Монстр в ее постели

– Кофе офигенный. Видишь, весь выпила? Только больше не включай плиту, пока я сплю, хорошо? Предупреждай меня! Что? Что ты так улыбаешься?
– Ничего. – Ванька продолжает загадочно сиять.
Но у меня нет времени размышлять над природой его веселья. Я должна воспользоваться отсутствием Исаева: отвести брата в школу и, пока соседа нет, забрать свои вещи и рабочие инструменты.
По дороге в школу мне некогда злиться, но по пути обратно я буквально закипаю от возмущения. Хорошо, допустим – всего лишь допустим! – я могу понять ситуацию, когда продавец квартиры оказался нечист на руку, а покупатель – больной на голову, и получилось то, что получилось. Человек освободился, ему нужно где-то жить, и в ситуации с продажей квартиры он тоже пострадавший.
Но Исаев ведет себя как подонок! Может, надеется выкурить нас и жить в одиночку? Это вряд ли, я точно не готова спать под забором.
Так я подбадриваю себя всю дорогу, но несмотря на то, что злость доходит до точки кипения, открывая дверь, я едва дышу. Стараюсь все делать бесшумно и, лишь когда понимаю, что новый сосед еще не вернулся, выдыхаю. Мне хочется пойти на кухню и сделать себе завтрак, чашка кофе, пусть и божественного, с утра – все, что мне удалось закинуть в желудок. Но сначала надо собрать вещи. От них зависит наше выживание.
Я начинаю с кабинета. Просто перетаскиваю все в комнату, не заботясь о порядке. Лампа, лаки, расходники, вытяжка, аппарат – только когда последняя коробка с материалами оказывается в нашей с Ваней комнате, я немного успокаиваюсь. И в очередной раз думаю о том, чтобы перенести и стол.
Да, в спальне мало места, но если убирать раскладушку, немного подвинуть Ванькин стол и убрать в угол шкаф – войдет мой рабочий стол. Да, не всем клиентам понравится новое рабочее место с ребенком по соседству, но хоть какая-то возможность заработать будет.
Только имею ли я право приглашать в квартиру посторонних девушек, имея такого соседа?
Я готова разреветься от обиды! Но времени на это нет. Стол тоже переезжает в нашу комнату. Пока что он лежит кверху ножками на Ванькиной кровати, и страшно представить, сколько времени уйдет, чтобы все разобрать.
Туда же я скидываю свою одежду из шкафа, косметику, все, что теоретически может мне понадобиться. Я так устаю, что едва шевелюсь, но почти все вещи перенесены, и теперь остается лишь придумать, где все хранить. Я не строю иллюзий: Исаев узнает, что я была в «его» комнате. Но собираюсь до последнего отстаивать свое право на собственные вещи.
В конце я подхожу к книжному шкафу. Он достался нам вместе с квартирой, от прошлых владельцев. Здесь и старые книги, и относительно новые издания. В основном книги по истории, но и целых три полки приключений. Дюма, Жюль Верн, Джек Лондон, Гамильтон, Булычев – настоящее сокровище! Ванька любит слушать фантастику на ночь. Конечно, я могу скачать любую книгу, чтобы почитать брату и отвлечься самой, но читать с бумаги – особое удовольствие.
Я выбираю несколько книг, стараясь вытащить их так, чтобы со стороны не было заметно. Цикл про Алису от Кира Булычева, «Астровитянку» Горькавого, Айзека Азимова и, конечно, рассказы про Шерлока Холмса. Жаль, нет «Гарри Поттера». Ванька обожает эти фильмы. Я очень хочу накопить денег и подарить ему на день рождения полный комплект, чтобы читать на ночь.
Точнее, хотела. Теперь бы выжить.
Ненавижу! Снова придется дарить какую-то недорогую фигню! Да когда я уже смогу воспитывать брата нормально?! Чтобы у него был хороший телефон, самокат, компьютер?!
Когда я в сотый раз окидываю взглядом комнату и понимаю, что перенесла все, что хотела, я перехожу к еще одному делу, не менее важному, чем вещи. В магазине по пути из школы я купила три здоровые щеколды, и теперь прибиваю их к двери изнутри. Вряд ли они, в случае чего, спасут, но мне так спокойнее. Еще одну я прибиваю к двери ванной, и одну – к кухне. Да, в этом случае они могут сработать и против меня, но я хочу быть уверена в безопасности, когда ем или моюсь.
– Будем жить, как в коммуналке. Следовало ожидать чего-то такого. Если жизнь вляпалась в дерьмо, чем дальше – тем сильнее воняет.
 
Сил больше нет. Я чувствую себя такой уставшей, что не могу пошевелиться. Надо начать разбирать вещи, продумывать перестановку, заказать раскладушку и желательно приготовить обед до того, как придется идти за Ваней, но руки дрожат от напряжения.
– Десять минут. Десять минут отдыха! – говорю себе я.
Сажусь прямо на полу и открываю первую попавшуюся книгу. Между слегка пожелтевших страниц я вижу фото. Обычное фото, слегка выцветшее, но неплохо сохранившееся. Таких сотни сейчас в каждом телефоне: школьник с ленточкой выпускника и улыбающийся пожилой мужчина, обнимающий его за плечи.
Я долго всматриваюсь в лицо парня на фото.
Должно быть, фото сделано лет пятнадцать-двадцать назад. С тех пор он изменился. Его почти не узнать, небритого, неспособного на улыбку и человеческие чувства. Но черты все равно угадываются. Это Вадим Исаев.
О, господи. Почему я об этом не подумала? Он не просто был здесь прописан, он здесь жил!
Я переворачиваю фото.
«Прокопенко Е.И., 2003 г.»
Восемнадцать лет назад… значит, сейчас Исаеву от тридцати четырех до тридцати шести.
Вадим Егорович.
«Е.И.»
Отец? Черт, я точно помнила, что отцу продал квартиру не Исаев, там была другая фамилия… не Прокопенко ли?
Документы, к счастью, папа не стал забирать, и я храню их в ящике со всей макулатурой вроде гарантийных паспортов на технику. Ящик тоже переехал из большой комнаты, нужно только его найти. Несколько минут поисков – и я уже достаю «зеленку», чувствуя, как нарастает волнение.
У меня только что появился шанс сражаться.
«Прокопенко Артем Егорович, 1988 года рождения».
Егорович…
– Как же тебя найти, Артем Егорович… как же сделать так, чтобы ты заставил своего братца навсегда уехать из моего дома…
Вадим
Я прав по всем фронтам: бывшая побоялась со мной встречаться. И не стала тянуть со сбором вещей до послезавтра. А еще мразь «забыла» сообщить домработнице, кто я. Как мило, неправда ли? Если к вам домой собирается наведаться убийца, только-только отсидевший, не будет ли хорошим тоном предупредить миленькую девицу из соседних республик?
Но нет, она с улыбкой отдала мне здоровую коробку и даже любезно угостила кофе. А я получил возможность осмотреться в доме. Лена неплохо устроилась на мои деньги и, похоже, они еще не закончились. Наверное, потрать я силы и время на суды, я бы мог вернуть часть того, что осталось. Это и предлагал адвокат. Но серьезно? Лаяться с бывшей женой за копеечку, доказывая, что я имею на нее право?
Нет уж, спасибо. Подожду, когда Елена сама приползет ко мне, виляя задом. Пока ей наверняка помогает братик, но и он скоро сольется.
Я малодушно дохожу до ближайшего парка и, найдя скрытую от посторонних глаз лавочку в тени деревьев, ставлю на нее коробку. Не хочу копаться в ней в квартире. И слушать вопли Богдановой на тему сожранных медведей тоже не хочу. Не сейчас, по крайней мере. Девица и ее пацан довольно забавные, но я точно не хочу, чтобы они совали нос в мое прошлое.
От отца осталось не так уж много вещей, во всяком случае, для меня. Все, что можно было продать, брат продал. В коробке в основном всякий хлам. Увы, нет никаких фотоальбомов и пленок. Мои аттестаты, дипломы, золотая медаль – порядком выцветшая и почти превратившаяся в бронзовую. Трудовая книжка, как брошенная в восемнадцать лет, так и валяющаяся здесь, среди никому не нужных документов.
Свидетельство о смерти. Меня берет злость – брат даже не хранит его, кинул в коробку с хламом.
«Прокопенко Егор Иванович, 20 августа 2018 г.»
Отец умер на следующие сутки после оглашения приговора, но мне сказали только через семь месяцев. Я только и успел рыкнуть в трубку, что если Артем выбросит мои вещи, я его достану, я со всей колонией передружусь, но найду того, кто скоро выходит, но очень хочет обратно. Повезло: брат всегда был ссыклом, и к тому же не успел разбазарить все, что получил в наследство.