Всемирный следопыт 1926 № 11

  
III. Синг-Синг действует, конгресс действует…
 
Воровато приползли сумерки и серой мутью залегли на улицах и площадях Нью-Йорка. А за ними глухая осенняя ночь окутала замолкший гигант-город.
Но паника не стихла, а, наоборот, разрасталась с быстротой степного пожара. Еще днем в ужасе разбежались из всех нью-йоркских магазинов, контор, банков, учреждений, фабрик и заводов служащие и рабочие.
Замерла почта, телеграф, остановились железные дороги, прекратили работу городской водопровод и никому ненужная теперь телефонная станция. Электро-станции, питавшие Нью-Йорк электрической энергией, также были панически брошены инженерами и рабочими. Остановились все трамваи и автобусы, застряли на полпути в темных тоннелях поезда подземных железных дорог, повисли на двадцатиметровой высоте надземные… Благодаря остановке электро-станций, тьму ночи не прорезали уже миллионы огней, и оглохший, ослепший Нью-Йорк забился в еще более страшной, судорожной панике…
Ожидая вслед за глухотой новых страшных напастей, может быть, полного уничтожения всего города, нью-йоркцы бросились к вокзалам. Увидав там холодные, потухшие паровозы, застрявшие на путях составы, безлюдные перроны, пустые депо, кассы, бюро, — все брошенное в панической спешке, — толпы ринулись обратно в город.
И тогда-то началось великое бегство нью-йоркцев.
Бежали на уходивших спешно из нью-йоркского порта пароходах, на моторных и гребных лодках, на гоночных яхтах, на грязных буксирах и даже полицейских катерах. Вся эта масса судов устремилась разом к выходу из гавани, в результате чего наиболее слабые и наименее увертливые суда с пробитыми бортами ныряли на дно.
По суше нью-йоркцы удирали на автомобилях, мотоциклетах, велосипедах, даже на лошадях, выкраденных из манежей и спортивных клубов.
Одна мысль, одно желание было у каждого мало-мальски состоятельного нью-йоркца: как угодно, на чем угодно, за сколько угодно, но уехать из оглохшего города.
Дворцы аристократической Пятой Авеню опустели моментально. Архи-миллиардеры, миллиардеры и просто миллионеры с семьями погрузились на мощные автомобили и потянулись к заставам.
Но на окраинах их остановили баррикады, сложенные городской беднотой и рабочими. Пикеты потребовали:
— Коли погибать, так и вам вместе с нами. Завертывайте назад.
Нефтяные, угольные, мясные, стальные и прочие короли попробовали было револьверными выстрелами прочистить себе дорогу. Однако, увидя кое-где своих собратьев, болтающихся в петлях на фонарных столбах, богачи поняли, что шутки с голытьбой плохи, и, нехотя, медленно повернули обратно к своим дворцам. А ночью, все же обманув рабочие кварталы, улетели из Нью-Йорка на аэропланах…
Началось великое бегство нью-йоркцев. Угольные, мясные, стальные короли пробовали револьверными выстрелами очистить себе дорогу.
Ночью же взбунтовалась тюрьма Синг-Синг. Перепуганная стража оказала очень слабое сопротивление, и, разбив двери камер, толпы бандитов, воров, убийц выплеснулись на улицы.
По всему городу начались дерзкие открытые грабежи и разбои. С откровенной наглостью делались налеты на банки, магазины, богатые дома. Половина полиции в страхе разбежалась, а работу оставшихся полицейских затрудняла эта загадочная глухота.
В разных концах города вспыхнули пожары, носившие явные следы умышленных поджогов. Загорелись портовые пакгаузы, таможня, казначейство, фабричные склады, ратуша, музеи и дворцы некоторых финансовых магнатов. Пожарные пытались было бороться с огнем, но, видя свое бессилие перед ежеминутно вспыхивавшими все новыми и новыми пожарами, кончили тем, что, бросив свои обозы, тоже разбежались…
Жуткая ночь нехотя отступила перед рассветом. Утро, пасмурное и гнилое, заплакало осенним дождем над застывшим в могильной тишине городом.
 
Мертвыми громадами высились тридцати- и сорока-этажные небоскребы, тихими безлюдными щелями вытянулись длинные улицы; тридцати-пяти-верстный Бродвей раскинулся безжизненной пустыней. На блестящем от дождя асфальте у под'ездов и на перекрестках, где утром была особенно сильная давка, растянулись, словно отдыхая, тела людей, растоптанных во время вчерашней паники.
Многие дома носили следы дикого разгрома, а к небу, борясь с дождем, медленно поднимались черные дымные султаны многочисленных пожаров…
* * *
Через четыре дня первая страница «Вашингтон Уорлд'а» кричала громадными буквами:
 
ЕЩЕ О НЬЮ-ЙОРКСКОЙ ЗАГАДКЕ.
 
«Нью-Йорк. 19. Вчера точно выяснены границы загадочной глухоты, охватившей Нью-Йорк. Оглох целиком весь город, а также Бруклин, Лонг-Айланд, Сити, Ричмонд и прочие нью-йоркские предместья. За пределами города и его предместий глухота распространилась не далее, чем на пять-шесть километров, охватив, таким, образом, окружность радиусом около тридцати километров.
 
«Конгресс организовал комиссию для выяснения причин этого загадочного явления и для борьбы с ним.
 
«Председателем комиссии назначен сенатор Аутсон, облеченный президентом исключительными полномочиями. Лучшего назначения нельзя желать, так как сенатор Аутсон, счастливо сочетавший в себе железную волю, гибкий природный ум и блестящее образование, памятен всем нам по громадной и плодотворной работе в 1918 году в Версале, в деле укрепления всеобщего мира.
 
«Аутсон уже вчера вылетел в Нью-Йорк на аэроплане. Перед отбытием из Вашингтона мистер Аутсон отдал приказание об экстренном созыве научной подкомиссии для выяснения причины нью-йоркской загадки. В состав подкомиссии вошли все лучшие профессора Америки по кафедрам физики, химии и радиологии. Выразили желание работать в составе научной подкомиссии и многие европейские светила.
 
«Подкомиссия избрала местом своего пребывания местечко Бикон (три часа автомобильной езды от Нью-Йорка), не пораженное глухотой, но расположенное вблизи границ обеззвученной территории. Таким образом, мы накануне полного выяснения этого странного явления.
 
«Нью-йоркские беспорядки понемногу ликвидируются. Потушены все пожары, банды грабителей расстреливаются из пулеметов войсками, нью-йоркская полиция подкреплена полицейскими бригадами из Вашингтона, Чикаго и Бостона. Случаи разбоев и грабежей значительно сократились, а поджоги совершенно прекратились. Организован подвоз продуктов. На днях будут пущены элекро-станции и частично возобновлено движение на электро-дорогах. Но, по имеющимся сведениям, перепуганные нью-йоркцы весьма неохотно возвращаются в свой город.
 
«Многие политические деятели высказывают убеждение, что истинные виновники нью-йоркской катастрофы — большевики. В Белый Дом явились и были приняты президентом делегации заводо-владельцев и плантаторов Юга, потребовавшие посылки ультиматума Москве. Сенатор Бора выступил в конгрессе с трехчасовой речью, доказывая невиновность большевиков. Но его речь никого не убедила, и уже отдан приказ об усилении репрессий по отношению к Американской Коммунистической Партии…»
 
  
IV. Подкомиссия тоже работает.
 
Сенатор Аутсон, тяжело и безнадежно вздохнув, снял запотевшие очки, протер стекла и, оседлав нос снова склонился над бумагой.
«… Итак, выяснить точно происхождение загадочного акустического явления, местом которото стал Нью-Йорк, научная подкомиссия пока не в состоянии, и мы вынуждены ограничиваться лишь предположениями.
«Медицинское освидетельствование жителей Нью-Йорка доказало, что никаких изменений в их органах слуха нет. Следовательно, злоумышленник или злоумышленники, обеззвучившие Нью-Йорк, действуют каким-то таинственным способом не на самих людей, не на их слуховой аппарат или мозговые центры, а на окружающий их воздух.