Авиатор: назад в СССР 12+1 (СИ)

Наши самолёты готовили к испытательному вылету. Морозов должен был обеспечить моё прикрытие. Для этого у него есть комплекс «Оберег» и две ракеты Р-73.
— Зато у меня есть чем. Но этого не будет.
— А вдруг?
— Давай на рабочий. Готовь комплекс, — ответил я.
— Вас понял, — ответил мне Тутонин.
Пока переключал каналы, задумался над сказанным. Зачем поднимать нас, когда есть возможность привлечь свободные экипажи? Или наши испытания противокорабельных ракет кто-то хочет испытать на реальном корабле? Много вопросов.
— 321й, на рабочем канале, — вышел я в эфир, ожидая подтверждения от Морозова.
— 2й, справа на месте.
Я продолжал держать в поле зрения корабли американцев. Наш корабль всё же изменил курс, чтобы уйти от возможного столкновения с противником. К тому же на горизонте появились ещё два советских корабля. Быстро разрезая волны, на большой скорости в направлении ракетного крейсера с «матрасным» флагом, шли два сторожевых корабля. При всём уважении, а где наши «Вице-адмирал Дрозд» и «Маршал Тимошенко»⁈ Вдвоём бы они смогли устроить «козью рожицу».
На второй станции перестроился на частоту взаимодействия с нашими кораблями. В эфире были слышны команды с нашего авианосца.
— Ваш курс ведёт в направлении советских кораблей, что недопустимо. Мы выполняем задачи по поддержанию мира в этом регионе…
И дальше «по тексту» стандартные фразы. А вот ответ американцев на это, прямо скажу, вообще не удивил! Всегда думал, что им зря предписывают пафос в делах устрашения.
— Вы находитесь в зоне проведения манёвров стран НАТО… — услышал я противный голос, говоривший на английском.
Американцы по-прежнему шли друг за другом и курс не меняли.
Вообще не представляю, в чём в открытом море преимущество кильватерного строя. Для нас очень удобно производить многократные атаки по кораблям группы. И сами себе они создают опасность столкновения с впереди идущим кораблём.
— Сглазил! — прорычал я вслух.
На глазах американцы стали перестраиваться в левый пеленг под углом друг к другу. Для нанесения удара ракетным крейсером.
— Тарелочка, 321й, в зоне ожидания стою.
— Ожидайте, — нервно ответил мне оператор.
Чего тут ждать? Сторожевые корабли, спешащие наперерез американцам ещё далеко, и не факт, что успеют до момента выхода ракетного крейсера «Тикондерога» на удар.
Вот я уже начинаю думать, что противник реально атакует наш авианосец! Пожалуй, это будет очень широкий шаг к новому Карибскому кризису.
В эфире уже начался шквал команд и докладов. Один видит два самолёта противника, другой три. И только Як-44 всем отвечает односложно:
— Подтвердил, — буднично сказал оператор с борта нашего палубного самолёта дальнего радиолокационного обнаружения и наведения.
— Тарелочка, 015й понял. Парой на курс 310, высота 5000, — по-молодецки доложил Борзов на пункт управления.
Гера в паре с ещё одним моим знакомым Ветровым получили задачу на перехват двух единиц.
Теперь мы с Морозовым и Тутониным без прикрытия и выполняем непонятную задачу. Топливо только жгём.
«Леонид Брежнев» по-прежнему пытался выйти из района столкновения наших интересов с американцами. Пока ещё ракетный крейсер был в очень хорошей позиции. По сути, уже давно мог стрелять.
— Советский авианосец, приказываем вам покинуть район боевых манёвров и отвести надводную ударную группу, — на корабельной частоте вышел экипаж одного из американских кораблей.
С нашего корабля возразили, добавив к этому ещё пару гневных выражений. И в этот момент «янки» перешли от слов к делу.
— Наблюдаю залп с крейсера, — доложил я.
В этот момент в эфире все замолчали, будто ждали какого-то разъяснения. А добавить тут было нечего.
В первую секунду, когда над палубой американского крейсера «Тикондерога» зажглась вспышка и повалил дым, я уж подумал, что всё.
Эсминец «Арли Бёрк» дал несколько очередей из зенитных орудий, но все в разные стороны. Никакой акцентированной стрельбы.
Смотрю на панель управления вооружением. Возникает желание включить прицел.
 
— Ещё один залп, — доложил я, увидев, как одна из ракет с «Тикондероги» полетела в направлении берега Ливии, но через несколько секунд упала в море. Обыкновенная демонстрация силы.
— Мы проводим боевые манёвры у берегов Африки. Покиньте район, — вновь вышли в эфир с американского корабля.
Во рту уже изрядно пересохло. Перестал считать, какой по счёту вираж мы выполняем с Морозовым. Хорошо, что я сейчас не слышу его возмущения. Представляю, сколько флотских поговорок рассказал Николаю Витя, пока он негодует из-за отсутствия команды на выход из виража. У Морозова руки до дела чешутся!
— 321й, Тарелочке. Произвести условную атаку. Главный не включать, кнопку не зажимать, — дал нам команду с Морозовым оператор Як-44.
— Понял, — ответил я и выровнял самолёт.
Морозову ничего говорить не пришлось. Он шёл за мной и повторял все манёвры.
— 2й, прибор 600, снижаемся, — дал я команду Николаю.
Быстро спикировали вниз, чтобы выйти из зоны обнаружения локатора крейсера «Тикондерога».
— Комплекс? — спросил я.
— Пять секунд, — доложил Тутонин.
Два корабля американцев продолжали идти своим курсом. Наши «перехватчики» приближались, но их габариты явно меньше даже одного «Тикондерога». Водоизмещением американский корабль был почти в три раза больше. Что тут можно сделать?
— Готово. Включил, — спокойно доложил Тутонин.
Тут произошла интересная вещь. «Тикондерога» изменил курс и направился в сторону. Затем снова поменял направление движения. «Арли Бёрк» всё это время шёл изначальным курсом.
— Отставай. Боковой 150. Интервал выхода 5 секунд, — сказал я Морозову.
— Понял.
— Прибор 800. Обороты максимал по команде.
Надо правильно рассчитать время повышения оборотов, чтобы проход был эффектнее.
Скорость растёт. Рядом уже нет самолёта напарника. Коля слегка «отвалился» вправо и назад.
Корабли противника уже близко. Держаться на такой высоте над морем не так уж и просто. Потряхивает изрядно. Одно неверное движение и можно разболтать самолёт.
— Установил 800. Цель наблюдаю, — доложил Морозов.
Перед глазами только надстройка эсминца. Левая рука в готовности толкнуть рычаг управления двигателем вперёд. В голове уже построен манёвр. Осталось его только реализовать. Ещё немного. Корма корабля скрылась за носом самолёта.
— Манёвр! — скомандовал я.
Рычаг управления двигателями перевёл в положение максимал. Ручку управления отклонил на себя и начал выполнять горку. Проход выполнил у самой надстройки. Ощущение, будто взбежал по ней вверх.
Вдавило в кресло. Дыхание сбилось, но это ещё не конец маневрирования.
— Переворот, — скомандовал я и начал крутить самолёт.
Краем глаза увидел, что Морозов выполняет всё чётко. Он тоже прошёл над кораблём и теперь пикирует вместе со мной.
Перед глазами начинает набегать поверхность моря. Ручку управления постепенно «выбираю» на себя, чтобы вывести самолёт аккурат на нос корабля.
— Вывод, — произнёс я в эфир.
Корабль передо мной. Идёт мне навстречу. Секунда, вторая, и вот надстройка.
Ухожу вправо и начинаю боевой разворот. На палубе много людей. Им явно сейчас некомфортно от рёва двигателей. Кого-то можно и оглушить временно.
Манёвры над кораблями мы сделали пару раз, но намерений своих не изменили американцы. Кроме как гневных речей в эфир, большего добиться не удалось.
У наших сторожевых кораблей получилось ускориться и выйти в непосредственной близости от американских.
— Если не будут прекращены враждебные действия, мы откроем огонь на поражение, — нервничал в эфире американский командир.
И в этот момент Морозов выполнил вираж вокруг крейсера на форсаже. Представляю, какой гул на палубе сейчас у наших оппонентов. Но сколько бы мы ни гонялись и ни облетывали, уходить американцы не собирались.
— Тарелочка, 321й выполнил демонстрацию, — доложил я.