Не ходи служить в пехоту! Книга 2. Война по законам мирного времени. Том 1

– Не так.
– А как?
У меня нарастало желание сказать ему все, что думаю, но я уговаривал себя держаться.
– Я не могу сесть и поплакать. Потому что я офицер, я командир, и я должен добиться выполнения моего приказа всеми доступными способами.
– Какие же способы тебе доступны?
– Все, что предусмотрены Дисциплинарным уставом и методами воспитательной работы.
– А там написано, что можно бить руками и ногами?
– Нет, конечно.
– У меня в столе несколько объяснительных, в каждой из них конкретно фигурируешь ты. В каждой из них, если дать ход, конец твоей карьере. Будешь вечный командир взвода и сопьешься. Потом будешь всех обвинять во всем. Виноваты будут все, но только не ты. И знаешь, что самое плохое? Самое плохое то, что никто тебя из армии до сорока лет не уволит, заставят служить. Ты у себя в общаге в пьяном угаре будешь обосцываться, но тебя не уволят, ты и на службу ходить не будешь, и все равно не уволят. Так устроена Советская армия, и мы с тобой ничего в ней не изменим. Ты сейчас сидишь и думаешь, вот хорошо замполиту рассуждать, а мне же надо задачу выполнять, и меня подчиненные не слушаются. Как мне быть? Я знаю ты так думаешь.
И уже повышая голос, продолжил:
– А ты знаешь, что у меня в Афганистане, где я был замполитом мотострелкового батальона, из более чем пятисот человек было не более тридцати славян и прибалтов, всего-то, не считая офицеров и прапорщиков. А остальные, в основном, из Средней Азии: дагестанцы, чеченцы, азербайджанцы, грузины. Понимаешь? И там кулаком порядок не наведешь, можно и сдачу получить запросто или пулю, все вооружены. И как-то ими командовали такие же, как ты, офицеры. Боевые задачи выполнялись. Как это удавалось?
– Да, у меня вопрос: как? Научите товарищ подполковник, пожалуйста! Я честно вас прошу, научите!
– Ну хорошо, не хватает тебе мозга. Не ожидал. Я думал, ты способнее. Даю тебе шанс. Подумай прямо сейчас. Как вы должны были поступить там, на полигоне с этими туркменами?
– Вы и это знаете?
– Не о том думаешь! – вскрикнул замполит.
Я взял паузу.
– Не знаю.
– Можно было перед выездом притянуть за ноздри этого Курбана и поинтересоваться, все ли он сделал.
– Согласен, товарищ подполковник, все просто. Не додумался.
– Правильно вы взяли в оборот Курбана, очень грамотная работа, а используете его очень плохо. И опять же с Курбаном вы сработали очень жестко, а если бы он не сломался? Что тогда делать? Вас бы там потом все начали на хер посылать. Понимаешь? А ведь можно и по-другому. Можно подобрать к человеку ключик, и он без всяких кулаков начнет на тебя работать. Вот именно это и называют индивидуальной работой с личным составом, а беседа индивидуальная – это метод. Понимаешь?
– Кажется, начало доходить.
– Думай лейтенант, думай. Ты командир, а не мент в ментовке, который у блатных показания выбивает. Вот попадется тебе в роте как-нибудь человек десять чеченцев, что делать будешь? Тогда думать будет поздно. Если ты хороший командир и сможешь их объединить для достижения правильных целей и правильными методами, у тебя рота лучшей будет. А если с ними драться начнешь, то все пиши пропало. Каждого ты должен знать, каждого. Для того чтобы надавить, когда надо. Вот в чем смысл индивидуально-воспитательной работы. А ты думаешь, они мне все рассказали и написали, потому что я их бил? Или потому что телефоном их пытал? Или ты думаешь, они все сексоты? Нет. Они мне сами все рассказали. И, поверь мне, они не хотели ничего рассказывать.
– Я понимаю, что поступаю неправильно. Но то, что вы предлагаете, это в долгую. А мне быстро надо. Какие есть реальные методы воздействия на личный состав?
– Тот, что с Курбаном, – хороший метод, но не основной, совсем должен быть крайним. А тот, что на полигоне, вообще надо исключить. Понимаешь, я тебе честно скажу, кулаком можно кое-где и кое с кем навести порядок. Это, прежде всего, в небольших подразделениях, особенно если много офицеров и прапорщиков, и они физически крепче подчиненных. Но в развернутых пехотных ротах и батальонах это сделать невозможно, конечно, изредка, как вспомогательный способ и там такое может присутствовать, но не советую. Вот почему в пехоте не будет такого порядка как в других подразделениях. Больше головой думай. Ты свой личный состав не перебить должен, а передумать. Именно передумать! Так все устроить и так все ниточками связать, чтобы все двигалось и перемещалось без рукоприкладства. Вот так надо свою волю навязывать, чтобы даже они и не догадывались, что все, что происходит с ними, это только по твоей воле. Запомни это. Комбат у тебя золотой, клад просто. Там опыта! Ты подойди, спроси его, когда сам не додумаешься, не съест. Отдерет, но не съест. И смотри, чем дышит личный состав. За такую литературу еще год назад с тебя бы скальп сняли. Понял меня?
 
– Так точно. Спасибо большое, товарищ подполковник.
– Иди. С секретарем комитета комсомола будь дружнее, он парень хороший и опытный, в Германии три года был замполитом роты материального обеспечения, та еще клоака, так что он уже кое-что соображает. Я его не надзирателем к тебе поставил, а чтобы помог тебе, пока ты не сгорел. Если бы информация, которой располагаю я, каким-то чудом дошла до начальника политотдела дивизии, тебе бы не поздоровилось. Учти это.
Я вышел из штаба полка на ватных ногах.
Спасибо замполиту. Никогда не думал о них ничего хорошего, и мне преподали отличный урок.
Навстречу мне попался Виктор.
– Юра, иди в парк, там зампотех тебе задачу поставит.
– А ты куда?
– Замполит полка чего-то вызывает, скоро приду, – озабоченно сказал мне Виктор.
Я пришел в парк. В курилке, рядом с контрольно-техническим пунктом (КТП), стоял наш зампотех батальона, майор в возрасте за сорок лет, курил и отчитывал Мишу Каверина, который тоже нервно курил.
– Ну вот ты здоровый мужик и такой долбоёб! Как ты мог так поступить? От тебя, Миша, я такого не ожидал.
– Но они мне сказали, что через час его вернут.
– А зачем он им нужен, ты подумал?
– Какая мне разница? Попросили, вот я и дал.
– Думай теперь, как будете рассчитываться со своим командиром роты. Он узнает – мало тебе не покажется. Тимофеев, иди сюда!
– Но Тимофеев здесь причем? – спросил Миша.
– Тимофеев, вот ты мне скажи, ты у себя во взводе укрывочный тент принимал?
– Принимал.
– Весь в наличии?
– На двух машинах есть, а на одной нет. Все в актах указано.
– А сейчас все в наличии?
– Были все на месте.
– А ты проверь.
Я бегом побежал к своим машинам проверить. Все было на месте. После чего вернулся в курилку и застал не прекращавшийся разговор зампотеха с Мишей.
– Товарищ майор, вы мне лучше скажите, что делать! – с надрывом в голосе почти прокричал Миша.
– А ты на меня голос не повышай, надо было на тех прапоров орать.
– Я же вам в сотый раз объясняю, что даже не мог предположить, что эти прапора такими скотами окажутся.
– Миша, ты уже полтора года служишь и не смог понять, что все прапора ворюги, мошенники и жулики?
– Да говорю же вам, что с виду были нормальные прапорщики.
В это время из проходной КТП вышел комбат и сразу свернул к нам в курилку.
– Товарищи офицеры! – подал команду зампотех, немного припрятав в ладони сигарету, но не затушил.
– Товарищи офицеры! – ответил комбат.
Зампотех сразу глубоко затянулся сигаретой.
– Что случилось, Александр Николаевич? – спросил комбат.
– Да вот наберут в армию долбоёбов, а нам мучайся.
– Так что случилось?
– В пятой роте тент украли.
– Как? Когда?
– Полчаса назад, средь бела дня.
– Не понял, – с удивлением произнес комбат.
– А что тут? Все просто. Подъехала машина к нашим боксам. ЗиЛ-131 тентованый. Подходят к Каверину два прапорщика и говорят, что я сказал им выдать один брезент, через час-полтора привезут обратно.
– Ну?
– Каверин поверил им и даже помог загрузить. Прапора уехали. Всё.