Комментарии к «Евгению Онегину» Александра Пушкина
XXVII
Я знаю: дамъ хотятъ заставитьЧитать по-Руски. Право, страхъ!Могу ли ихъ себѣ представить4 Съ Благонамѣреннымъ въ рукахъ!Я шлюсь на насъ, мои поэты,Не правда ль: милые предметы,Которымъ, за свои грѣхи,8 Писали втайнѣ вы стихи,Которымъ сердце посвящали,Не всѣ ли, Русскимъ языкомъВладѣя слабо и съ трудомъ,12 Его такъ мило искажали,И въ ихъ устахъ языкъ чужойНе обратился ли въ родной?4 С Благонамеренным в руках. «Благонамеренный» — ежемесячный, затем еженедельный журнал (1818–27), издававшийся Александром Измайловым (1799–1831), автором «Басен» (1826); винясь за задержку с номером на масленице 1820 г., он писал, что
Как Русской человек на праздниках гулял;Забыл жену, детей, не только что журнал.Строка 4 получила непристойное толкование («благонамеренный в смысле фалла») в частной переписке автора с приятелями. (Шутка исходно принадлежит Вяземскому в его письме Пушкину 26 июля 1828 г.). Надо также отметить, что в 1822 г. «Благонамеренный» (№ 38) в стихотворении, озаглавленном «Союз поэтов», задел друзей Пушкина — Баратынского и Дельвига.
Ср. стихотворение Баратынского «Гнедичу, который советовал сочинителю писать сатиры», 150 строк александрийскими двустишиями (1823), строки 115–116:
Тобой [Измайловым] предупрежден листов твоих читатель,Что любит подгулять почтенный их издатель.5 на вас. В издании 1837 г. очевидная опечатка: «на нас».
6, 12 Наш поэт использует эпитет «милый», как и наречие «мило», слишком, слишком часто. Соответствует фр. «gentil», «gentiment».
XXVIII
Не дай мнѣ Богъ сойтись на балѣИль при разъѣздѣ на крыльцѣСъ семинаристомъ въ желтой шалѣ4 Иль съ Академикомъ въ чепцѣ!Какъ устъ румяныхъ безъ улыбки,Безъ грамматической ошибкиЯ Русской рѣчи не люблю.8 Быть можетъ, на бѣду мою,Красавицъ новыхъ поколѣнье,Журналовъ внявъ молящій гласъ,Къ Грамматикѣ пріучитъ насъ;12 Стихи введутъ въ употребленье:Но я....какое дѣло мнѣ?Я вѣренъ буду старинѣ.3 семинаристом [тв. пад.] в желтой шале. Неверное окончание последнего слова. Должно быть — «шали», если Пушкин идет от слова «шаль», а не «шаля». «Шаль» (заимствование из персидского) пришло в русский язык из Германии через Францию; там в начале девятнадцатого века писалось «schall».
Интересно, не оставил ли Пушкин этот солецизм с намерением, желая проиллюстрировать строку 6.
«Шале» рифмуется с «на бале» (строка 1), старый местный падеж (ныне — «на балу»).
Семинарист — учащийся в семинарии (церковном училище), начинающий богослов.
XXIX
Неправильный, небрежный лепетъ,Неточный выговоръ рѣчей,По прежнему сердечный трепетъ4 Произведутъ въ груди моей;Раскаяться во мнѣ нѣтъ силы,Мнѣ галлицизмы будутъ милы,Какъ прошлой юности грѣхи,8 Какъ Богдановича стихи.Но полно. Мнѣ пора занятьсяПисьмомъ красавицы моей;Я слово далъ, и что жъ? ей ей12 Теперь готовъ ужъ отказаться.Я знаю: нѣжнаго ПарниПеро не въ модѣ въ наши дни.Эта строфа была написана 22 мая 1824 г. в Одессе. Ею начинается тетрадь 2370, л. 1, рядом — черновик письма Казначееву, правителю канцелярии Воронцова (см. ком-мент. к главе Первой, LIX, 6–8).
2 выговор речей (мн. ч., род. пад.). Не столько произношение, сколько особенности речи, манера говорить, а не акцент — хотя два эти русских слова (выговор и произношение) обычно смешивают. Задача переводчика не облегчается тем, что слово «речи» (мн. ч., им. пад.) не означает здесь «разговоры, выступления, беседы» (как, например, в главе Третьей, XIV, 1), а несет на себе галльский отпечаток — живой разговор с характерными неправильностями. Глагол «производить» (строка 4) также галлицизм — «produire».
В «Моих замечаниях об русском театре» Пушкин, говоря о молодой русской актрисе Колосовой, перечисляет различные ее достоинства — прекрасные глаза, прекрасные зубы и «нежный недостаток в выговоре». А дальше пишет, что ей нужно было бы что-то сделать со своим парижским выговором буквы «р» (фр. «grasseyement»), — это выговор «очень приятный в комнате, но неприличный на трагической сцене».
6 галлицизмы. В декабре 1823 г. Бестужев в написанной им вместе с Рылеевым статье («Полярная звезда», 1824, с. 1–14), сетуя на «совершенное оцепенение словесности» в 1823 г., утверждал, что происходит это из-за «затаившейся страсти к галлицизмам», которая выявилась и овладела всеми по окончании войны (1812–14). Цявловский (Акад. 1936, V, 630) приводит отрывок (1825), в котором Пушкин выразил свои мысли по поводу инвектив Бестужева против французского влияния, возразив следующее: «Где наши Аддиссоны, Лагарпы, Шлегели […]? что мы разобрали? чьи литературные мнения сделались народными [т. е. „были признаны незаемными и характерными для русской культуры“], на чьи [русские] критики можем мы сослаться, опереться?»
А в письме Вяземскому (13 июля 1825 г.) Пушкин пишет: «Ты хорошо сделал, что заступился явно за галлицизмы. Когда-нибудь должно же вслух сказать, что русский метафизический язык находится у нас еще в диком состоянии. Дай Бог ему когда-нибудь образоваться наподобие французского (ясного, точного языка прозы, т. е. языка мыслей)».
Сбоку от этой и следующих двух строк Пушкин сделал рисунок, описанный мною в коммент. к главе Первой, LEX, 6–8.