Единая энергия любви

Ни секунды сомнения не промелькнуло в ней, когда ее ладонь полностью погрузилась в странный сосуд. Девушка ожидала боли, но сознание ее захватили сверкающий водоворот образов и гул голосов, обратившиеся потом ярким ослепляющим столбом разнообразных высоко взвившихся энергий. Целые потоки и ниточки, пульсирующие и тягучие, мягкие и колючие, ласкающие и агрессивно болезненные, зыбкие и вполне осязаемые, горячие и морозно-ледяные, они звали к себе, пробуждали желание прикоснуться, лететь к ним, слиться с ними в одно целое, раствориться и стать единым сознанием. Прикосновения этих обволакивающих ручейков были подобно теплому бархату, приятными и будоражащими тело, душу и чувства. И неожиданно ей пришло знание: Чаша Энэрвы – это почти всё для тэфрийцев, одно громадное информационное поле, одна нервная система, связывающая их всех, один источник энергии. Каждый из них знал, что происходило в жизни родных и близких, получал от них важные сообщения, был в курсе тех дел, которые касались их социума. Посредством Чаши они общались с природой, запитывались энергиями, наполняющими окружающий мир, и делились своими.
Образ мамы пришел внезапно и неожиданно, заставил сердце сжаться от боли. Странная и ставшая такой понятной, материя Чаши всего на доли секунды показала Рине ее мать и снова спрятала в своих недрах. Ей до слез захотелось дотронуться до лица матери и крикнуть «Подожди!». Рина выдернула ладонь из Чаши и попятилась. Ослепленная видением, она споткнулась и упала прямо на свою пятую точку. Рина обескураженно таращилась на пальцы своей руки и не в силах взять в толк, откуда в информационном поле тэфрийцев ее мама. Горячие слезы высохли вмиг, стоило ее взгляду остановиться на запястье правой руки. Рина потрясенно начала хватать ртом воздух: там проявился какой-то странный рисунок в виде лианы с резными листьями, настолько живой и правдоподобный, будто веточки вот-вот зашевелятся под порывами ветра. Девушка на мгновение зажмурилась, а, открыв глаза, рисунка не обнаружила. Встряхнув головой, она подумала, что галлюцинаций ей еще не хватало для полного счастья.
– Что ты тут делаешь? – раздалось за спиной зловещее шипение генерала.
Рина на мгновение замерла, подскочила как ошпаренная, и развернулась. Торэ-Ин Леорса выглядел немного уставшим, потрепанным и невероятно злым; его энергетика излучала какой-то обжигающий лед и ощущение опустошенности. Рина даже подумала, что если выдохнуть ртом воздух, тот превратится от мороза в пар. Взгляд генерала пронизывал насквозь, цепляя самые потаенные уголки ее души.
– Ты забыла, что произошло с твоими товарищами?
Она сунула руки в карманы комбинезона и сделала шаг назад:
– Ничего не делаю. И не забыла, генерал. Простите.
Торэ-Ин был не в настроении шутки шутить. Приступ был крайне трудным и более продолжительным, чем раньше. Генерал пришел в себя не в лучшем расположении духа, ощущая всепоглощающий голод – телесный, энергетический и духовный. И знал, что, а вернее кто, был тому причиной. Рина Стриж, из расы землян. Его половинка. И вот теперь она, подобно двум своим соплеменникам, секунду назад стояла перед Чашей Энэрвы, засунув туда пальцы, а после упала. Повторять одни и те же ошибки! Какая глупость! Земляне ничему не учатся. И вот эта женщина – его пара?! Позор.
Он приметил, как она спрятала свои руки и подозрительно прищурился. Интересно, если она совала руку в Чашу, то отчего не корчится от невыносимой боли, сводящей с ума?! Да, вообще, странная она какая-то. Даже Вальсат это приметил.
– А ну-ка, руки покажи! – потребовал он.
– Еще не запряг, а уже нукает, – сквозь зубы вырвалось у нее.
– Ты еще и плохо слышишь, – процедил он. – Руки, быстро!
Рина пришла в бешенство. Какого черта он тут ей командует?
– И не подумаю, – буркнула она, вздернув одну бровь.
– Ты опускала руки в чашу? – настойчиво спросил он, приблизившись к ней на шаг и сжимая кулаки.
Она в ответ отошла на такое же расстояние, заметив, как красный пожар полыхнул на его коже. Не к добру, подумалось ей.
 
– Да с чего вы взяли?! – очень правдоподобно возмутилась Рина.
Ему надоело препираться с ней, однако настроение его заметно улучшилось. Ни одна еще женщина-тэфрийка, не могла вот так открыто дерзить ему. Чаще всего в него летели оскорбления, предостерегающее шипение дородных матрон, иные открыто выказывали ему свое презрение. Поначалу его это очень цепляло, впоследствии выработался иммунитет. Теперь разум его и сердце были надежно закованы в неприступную ледяную броню. А эта девчонка с Земли оказалась не из робкого десятка. Почему-то в Рине он не почувствовал ни гнева, ни злобы, ни презрения и тем более, мелочности и подлости. Тембр ее голоса взволновал его, и это ему безумно понравилось.
– Немедленно, если не хочешь загреметь в карцер, покажи мне обе свои руки, – тоном, не терпящим возражений, потребовал Торэ-Ин.
– А может еще и одежонку всю скинуть, чтобы вам и дальше удавалось изображать из себя повелителя Вселенной?! – ехидно отозвалась она, развернувшись с намерением уйти.
Лорд Леорса прищурился. Повелитель Вселенной? Звучит очень даже не плохо. Одежку, говорит, сбросить? Звучит просто заманчиво!
– Почему бы и нет, – с тихой угрозой произнес он, и добавил: – Ведь ни на что другое вы не пригодны.
Ноздри ее гневно затрепетали. Доли секунды ей понадобилось, чтобы снова повернуться, резко выбросить руку вперед с явным намерением влепить беспросветно высокомерному генералу пощечину. В это же мгновение вокруг ее запястья обвились стальные пальцы, и сильные руки притянули к себе. Каков наглец! Не на ту нарвался, без боя она еще никогда не сдавалась.
Торэ-Ин втянул носом, казалось накалившийся, воздух, и просчитал ее дальнейшее действие. Своим коленом он заблокировал ее колено, грозившее попасть ему в причинное место. Двинувшись на нее, он прижал ее спину к стене и ухватил за вторую руку. Дерзкая, откровенная улыбка заиграла на его губах. Торэ-Ин с удивлением обнаружил, что давно не улыбался вот так искренно. Да он уже и не помнил, когда улыбался в последний раз за двадцать пять последних лет.
От досады Рина скрипнула зубами, стоило взглянуть в его глаза и прочитать это самоуверенное выражение на физиономии, чтобы понять – она пала жертвой гнилой провокации. И теперь не могла пошевелить ни руками, ни ногами. Не в состоянии смириться со своим положением, она вызывающе сверкнула глазами и прошипела:
– Полегче, любезный.
С видимым наслаждением он слегка встряхнул ее, заставляя умолкнуть. С удовольствием отметив про себя, что такое возможно, только если…поцеловать ее губы.
– Да что вы себе позволяете?! – вскипела она.
– Молчать! – с видом полного победителя приказал он, а сам перевернул ее руки ладонями вверх.
Изучая мягкую теплую поверхность ладоней Рины, Торэ-Ин легонько поглаживал ее подушечками больших пальцев. Ни одного ожога, ни одной кровоточащей раны он не обнаружил и перевел дыхание. Есть над чем задуматься. Сузив глаза, он внимательно наблюдал за выражением ее лица, понимая, что силой от нее правды не добиться.
Оторвав ее от стены, он цепко ухватил ее за одну руку и повел прямо к Чаше.
– Лучше скажи правду, я ведь все равно узнаю.
Рина перевела взгляд с него на Чашу и снова на него. И с ужасом осознала, что стоит ему обменяться потоками информации, как он действительно поймет, что произошло. И вдобавок ко всему, увидит образ ее матери, узнает ее мысли, проникнет в ее воспоминания. Этого еще не хватало!
– Подождите, – сдалась она. – Да, я действительно опускала в вашу Чашу руку.
Торэ-Ин переплел свои пальцы с ее пальцами, чувствуя, как энергия толчками перетекает из нее к нему, причем без какого-либо сопротивления. Истощенная и измученная, его энергетическая оболочка охотно и жадно впитывала живительные потоки, наполняя все его существо ни с чем несравнимым удовольствием, возвращая утраченные силы, даря ощущение полета, тревожа заветные мечты. Если так происходит только при касаниях, то, что же будет при полном телесном и духовном контакте? От одной подобной мысли у него даже в горле пересохло, гулко забухало в груди сердце и мышцы напряглись от проснувшегося безумного желания обладать этой землянкой. В тусклое ночное освещение коридора ворвались яркие переливчатые отблески его сверкающей кожи.