Плененная грешником (ЛП)

 — Каждый дюйм твой, моя маленькая Роза . Раздвинь губы и засоси меня в свой горячий маленький ротик.
 Кровь практически бурлит в моих жилах, когда я смотрю на ее открытый рот. Когда она берет головку моего члена в свой теплый рот, и я чувствую, как ее язык касается меня, я хватаюсь за ее затылок и чуть не качаюсь на ногах от того, как это приятно.
 После долгих лет дрочки, это рай.
 — Вот и все, моя маленькая Роза . Теперь возьми меня так глубоко, как только сможешь, — приказываю я.
 Я смотрю, как мой член всасывается в ее рот, вид Розали на коленях и ее глаз, смотрящих на меня в ожидании одобрения, более эротичен, чем все, что я видел.
 Я точно не смогу долго сдерживаться. Мой голос хриплый, когда я инструктирую:
 — Сделай глубокий вдох и расслабь язык.
 Когда она готова, я хватаю ее за волосы и вонзаюсь так глубоко, как она мне позволяет. Головка моего члена ударяется о заднюю стенку ее горла, заставляя ее задыхаться.
 Звук лишает меня всякого контроля, и я начинаю двигаться быстрее и жестче, испытывая потребность кончить ей в горло.
 Ее глаза начинают блестеть, она задыхается от каждого толчка. Я провожу большим пальцем по ее губам, когда выхожу из нее, наслаждаясь тем, как они растягиваются вокруг моего широкого члена.
 — Так, блять, идеально.
 Розали принимает каждый толчок, пока удовольствие не пробегает по моему позвоночнику, и моя сперма не заполняет ее рот. Я тяжело дышу от интенсивного оргазма, из меня вырывается слово:
 — Глотай.
 Я смотрю, как она выпивает каждую каплю, прежде чем медленно выхожу. Схватив ее за плечи, я рывком поднимаю ее на ноги и прижимаюсь своим ртом к ее рту. Я пробую себя на ее языке точно так же, как она пробовала себя ранее, после того, как я съел ее киску.
 Прерывая поцелуй, я смотрю в ее ошеломленные глаза.
 — Хорошая девочка.
 На этот раз она не откусывает мне голову, а улыбается, гордясь тем, что смогла сделать мне минет.
 Христос. Это убьет меня, если я отпущу ее. 
 Глава 17
 РОЗАЛИ
 Я почти не спала последние два дня.
 Сначала я была полностью поглощена Виктором. С каждым поцелуем и прикосновением я безнадежно влюблялась в него.
 А еще у меня все болит от секса.
 Я все еще собираю вещи, когда Виктор говорит:
 — Мои люди упакуют остальное. Тебе нужно пойти со мной.
 С каждой секундой отказывать ему в чем-либо становится все труднее. Я беру его за руку и иду за ним, когда он ведет меня в свой кабинет и указывает на мониторы.
 На каждом экране разные квартиры. Я хмуро смотрю на Виктора.
 — Что это?
 — Выбирай какую хочешь, — приказывает он.
 Я изумленно смотрю на него.
 — Ты не купишь мне квартиру.
 — Они уже принадлежат мне. Ты можешь остановиться в той, в какой захочешь.
 Я качаю головой.
 — Нет. Я хочу получить свое собственное жилье.
 — Тогда я перепишу квартиру на твое имя. — Он наклоняет голову, его глаза прищуриваются, глядя на меня. — Мне нужно знать, что ты живешь не на свалке.
 — Виктор. — Придвигаясь ближе, я поднимаю руку и кладу ладонь ему на подбородок. Он поворачивает голову и запечатлевает поцелуй на моей коже.
 Боже, он так усложняет мне задачу. 
 Я бросаю на него умоляющий взгляд.
 — Мне нужно сделать это самой. Как только я покину этот дом, у тебя не будет права голоса в моей жизни.
 Боль искажает черты его лица.
 — Я не позволю тебе уйти отсюда с пустыми руками. — Он идет к своему столу, и я смотрю, как он печатает на своем ноутбуке. На мониторах появляются новые экраны, затем он указывает на средний. — Это твой банковский счет. Я уже перевел средства для тебя.
 Когда я начинаю качать головой, он огрызается:
 — Это не обсуждается.
 В шоке я смотрю на большую сумму.
 Пятьдесят миллионов. Виктор сошел с ума! 
 Зная, что он будет со мной спорить, я беру себя в руки.
 — Я заключу с тобой сделку. Я возьму столько, чтобы мне хватило на полгода. Это даст мне время найти работу, и я смогу поступить в колледж.
 
 Черты его лица напрягаются, пока не становится похоже, что его вот-вот стошнит.
 — Позволь мне позаботиться обо всем. Зачем тебе учиться в колледже, если я могу заплатить за элитный университет?
 Странное ощущение – быть сильной. Я никогда не видела Виктора таким, и это разрывает мне сердце.
 — Пожалуйста, остановись, — умоляю я. — У тебя было три года, чтобы заботиться обо мне. Против моей воли. Я хочу испытать жизнь самостоятельно. Мне это нужно, Виктор.
 Я должна выяснить, кто я без Виктора. Без моей семьи. Мне нужно разобраться в своих эмоциях и убедиться, что то, что я чувствую к Виктору, не является стокгольмским синдромом. Я должна справиться с горем и виной.
 Мне нужно сделать это для себя.
 Я указываю на монитор.
 — Оставь на счете только тридцать тысяч долларов. По десять тысяч за каждый год, который я провела здесь.
 — Нет, блять, — огрызается он. — Это совсем ничего! Возьми хотя бы двадцать пять миллионов. Ровно половину.
 — Нет. Тридцати тысяч достаточно, — возражаю я, стоя на своем. Когда он открывает рот, я бросаюсь вперед и прижимаю пальцы к его губам. — Остановись, Виктор. Умоляю тебя. Позволь мне уйти на моих собственных условиях, и я обещаю, если что-то не сработает и ты мне понадобишься, я позвоню.
 Он долго смотрит на меня, прежде чем кивнуть.
 — Но ты возьмешь телефон, который я тебе купил. Это не подлежит обсуждению. В нем есть мой номер.
 Я одариваю его дрожащей улыбкой.
 — Хорошо.
 Он бросает на меня умоляющий взгляд.
 — Пожалуйста, просто возьми Джозефа, чтобы он охранял тебя.
 — Мы обговаривали это вчера. Я не возьму охрану. Мне будет казаться, что я все еще в плену.
 — Блять , — ругается Виктор. — Я уже жалею о своем обещании отпустить тебя.
 — Я сдержала свое, — напоминаю я ему. — Я дала тебе два дня. Дай мне свободу.
 Он качает головой, вынимая телефон и зарядное устройство из ящика стола и протягивая их мне.
 — У меня есть еще кое-что.
 Я смотрю, как он достает из ящика тонкий черный футляр. Когда я открываю его дрожащими пальцами, то вижу ожерелье и подвеску в виде розы.
 Мое горло сжимается, когда я говорю:
 — Оно прекрасно.
 — Я сделал это для тебя. — Виктор вытаскивает цепочку из футляра и заходит мне за спину.
 Я собираю свои волосы, и когда он надевает платиновое ожерелье мне на шею, глаза начинают сильно слезиться.
 Почему мне не хочется уходить от него? 
 Боже, я так запуталась. 
 Виктор обнимает меня и целует в макушку.
 — С днем рождения, моя маленькая Роза .
 Я сжимаю его предплечья, и мои плечи вздрагивают под тяжестью душевной боли.
 — Босс, все готово, — слышу я голос Джозефа.
 Я чувствую, как Виктор кивает, но не отпускает меня. Вместо этого его хватка на мне усиливается, и он осыпает поцелуями мою шею и лицо.
 — Ты не против позаботиться о Луне, пока я не пришлю за ней? — Спрашиваю я дрожащим голосом. Мне нужно остепениться, прежде чем я смогу перевезти ее в Нью-Йорк.
 — По крайней мере, у меня будет одна из вас еще некоторое время.
 Боже. Мое сердце. 
 — Я должна идти, — умоляю я.
 Или я вообще не уйду. 
 Я чувствую дрожь, пробегающую по его телу, прежде чем он опускает руки. Я разворачиваюсь и бросаюсь к двери, но хриплый голос Виктора останавливает меня.
 — Розали.
 Я не поворачиваюсь к нему лицом.
 — Да.
 — Скажи мне последнюю ложь.
 Мое тело начинает содрогаться, когда слезы текут по моим щекам.
 — Я ненавижу тебя, Виктор. — Рыдание вырывается из меня, и остальные мои слова выходят натянутыми. — Я вовсе не буду скучать по тебе.
 Я выбегаю из комнаты и бегу из дома, который был моей тюрьмой в течение трех лет.