Плененная грешником (ЛП)

 И теперь я тоже должна заплатить за грехи своей семьи.
 Глава 25
 ВИКТОР
 — Если гребаный пистолет снова развалится, я убью этого ублюдка, — угрожаю я, когда мы с Лукой заходим на склад.
 Хуан-Пол суетится вокруг, как мышь, пытаясь подготовить все к презентации.
 — Тебе лучше снова не тратить мое время, — предупреждаю я его, и в моих словах звучит обещание смерти.
 Пожалуйста, потрать мое гребаное время, чтобы я мог убить тебя. 
 — Все готово, мистер Ветров, — говорит он, но не слишком уверен в себе.
 Я вытаскиваю свой Heckler & Koch из-за спины и направляю на него ствол.
 — Стреляй из этого гребаного пистолета и молись, чтобы он работал.
 По его вискам уже струится пот, он кивает и поднимает модифицированный Glock. С нервным выражением лица он целится в мишень, и когда нажимает на курок, ничего не происходит.
 Безжалостная улыбка начинает теребить уголок моего рта, когда Хуан-Пол заикается:
 — П-подождите. Д-дайте мне п-попробовать еще раз.
 Тупой ублюдок. 
 Зная, что может произойти, мы с Лукой делаем пару шагов назад.
 Когда Хуан-Пол снова нажимает на курок, второй патрон врезается в предыдущий несостоявшийся разряд, и оружие взрывается в руке ублюдка, осыпая его осколками и несколькими оставшимися пулями.
 К счастью, ни одна из пуль не убивает идиота мгновенно. Он падает на пол, и проходит мгновение, прежде чем он начинает кричать от боли, вызванной его ранами.
 Я медленно подхожу ближе и прижимаю дуло своего пистолета к его виску. Встречаясь с ним взглядом, я бормочу:
 — Позволь мне показать тебе, как работает настоящий пистолет.
 — Н-нет!
 Я нажимаю на курок и наблюдаю, как свет в его глазах мгновенно гаснет.
 — Чувствуешь себя лучше? — Спрашивает Лука.
 Я пожимаю плечами.
 — Немного. — Затем я ухмыляюсь своему другу. — Хотя было забавно наблюдать, как оружие взрывается в его руке. Сегодняшний день я расцениваю как победу.
 Не обращая внимания на людей Хуан-Пола, мы с Лукой выходим со склада. Я забираюсь на пассажирское сиденье нашего внедорожника, в то время как Лука садится за руль.
 Достав свой телефон, я проверяю, ответила ли Розали на какое-либо из моих сообщений, но там ничего нет. Только сообщения, которые я ей отправил.
 Почему ты не даешь мне свой адрес?  
 Это потому, что ты мне не доверяешь? 
 Ты сейчас игнорируешь меня, моя маленькая Роза? 
 Я наступил в дерьмо твоей собаки. 
 Я начинаю беспокоиться. 
 Если ты не ответишь, я вылетаю в Нью-Йорк. 
 Не испытывай меня, моя маленькая Роза. 
 — Розали ответила? — Спрашивает Лука, когда везет нас на аэродром, где ждет наш частный самолет.
 — Нет. — Я не получал от нее никаких известий уже три дня, и сказать, что я обеспокоен, – это, блять, преуменьшение.
 Я проверяю ее трекер и вижу, что она все еще в доме Джованни Паризи. Я знаю, что его дочери столько же лет, сколько Розали, поэтому предполагаю, что она воссоединилась со старым другом.
 Вчера был день рождения Алиссы Паризи. Вот почему Розали надела коктейльное платье.
 В тот момент, когда мы поднимаемся на борт частного самолета, я достаю свой ноутбук и начинаю печатать. Вывожу на экран все камеры видеонаблюдения и охраны возле дома Паризи, но все выглядит тихо.
 Лука наклоняется ближе и проверяет экран, затем спрашивает:
 — Чей это дом?
 — Джованни Паризи.
 Его брови взлетают вверх.
 — Какого хрена ты копаешься в Коза Ностре?
 — Розали там.
 Мой друг бросает на меня обеспокоенный взгляд.
 — Пожалуйста, не начинай войну с Коза Нострой. Мне потребовались годы, чтобы заключить мирный договор.
 Я усмехаюсь.
 — Не волнуйся. Я думаю, Розали навещает Алиссу. Они ровесницы. Поскольку семьи связаны узами, я уверен, что девочки были подругами.
 На телефон Луки поступает звонок.
 — Это мой отец.
 — Привет, Papá , — отвечает он. — Я в порядке, а ты? — Он слушает, затем усмехается. — Я смотрю, как Виктор дуется.
 
 Я бросаю взгляд на своего друга.
 Он снова усмехается, затем объясняет:
 — Он отпустил Розали, и она уехала в Нью-Йорк. А я остался с ним нянчиться, чтобы он не наделал глупостей. — Внезапно Лука садится прямо, озабоченно хмуря брови. — Подожди. Я включу громкую связь, чтобы Виктор мог слышать.
 — Привет, Виктор, — раздается голос дяди Люциана на линии.
 — Привет, дядя Люциан. Как дела?
 — Если Розали в Нью-Йорке, у нее могут быть неприятности.
 — Почему?
 — Это случилось до того, как вы с Лукой заняли свои должности. Вам, должно быть, было ... семнадцать?
 Теряя терпение, я спрашиваю:
 — Что случилось?
 — Коза Ностра не одобряла, что Манно занимаются секс-торговлей. Вот почему они переехали в Чикаго, пока Лиам не выгнал их оттуда, и они не обосновались в Канаде.
 — Я уже знаю это, — бормочу я.
 — Манно запрещен въезд в город, Виктор, — говорит дядя Люциан, в его голосе слышится беспокойство. — Антонио украл деньги у Коза Ностры, и я почти уверен, что они стоят за несчастным случаем, в результате которого погиб отец Розали.
 Что? 
 Мое сердце начинает биться быстрее.
 — Почему ты не сказал мне об этом, когда я возглавил мафию? — Спрашивает Лука, его обеспокоенный взгляд останавливается на мне.
 — Это не имело значения для нашего бизнеса. Честно говоря, я никогда даже не задумывался об этом. По большому счету, это не имело значения, потому что Манно даже не попали в поле нашего зрения, — отвечает дядя Люциан.
 Каждый мускул в моем теле напрягается, когда я говорю:
 — Позволь мне прояснить это. Ты хочешь сказать, что Коза Ностра запретила Манно въезд в Нью-Йорк. Антонио обокрал их, и теперь Розали на гребаной вражеской территории?
 — Вроде того, — бормочет дядя Люциан.
 — Блять ! — Выскакивая из своего кресла, я подхожу к пилоту и командую. — Меняй направление на Нью-Йорк.
 — Да, мистер Ветров.
 Я возвращаюсь к Луке, затем гнев взрывается в моей груди, и я пинаю одно из кожаных сидений.
 Я достаю телефон и набираю номер Розали, но звонок сразу переключается на голосовую почту.
 — Блять , — огрызаюсь я, чувствуя, как в сердце закрадывается страх.
 Я спешу обратно к пилоту и спрашиваю:
 — Сколько времени это займет?
 — Пять часов сорок пять минут, мистер Ветров.
 Христос. 
 Я возвращаюсь к Луке и встречаюсь взглядом со своим другом, который все еще разговаривает по телефону со своим отцом.
 — Я звоню Паризи, — бормочу я.
 — Не надо, — огрызается дядя Люциан. — Это даст им время обдумать план до вашего приезда. Кроме того, успокойся. Если ты приедешь туда, а девушке ничего не угрожает, это не приведет к ненужной войне, и ты сможешь сделать вид, что просто хотел поздороваться. Если же она в беде, то факт твоего присутствия покажет им, что ты не играешь, и они, возможно, отпустят ее невредимой.
 Он прав. 
 Не в силах стоять на месте, я начинаю расхаживать взад-вперед по небольшому салону самолета.
 Христос. Надеюсь, что Розали просто навестила Алиссу и не попала в беду.
 Или, что еще хуже... уже мертва. 
 Нет! 
 Мое дыхание учащается при мысли, что, возможно, я уже опоздал.
 — Лучше бы Розали была жива, когда я приеду, — говорю я, мой голос хрипит от беспокойства и гнева. — Или я уничтожу каждого сицилийца в Нью-Йорке.
 — Будем молиться, чтобы до этого не дошло, — говорит дядя Люциан.
 — Я позвоню тебе, когда мы узнаем больше, — говорит Лука своему отцу.
 Он заканчивает разговор, затем открывает групповой чат с Николасом, Габриэлем и Лиамом.
 — Вот так сюрприз, — отвечает Николас.
 — Вы трое нужны нам с Виктором в Нью-Йорке, — сообщает Лука другим членам Священства. — Просто для подстраховки.