Монстр в ее постели

Еще в коробке какие-то записи отца, старые письма. И на самом дне несколько больших ярких коробок, при виде которых горло сжимается от накативших воспоминаний.
Наверное, я был хреновым сыном. Даже не наверное, а совершенно точно. Попытки отца спустить меня с небес на землю всегда вызывали раздражение, а его нежелание переезжать из старой квартиры – злость. Чего он цеплялся за старую жизнь? Дети выросли, выбились в люди, могут подарить тебе дом в хорошем поселке, с охраной, домработницей – ну зачем, зачем жить в старой халупе? Но папа наотрез отказывался пользоваться моими деньгами. И постоянно, на каждый праздник, дарил мне эти дурацкие наборы.
Он любил историю, приключения, фэнтези. Любил читать, погружаться в другие эпохи и миры. Собирал библиотеку и просто тоннами поглощал всю современную литературу, до которой мог дотянуться. Единственный мой подарок, который он оценил – электронная книга с доступом к хорошей библиотеке.
Он дарил мне сборные модели кораблей, техники, механизмов. По большей части кораблей: парусников, лайнеров, авианосцев. Когда-то в детстве мы с ним действительно проводили вечера за сборкой пиратского фрегата, но с того времени прошло больше двадцати лет, и на кой хрен взрослому мужику детские модельки?
А сейчас я жалею, что отмахивался и складывал наборы в подвале, не глядя. Несколько я даже забыл у отца: приезжал, чтобы поздравить его с новым годом, получал очередную коробку и случайно (или «случайно» забывал ее у него в прихожей). Оказалось, папа их хранил.
Какой-то парусник и тот самый пиратский корабль. Старое издание, неужели он каким-то чудом его нашел? Удивительно. Я не обратил внимания, а сейчас смотрю на выцветшую со временем картинку и хочется выть. Все казалось, что у меня куча времени. Еще настанет какое-то «потом», когда я разгребу дела, работу, встречи, и проведу время с отцом. Дела не разгребались, работа сменилась арестом, а встречи остались только с адвокатом. И времени с отцом уже не будет.
Я открываю коробку и долго перебираю деревянные детальки. Пузырьки с красками давно засохли, но остальные элементы все так же ждут, когда на них обратят внимание, когда позволят им превратиться из вырезанных в тонкой фанере фигурок в красивый корабль с развевающимися на воображаемом ветру парусами.
И вдруг, помимо инструкции и спецификации, я замечаю толстый конверт, подписанный рукой отца.
«Вадик».
Еще до того, как я открываю конверт, я знаю, что найду внутри.
Деньги – все, что я дарил отцу. Тысячи долларов.
«Папа, найми бригаду и сделай уже ремонт, как тебе нравится».
«Папа, обнови, пожалуйста, технику, у тебя еле пашет плита».
«Папа, не знал, что тебе подарить, выбери то, что нравится».
«Пап, не успел ничего купить, но ты найдешь, куда потратить».
Я даже не хочу считать, сколько здесь. Наверное, хватит, чтобы выбраться из задницы, в которую я угодил, но мне не нужны эти деньги. Я бы отдал их все, чтобы поговорить с отцом. Удивительно, как Артем их не нашел. Он вряд ли заглядывал в коробку.
Помимо денег я замечаю небольшое фото, еще со времен полароида. Миловидная женщина на пляже, на берегу моря, держит рыдающего младенца. «Крымская драма: Анечка не разрешила Вадику есть песок».
Как счастливая и самая обычная семья из мамы, папы и двоих сыновей, превратилась в то, что мы имеем сейчас? Я бы хотел обвинить во всем деньги, которые испортили нас, но правда в том, что мы сами отказались от того, что имели.
Надо взять себя в руки и подумать, что делать дальше. Деньги из коробки отца решают часть проблем, но теперь у меня нет права на ошибку.
Я стараюсь не думать, что посоветовал бы с деньгами сделать отец. Вряд ли он одобрил бы жгучее желание отомстить жене и брату. Он бы надеялся, что я найду жилье, работу, выстрою новую жизнь на обломках прежней.
Но я так часто его разочаровывал, что еще один раз не сыграет роли.
Возвращаясь домой, я так погружен в свои мысли, что не сразу замечаю изменения в комнате. А потом доходит: Богданова забрала весь свой хлам. Но он меня мало интересует. Стервь копалась в книжном шкафу отца.
 
Собираясь залететь в ее комнату и уже по ходу дела разобраться, что я буду делать с маленькой дрянью, я вдруг неожиданно для самого себя врезаюсь в дверь.
Замок?! Она повесила замок?!
Ладно, возможно, какие-то зачатки мозга у нее есть. Хотя будь у нее мозги, дурочка бы не додумалась остаться со мной наедине. Я громко стучу в хлипкую дверь, и отстраненно думаю, что она может и не выдержать.
– Открой немедленно!
За дверью тишина. Мышка затаилась и надеется, что кот не знает, что она там. А изнутри закрылись, видимо, тараканы.
– Я сказал, открой немедленно, иначе я тебя снаружи заблокирую, и твой щенок будет куковать в школе прям до выпускного.
Спустя несколько секунд раздаются три щелчка. Заходя в комнату, я мельком кошусь на три здоровые щеколды, и даже начинаю слегка побаиваться соседку. Как-то же она умудрилась их прибить.
– Это мои вещи!
Ух, какая дерзкая. Растрепанная, напуганная, но боевая. Да, я бы ее трахнул. Жаль, не согласится добровольно, а брыкающиеся девицы никогда меня не привлекали. Да и такой в рот давать страшно, не откусит так покусает.
– Я их купила! И я имею право их забрать!
– Книги верни, – спокойно говорю я.
Богданова настолько не ожидает такого поворота разговора, что удивленно моргает и… мигом из готовой сражаться забавной зверушки превращается в испуганную.
– Книги мои, и ты это знаешь. Верни на место.
– Я…
– Я тебе даю пять минут, и чтобы книги стояли там, где стояли до этого. Иначе я устрою тебе и твоему индюшонку веселую жизнь, и можешь звонить участковому, старшему по подъезду, в техподдержку провайдера, на прямую линию президенту. Доступно выражаюсь?
– Я просто хотела почитать их Ване.
– В интернете скачаешь! – отрезаю я.
К счастью, Богданова не собирается дальше спорить. Она молча подхватывает стопку книг и несет ее в мою комнату, старательно избегая даже смотреть на меня.
– Ну и срач у тебя, – хмыкаю я, рассматривая горы хлама в крошечной комнатке.
Зато так она больше не напоминает ту, в которой прошло мое детство.
– Да, кстати, если ты рассчитываешь, что к тебе будут ходить курицы с когтями, то забудь. Мне нахрен никто не вперся здесь.
– Это моя работа!
– Да мне насрать. На работу надо ногами ходить. Вот и поищи что-нибудь. В конце концов, на трассе всегда полно вакансий. Увижу здесь посторонних – прибью. Тебя. Или посторонних.
– А жить мне с ребенком на что? Вы меня кормить будете?
Надо же, какая вежливая девочка. Я ее только что с ног до головы полил дерьмом, а она мне все «выкает». И даже кажется ни разу не сматерилась. Интересно, Дарья Богданова, как вывести тебя на настоящие эмоции? Есть где-то предел твоему терпению?
Я как будто в шестом классе, довожу сидящую впереди одноклассницу до истерики, дергая за косичку.
– Ну тебе же хватило ума залететь в четырнадцать, хватит и найти работу. Прокормишься.
Она открывает было рот – наверняка хочет высказать за сожранных якобы мной медведей – но не решается ничего сказать, и просто уходит. Оставляя мне только слабый флер духов с горчинкой и стопку книг на журнальном столике.
Я беру самую верхнюю из стопки, пытаясь вспомнить, читал ли, но не могу. Даже если и читал, то в глубоком детстве, воспоминаний о котором почти не осталось. Жаль. Сейчас даже не тянет.
Зато тянет еще немного подразнить Богданову. По необъяснимой причине она меня цепляет. И я намеренно ищу конфликта. Даже не собираюсь скрывать, что планирую ее выбесить. Беглый осмотр ванной комнаты – и остается только дождаться, когда Дарья отправится в душ. А перед этим можно представить все в красках и передернуть. Хотя тот факт, что меня возбуждает соседка, не радует.
Но с другой стороны, я все-таки вышел из тюрьмы, почему меня не должна возбуждать симпатичная девица? Надо все-таки найти кого-нибудь на пару ночей. Деньги, конечно есть, теперь это проще, но тратить чудом свалившееся бабло на шлюх глупо. Так что дрочить на Богданову в душе – бюджетный вариант.