Распад

Команда Бамбакиаса получала искреннее удовольствие от этих эффектов, рассчитанных на публику, и старательно подыгрывала системе. Но в те редкие моменты, когда система совершала действительно волшебные вещи, они могли сидеть, откинувшись назад, с невозмутимыми и равнодушными лицами, с полу прикрытыми глазами, напоминая чем-то джаз-музыкантов двадцатого века.
Оскар был политическим консультантом. Он любил большие толпы людей. Он чувствовал при виде толпы то, что, наверное, чувствует фермер, глядя на поле, где зреют арбузы. Сейчас, однако, он переживал трудные времена, поскольку сложно с дружелюбием относиться к арбузу, который может в тебя выстрелить.
Нет, конечно, ему были известны обычные меры безопасности, во время кампании все понимали, что возможны инциденты, в которых может пострадать их кандидат. Этот кандидат общался с народом, и кто-то из народа мог, естественно, оказаться злоумышленником или больным человеком. Им случалось пережить ряд неприятных моментов в Массачусетсе, приходилось иметь дело с блюющими пьяницами, ворами, шарлатанами, слушать гнусные выкрики из толпы. Неприятные дела, для профессиональной охраны это означало палить пушкой по воробьям. Безопасность в девяносто девяти процентах случаев была напрасной тратой денег. Но если вам выпадал последний, один-единственный процент, то вы могли радоваться, что были столь предусмотрительны.
Все современные богачи имеют личных телохранителей. Телохранители входят в основной штат обслуги, так же как мажордомы, повара, сисадмины, имиджмейкеры. Полагается иметь хороший штат, включающий телохранителя, иначе никто не будет воспринимать вас всерьез.
И все это не имело ничего общего с леденящими душу мыслями о том, что пуля может вонзиться в твою плоть.
Его волновало не то, что он может умереть. Смерть Оскар мог легко себе вообразить. Ему внушала отвращение бессмысленность насильственной смерти. Кто-то собирается вторгнуться на его игровое поле, какой-то псих-одиночка, нарушитель правил, который даже не отдает себе отчета в том, что делает.
Проигрыш, это он мог принять. Оскар легко мог вообразить себе, например, грандиозный политический скандал. Ты провалился. Находишься в изгнании. Тебя лишили почестей. Ты в немилости. Тебя избегают. Ты забыт. Ты никто. Ты политический нуль.
Оскар вполне мог вообразить себе такого рода ситуацию. В конце концов, если бы победа заранее гарантировалась, она бы утратила вкус победы.
Но он не желал быть убитым. Поэтому Оскар перестал работать на строительстве отеля. Это была страшная жертва, потому что процесс строительства доставлял ему огромное удовольствие. Кроме того, он давал множество славных возможностей, которые помогли бы снять предубеждения отсталых восточных техасцев. Но ему надоело смотреть на легкомысленную толпу любопытствующих как на источающий миазмы рассадник врагов. Откуда грозит выстрел? Бесконечные отвратительные размышления на тему убийства и убийцы навели Оскара на мысль, что из него самого получился бы превосходный убийца — умный, спокойный, дисциплинированный, решительный, и к тому же не нуждающийся в сне. Болезненное открытие нанесло удар по его душевному состоянию.
Он предупредил команду о возможном покушении. Искренне обеспокоенные, они, казалось, даже больше взволновались, чем он сам.
Он вернулся под купол Коллаборатория, где, он знал, было достаточно безопасно. В случае серьезной угрозы местная служба безопасности могла нажать кнопку «Побег опасного животного», которая закрывала все мыслимые щели, двери, отверстия, так что там не проскользнула бы даже мышь.
Конечно, под куполом было гораздо безопаснее, однако Оскар чувствовал себя загнанным в ловушку, зажатым, стиснутым, будто невидимые руки смыкались на его горле. Но у него осталось еще поле для нанесения контрудара. Оскар сел за лэптоп и яростно погрузился в работу. Ему помогали Пеликанос, Боб Аргов и Одри Авиценне — вместе они пытались восстановить цепочку событий.
Сенатор Дуглас и техасско-креольская мафия, что кормилась около него, поначалу играли по правилам. Взятки, относительно скромные по размерам, сразу испарялись, пересекали границу штата — они переправлялись в соседнюю Луизиану, где процветали казино по отмыванию денег. Капиталы возвращались потом через благотворительные фонды или появившиеся непонятно откуда вторые дома у жен и племянников взяточников.
Однако годы шли, в стране разразилась инфляционная буря, в экономике воцарился хаос. Когда в результате гиперинфляции крупная индустрия лопнула, как мыльный пузырь, стало не до соблюдения приличий. Покрывать махинации оказалось хлопотно и утомительно.
Коллабораторий все время находился под неустанным покровительством сенатора — его многолетние заслуги перед передовой наукой и безопасные, живущие под куполом особи вызывали у всей Америки чувства умиления, благодарности, все что угодно, кроме критики. Работы в Коллабораторий продолжались — и понемногу за кулисами началось разложение, распространилось взяточничество, различные махинации и целая система подкупов и платы за молчание. Растрата подобна пьянству. Трудно отвыкать, и если никто не хватает вас за руку, то вскоре на носу появляется сизая сеточка вен.
Оскар почувствовал, что в деле наметился прогресс. Его положение сильно укрепилось, он мог начинать действовать.
Вот тут и появился первый сумасшедший убийца.
В связи с этим событием Оскара пригласили зайти в службу безопасности Коллаборатория. Сотрудница службы безопасности была одета в офицерскую форму, которая говорила о принадлежности к крошечному федеральному агентству, именовавшемуся «Руководство безопасности Бунского национального коллаборатория». Женщина сообщила Оскару, что пойманный только что прибыл из Маскоги, штат Оклахома, и пытался прорваться в южный шлюз купола, но был задержан. При нем был обернутый в бумагу картонный ящик, который, как он уверял, является «суперрефлексогранатой».
Оскар посетил подозреваемого в камере. Несостоявшийся убийца выглядел взъерошенным, несчастным, покинутым и одиноким. У него наблюдались все признаки серьезного умственного расстройства. Оскар неожиданно почувствовал острый приступ жалости. Ему стало, совершено ясно, что этот человек не является сознательным злоумышленником. Несчастного подтолкнул к действиям непрерывный поток спама с призывами к насилию.
Оскар был в шоке и немедленно выразил пожелание, чтобы бедного малого освободили. Местные копы, однако, мудро не последовали его просьбе. Они связались с офицером Секретной службы США из Остина. Спецагенты должны были прибыть сегодня же, чтобы допросить мистера Спенсера и затем забрать его с собой.
Буквально на следующий день появился другой псих. Этот джентльмен, мистер Белл, оказался хитрее. Он додумался спрятаться внутри грузовика, который вез электротрансформаторы. Водитель грузовика заметил сумасшедшего, когда тот вылезал из кузова, и вызвал охрану. Последовала короткая охота, и проехавшийся зайцем пассажир был обнаружен, когда безуспешно пытался спрятаться в редких кустиках болотной травы. При этом он храбро щелкал самодельным пистолетом, покрашенным в черный цвет.
С поимкой третьего, мистера Андерсона, все сложилось гораздо хуже. Когда охранник приблизился к нему,
Андерсон стал громко кричать о приближении летающих тарелок и судьбе Конфедерации, при этом полоснув себя острой бритвой по рукам. Это кровопускание шокировало Оскара и поставило его в сложную ситуацию.
Стало очевидным, что надо найти безопасное укрытие. И наиболее безопасным местом внутри Коллаборатория была, конечно, Хотзона.
Внутреннее оформление Хотзоны было менее впечатляющим, чем стоящая снаружи белая фарфоровая башня. Интерьер выглядел странным, и это объяснялось тем, что каждая вещь, находящаяся здесь, должна была выдерживать чистку сверхгорячим паром. Стены с гладким пластиковым покрытием, высокие белые керамические столы, не поддающиеся кислотному воздействию, металлические стулья и шершавый плиточный пол. Хотзона казалась странной и в то же время очень земной. В конце концов, это ведь была не сказочная страна и не космический корабль, а хорошо организованное пространство, предназначенное для специфической деятельности людей в помещении, где соблюдалась стерильная чистота. Люди работали здесь уже пятьдесят лет.