Плененная грешником (ЛП)

 Глава 8
 ВИКТОР
 Я слышу шаги, и, переведя взгляд с мониторов на дверной проем, вижу, как в кабинет заходят папа и дядя Алексей. Они садятся в кресло и пристально смотрят на меня.
 Вздыхая, я откидываюсь на спинку стула.
 — Я закончил обсуждать эту тему.
 — Мы просто хотим знать, уверен ли ты в этом, — говорит папа. — Три года – это долгий срок, чтобы заботиться о незнакомке.
 — Я знаю. — Я перевожу взгляд с папы на дядю Алексея. — Но альтернатива – это не вариант.
 — Отправь ее в Коза Ностру, — говорит дядя Алексей.
 — Ты знаешь, что Манно не были в хороших отношениях с пятью правящими семьями Нью-Йорка. — Я глубоко вдыхаю, затем объясняю. — Я просто хочу дать ей безопасное пространство для исцеления. Когда ей исполнится двадцать один год, она станет более зрелой и сможет встретиться с миром лицом к лицу.
 — Она красивая, — бормочет дядя Алексей и, как всегда, прямо спрашивает. — Она тебе интересна?
 Да, были моменты, когда я чувствовал влечение к ней, но у меня нет намерения преследовать девушку. Она слишком сломлена.
 — Ее внешность не имеет никакого отношения к моему решению помочь ей.
 Дядя Алексей поднимает на меня бровь.
 — Ну, раз ты так говоришь.
 Качая головой, я усмехаюсь.
 — Оставим эту тему. Я буду делать то, что лучше для Розали, пока она не будет готова уйти. — Я встречаюсь взглядом со своим дядей. — Тогда я разорву с ней все связи.
 Уголок его рта приподнимается в ухмылке.
 — Я поверю в это, когда увижу.
 Постукивая пальцами по столу, я спрашиваю:
 — Тетя Белла будет проблемой?
 Мой дядя качает головой.
 — Я поговорил с ней. Она знает, что ты опираешься на интересы девочки. — Он бросает на меня предупреждающий взгляд. — Просто убедись, что девушка не станет причиной ненужной драмы. Я не хочу, чтобы наши жизни разрушались из-за нее.
 Я киваю.
 — Обязательно.
 Они смотрят на мониторы на стене, затем дядя Алексей фыркает.
 — Господи, я старею. Я не знаю, что означает половина этого дерьма.
 Ухмыляясь ему, я хихикаю:
 — Я проверяю подпольную болтовню и информацию о важной цели, за которой слежу.
 Когда дело доходит до чего-либо, связанного с технологиями и хакерством, я чертовски хорош. Я разработал пару приложений, позволяющих мне получать доступ ко всему, что может понадобиться для слежки за преступным миром.
 Папа встает первым.
 — Твоя мама зайдет позже, чтобы проведать девочку.
 Я снова киваю.
 — Розали не помешала бы женская компания, и, надеюсь, мама сможет предложить ей немного утешения.
 Я провожаю своего отца и дядю во внутренний дворик и смотрю, как они возвращаются в свои дома.
 Я разворачиваюсь и поднимаюсь по лестнице на второй этаж, чтобы проверить Розали. Она молчит уже несколько часов, и я хочу убедиться, что с ней все в порядке.
 Ну, насколько это возможно в данных обстоятельствах. 
 Я как раз собираюсь постучать в дверь, когда она открывается. Розали вздрагивает, мгновенно делая шаг назад.
 Мы мгновение смотрим друг на друга, прежде чем я спрашиваю:
 — Ты голодна?
 Она, должно быть, умирает с голоду. Кроме единственного кусочка запеканки, она ничего не ела с момента нападения.
 Ее взгляд осторожно останавливается на мне, когда она кивает.
 Я указываю в сторону коридора.
 — Я приготовлю нам ранний ужин.
 — Я могу сделать себе сэндвич.
 Тяжело вздыхая, я даю ей знак идти. Розали продолжает оглядываться, когда я следую за ней в гостиную. Она останавливается на кухне, выглядя смущенной.
 Я сажусь на остров и указываю на холодильник.
 — Угощайся.
 Пока она берет из холодильника помидоры и сыр, она все время смотрит на меня, явно нервничая, когда я рядом. Я смотрю, как она достает нож, и уголок моего рта приподнимается.
 Она медленно отрезает ломтики от помидора. Ее тело напрягается, пальцы сжимаются вокруг ручки.
 — На твоем месте я бы дважды подумал, — тихо бормочу я.
 Она отрезает еще кусочек, и ее рука начинает дрожать. Напряжение волнами сходит с нее, ее губы приоткрываются, и ее язык нервно высовывается, чтобы смочить их.
 
 В тот момент, когда она делает свой ход, я встаю. Когда она поднимает руку, я хватаю ее за запястье, и легким движением заставляю выронить нож. Звук удара ножа о кафель смешивается с ее разочарованным возгласом.
 Я отпускаю ее и, делая шаг назад, громко усмехаюсь.
 — Это самая дерьмовая атака, которую я когда-либо видел.
 — Пошел ты, — бормочет она, ее щеки сильно горят.
 Присев, я беру нож и и протягиваю ей боковую часть рукоятки.
 — Давай попробуем еще раз. На этот раз притворись, что действительно хочешь меня убить.
 Ее глаза устремляются к моим, тени страха танцуют в глубине ее радужек. Она осторожно берется за ручку.
 Я отступаю назад и поднимаю руки в жесте капитуляции.
 — Давай. Попробуй ударить меня ножом.
 Ее взгляд мечется между моим лицом и грудью, ее тело так напряжено, что я беспокоюсь, как бы она не растянула мышцы.
 Розали бросается вперед, и, желая придать ей уверенности, я замираю и двигаюсь только в последнюю секунду. Я снова хватаю ее за запястье, но на этот раз не выворачиваю его, чтобы вырвать нож из ее хватки. Вместо этого я дергаю ее на себя, и когда ее голова откидывается назад, я наклоняюсь. Наши лица в дюйме друг от друга, и я чувствую, как ее дыхание касается моих губ.
 Блять, она потрясающе сногсшибательна.  
 Во мне вспыхивает влечение, заставляя меня слишком пристально смотреть на нее. Я замечаю золотистые искорки, прячущиеся между мягкими карими глазами. Ее носик-пуговка делает ее чертовски милой, а губы в форме сердечка так и просятся, чтобы их поцеловали.
 Когда она пытается увеличить расстояние между нами, я обнимаю ее правой рукой, чтобы удержать на месте. Я смотрю ей в глаза, пока они не начинают гореть гневом.
 — Теперь возьми свой гнев и используй его. Позволь ему сделать тебя сильнее, — приказываю я, мой тон слишком низкий и интимный.
 Она дергается, пытаясь высвободить свою руку.
 — Давай, маленькая Роза, — дразню я ее с ухмылкой. — Я почти не использую силу.
 Она издает рычание, затем топает мне по ноге. Это вызывает у меня смех, но я отпускаю ее.
 — Это не смешно! — кричит она, бросая в меня нож.
 Лезвие вонзается сбоку в мою руку, прежде чем упасть на пол.
 Глаза Розали расширились, как блюдца, ее тело застыло в шоке.
 Я подношу руку к ране, и с моего пальца стекают капли крови. Восхищенно улыбаясь Розали, я киваю.
 — Так намного лучше.
 Черты ее лица напрягаются от недоверия.
 — Я только что причинила тебе боль, а ты хвалишь меня за это? Ты с ума сошел?
 Я качаю головой и встречаюсь с ней взглядом.
 — Я чувствую облегчение. Благодаря тренировкам ты сможешь постоять за себя, когда уйдешь. Мне не придется беспокоиться о тебе, когда ты уедешь.
 Ее брови сходятся вместе.
 — Ты действительно собираешься меня отпустить?
 Я беру нож и споласкиваю его, прежде чем продолжить готовить сэндвичи.
 — Да, маленькая Роза. — Мои глаза перескакивают на нее. — Как только тебе исполнится двадцать один.
 Когда я кладу ломтики сыра на хлеб, Розали говорит:
 — У тебя идет кровь.
 — Я знаю.
 — Ты не собираешься обработать рану?
 Я качаю головой.
 — Я не собираюсь убирать за тобой. — Используя нож, я указываю на шкаф. — Ты найдешь аптечку первой помощи там.
 — Я тебя и пальцем не трону, — ворчит она.
 Я поднимаю бровь.
 — Мне начинает казаться, что ты бросаешь мне вызов, лишь бы я тебя отшлепал. — Я кладу нож на стойку и подхожу ближе к ней. — Это то, чего ты хочешь, маленькая Роза?
 Она делает неуверенный шаг назад, тряся головой так сильно, что пряди волос разлетаются по ее плечам.
 Я протягиваю руку и хватаю ее сзади за шею. Рывком я заставляю ее тело врезаться в мое. Ее губы приоткрываются со вздохом, она хватается руками за мои бока, чтобы не потерять равновесие от резкого движения.