Подношение (ЛП)

Она не была похожа ни на кого из тех, кого он знал и никогда не мог себе представить: с округлыми чёрными ямками вместо глаз, щеками и лбом, похожими на неровную массу ракушек. Головной убор представлял собой множество акульих зубов разных размеров и форм, смертоносный и злобный заменитель волос. Присев обнажённой в луже разлитой жидкости перед пастью машины, фигура манипулировала странным объектом, похожим на огромное яйцо с ветвями, наклоняя его вперёд и назад в вариациях восьмёрки.
- Это он? - сказала фигура знакомым, но глухим голосом. - Моё любимое слово на букву "Ф"?
Голова из ракушек и акульих зубов оставалась неподвижной на движущемся теле. Источник музыки исходил от неё, как понял Фрай. Если бы у головы был рот, Фрай не смог бы его увидеть. Лишь обнажённое тело с двумя опущенными к полу грудями указывало на человеческую форму, знакомую Фраю. Он не отошёл от двери.
- Это я, Барбара.
Двигая только кистями рук, фигура удерживала своё положение.
- Тебе стоит попробовать, Фрай. Оно состоит из органики, просто кучи вещей, которые всё это время лежали в холодильнике и ждали, пока кто-нибудь попробует собрать их все вместе. Я потратила так много времени, позволяя им лежать там. Это лишь некоторые из них. Я едва начинаю. Подойди ближе. Я не могу тебя видеть.
Фрай колебался, но сделал несколько шагов ближе и смог лучше рассмотреть, что держала "Давилка"; оно выглядело как матка, украшенная полипами, с двумя длинными фаллопиевыми крыльями с каждой стороны.
- Я могла бы соединить кусочки миллионом разных способов, но только этот путь показался мне правильным. Как только я их разложила, они просто приклеились, и, думаю, внутри осталось немного этой влажной грязи. Оказывается, для этого и нужна вся эта подливка. Ты двигаешь его вот так, и он издаёт такой звук. Ты двигаешь его таким образом, и он издаёт такой звук. Вязкость подливки издаёт эти звуки, когда она перемещается из одного положения в другое. Это музыкальный инструмент, и я, кажется, превращаюсь в настоящего Моцарта, скажи мне?
"Давилка" должно быть, почувствовала, как он покачал головой.
- Я сказала, что не могу тебя видеть, - сказала она.
Всё ещё осторожно и сохраняя безопасную дистанцию, Фрай подошёл так, чтобы оказаться перед ней. Он изучал предмет, украшавший её голову, какую-то маску. То, что он сначала принял за отверстия для глаз, стало достаточно ясно, но на самом деле там не было ничего, кроме чёрных ям. Он сказал:
- Тебе следует оставить это в покое и пойти со мной.
И всё же "Давилка" продолжала совершать движения в форме восьмёрки, как будто она и не слышала, и звук музыки начал усиливаться. Это напоминало звуки, издаваемые чёртиком из коробки, когда он крутил шестерёнки. Только машина отреагировала на его командный тон, его интенсивность на мгновение возросла и посыпала искры к ногам Фрая. Шестерёнки в форме глаз над пастью приковали к нему взгляд.
- Ему нравится то, что я делаю, - сказала "Давилка". - Это то, чего он ожидал с самого начала. Возможно, он хотел, чтобы ты это сделал. Вот почему он предложил тебе руку. В конце концов, ты сделал первое подношение. Он ожидает ещё подношений.
Фрай покачал головой.
- Первое подношение?
- Ты мог бы дать и второе, но ты испугался и оставил доктора Уивера в своей квартире. Но это не проблема. Я не злюсь, что ты убил его. Он всё равно умирал. Я повторила его шаги и вернула его сюда. Скормила его машине. Это было несложно. Он был хрупким стариком и совсем ничего не весил. Только моча и скверный характер. А может просто скверный характер. К тому же, я привыкла убирать за тобой беспорядок. Однако тебе следует пожалеть доктора Уивера. Он думал, что если вернёт руку, то даст ей то, что она хочет, и заработает что-нибудь взамен, - "Давилка" продолжала играть свою музыку, и Фрай почувствовал, как вены на его руке пульсируют и начинают набухать.
Она чувствовала вибрации музыки, и они ей нравились. Фрай подошёл на шаг ближе к тому месту, где сидела на корточках "Давилка", чувствуя, что рука приняла это решение раньше него. Лужа отходов поднималась выше его лодыжек. Возбуждение машины росло вместе с музыкой. Из его пасти начала пульсировать белая с красными прожилками мембрана.
 
- Ты видишь это, Барбара?
"Давилка" продолжала играть свою музыку.
- Я же сказала тебе, я не могу тебя видеть. Я ничего не вижу, - она остановила движение руки, чтобы указать.
Тогда Фрай понял, что она имела в виду. Нет причин, по которым он мог их заметить - два её глаза, просто кровавые шарики, плавающие среди других обломков. Вена на его руке подпрыгнула от волнения.
- Господи, ты себя покалечила!
- Я просто следовала твоему примеру. Из-под маски ракушек и акульих зубов донёсся смех, который быстро перешёл в кашель.
- Очередной несчастный случай на производстве. Знаешь, ты всё это начал. То, что ты сделал, изменило всё.
- Я просто хвастался. Пытался заставить тебя смеяться. Потому что ты мне нравилась.
- Это было первое подношение. Оно было очень оценено.
- Электричество даже не было включено. Всё было готово для технического обслуживания. Нам было скучно.
- И оно хочет бóльшего. Нужно больше.
- Это просто невероятный несчастный случай, вот и всё, - сказал он, - включилось электричество.
"Давилка" рассмеялась, её манипуляции с маточным инструментом становились всё более яростными, музыка - ещё более неистовой. Что-то начало проталкиваться сквозь запёкшуюся кровь мембраны в утробе машины. Сосуд в руке Фрая лопнул. Он почувствовал, как жгучий гной растекается по его длине.
- Прекрати то, что делаешь, - сказал Фрай. - Пожалуйста. Это причиняет мне боль.
- Если бы я не играла, - сказала "Давилка", - тебя бы здесь не было. Ты отвечаешь мне.
У Фрая было мало времени, чтобы понять её смысл. Что-то поддалось, и из механизмов вырвался поток крови. Что-то похожее на плечо, зеленовато-чёрное, гнилое от новорождённого разложения, изо всех сил пыталось пробиться сквозь него.
- Мне нужно это увидеть. Он здесь, чтобы собрать остальные части. Ты возьмёшь на себя музыку, Фрай.
"Давилка" с трудом поднялась на ноги, спотыкаясь в трясине вокруг себя. Фрай поймал её, но она оттолкнула его. Она наклонилась и что-то схватила. Фрай почувствовал, как лопнул шов, а затем ещё один. Боль стала невыносимой и выдернула его.
Без его помощи "Давилка" подползла и прислонилась к машине возле массивного плеча, которое продолжало давить изнутри.
- Мне нужны глаза, - сказала она и коснулась металлических шестерён над пастью машины.
Её рука согнулась, и Фраю показалось, что она собирается вырвать их.
Вместо этого она погрузила руку, державшую её окровавленные глаза, в пасть машины, мимо массы, пытающейся прорваться.
Фрай крикнул, но она засмеялась.
- Взамен я получу лучшее. Вот как это работает. Ты нам всем показал.
Не обращая внимания на собственную боль, Фрай боролся с ней и пытался схватить её, пытался оттащить, но его рука больше не реагировала на его команды. Вместо этого что-то более сильное и более своенравное потянуло "Давилку" с другой стороны. Ещё один шов лопнул, и боль усилилась.
Её голова и верхняя часть тела исчезли в утробе. Его хватка всё ещё ослабевала, и Фрай попытался оттащить её. Звук реверса машины усилился. Казалось, оно имитировало музыку, которую играла "Давилка". Он просунул руку внутрь, надеясь, что её дополнительная длина даст ему возможность вытащить её, но сила внутри отказывалась отпускать. Вокруг них поднимался дым и пар, а металлические шестерни перемалывали кости и разрывали плоть. Наконец что-то поддалось, и он упал назад, а "Давилка" оказалась на нём.
Первым он заметил отсутствующую руку, оторванную от запястья. Затем он заметил отсутствие головы "Давилки".