думать, что делать дальше. Но уже исходя из того, что это лицедей.
Мой собеседник кивнул.
— Хорошо, господин Скуратов. Так и поступим. Уведомите меня о результатах проверки. Я запишу вам номер своего телефона. По нему вас сразу свяжут прямо со мной.
Оставив листок с цифрами, Огарёв уехал, а я поднял трубку и набрал Свечкина. Как только тот подошёл к телефону, сказал:
— Установить слежку за графом Августом Огарёвым. Выявить все его контакты, особенно с Белым кланом. Но действовать крайне осторожно, не спалитесь. Этот человек собаку съел в подобных вещах, его наскоком не возьмёшь. И зайдите ко мне, когда сможете вырваться. Объясню всё более подробно.
Повесив трубку, я прошёлся по кабинету. Вся эта история очень плохо пахла! Визит Огарёва смахивал на попытку выяснить, что мне известно, или что я подозреваю. А отмазки по поводу препятствий просто смешны! Когда на кону жизнь императора, у Тайной канцелярии не должно быть никаких щепетильностей относительно кого и когда арестовывать. И, уж конечно, они могли переговорить с маркизом без меня. Если бы хотели сделать всё оперативно. А так похоже на затягивание времени. Зачем? Ответ приходит на ум лишь один: Огарёв и, возможно, кто-то ещё из Тайной канцелярии, в сговоре с Валерием Голицыным! И, кто знает, не успели ли они уже подменить и самого маркиза? Если да, то весь этот цирк имеет лишь одну цель: устранить меня, чтобы беспрепятственно осуществить задуманное.
    
Глава 2
Кто проявил больше всего интереса к моему «новому» Дару, так это, естественно, одноклассники и друзья. Они буквально засыпали меня вопросами. Пришлось отвечать, что сам не знаю, как так получилось.
— Давно у тебя это? — наседала Анна, пока мы сидели в столовке на следующий после финала турнира день. — Как ты узнал о том, что у тебя открылся второй Дар? Почему не говорил ничего? Пользовался им раньше?
— Так, пробовал дома кое-что, — пожал я плечами.
— Отец будет в шоке, — сказал княжна. — Должно же быть какое-то объяснение!
— Может, у вас в роду был кто-то с Даром крови? — предположила Каминская. — И вот он пробудился? Хотя лично я ни о чём таком не слышала.
— Я тоже, — кинула Анна.
Остальные согласно покивали.
Эх, знали бы вы, что у меня ещё и Дар Тени есть! Вас бы вообще разорвало.
— Мне кажется, это после того, как я воскрес после нападения гулей случилось, — осторожно закинул я удочку. — Наверное, что-то в сознании сдвинулось.
— При чём тут сознание? — вставил Артём. — Не бывает так, чтобы Дар из ниоткуда появился.
— Ну, вот, выходит, случается, — глядя на меня, проговорила Анна. — Ты сам-то что об этом думаешь, Коль?
Я снова пожал плечами.
— Да понятия не имею. Но согласитесь, два Дара — это прикольно.
— Не то слово! — кивнул Павел. — Просто… Даже не знаю, что сказать. Феномен какой-то!
— Зато я понимаю, почему ты скрывал, — сказала Каминская. — Не хотел, чтобы мы вот так накинулись?
Я улыбнулся.
— В общем, да. Тем более, что объяснения-то у меня нет.
— Боги, я выйду за самого необычного парня на свете! — усмехнулась Глаша. — Кто бы мог подумать!
— Да, повезло тебе, — согласился я.
— Разве я сказала, что повезло? — девушка подмигнула. — Слушай, а ты обращался с этим к… Ну, даже не знаю…
— К доктору? — улыбнулся я.
— Доктор, наверное, не подойдёт, — серьёзно качнула головой Каминская.
— Вот и мне так кажется. Не по его это части.
Все замолчали, но ненадолго. Вскоре вопросы опять посыпались. О том, как именно я применил Дар в финале турнира, никто не упоминал, хотя чувствовалось, что зрелище разрезанного на куски Голицына многих повергло в шок. Даже при том, что было очевидно: парень собирался меня убить — некоторые косились на меня с опаской.
В конце дня Павел подошёл и сказал, что князь просил заехать на ужин.
— Думаю, это из-за того, что случилось на стадионе, — добавил он. — Тебе следовало хотя бы ему сказать.
Я с этим согласен не был, так что промолчал. Но в гости заглянул, конечно.
Маша встретила меня в своей манере. Повисла на шее, болтая ногами.
— А ты жуткий тип, оказывается! — заявила она, наконец, выпустив меня и отступив на полшага. — Правда, что покрошил соперника на куски? Или врут?
— Боюсь, так и было. Но он пытался меня прикончить!
— Тогда всё правильно, — серьёзно кивнула девочка. — Получается, ты защищался. Я бы не хотела, чтобы ты умер.
— Как и я, милая.
— А откуда у тебя этот Дар?
Ну, и дальше начались расспросы. Спас меня Шувалов. Правда, только затем, чтобы занять место дочери. Ибо, как только мы расположились в малой гостиной в ожидании сигнала к ужину, он сразу насел на меня:
— Николай, давай без увиливаний: когда и как у тебя проявился Дар крови?
— Через некоторое время после выздоровления, — ответил я. — А про остальное сам не знаю. Он просто… обнаружился.
— Прости, но так не бывает. У всего есть причина. И я не верю, что ты не пытался её выяснить.
— А как я мог это сделать? Для этого пришлось бы кому-то рассказать. А я не хотел.
— Но мне-то ты мог сказать?